Гречишный мёд (СИ) - Гринвэлл Ольга

Игорь неторопливо прошёл в кабинет к креслу около окна, плюхнулся в него и закинул ногу на ногу.

— Ну что, папенька, не передумали ли вы отсылать неугодного сына из отечества?

— Не юродствуй. И да, вовсе не передумал. Чем быстрее, тем лучше.

— Для кого?

— Для всех нас. Девяностые кончились, Игорь. Я потратил почти двадцать лет, чтобы отбелить черные пятна в моей биографии. Мне проблемы не нужны.

— Да эти жмурики за тысячи километров от тебя. Про них забыли.

— Не думаю, — мужчина протянул папку с бумагами Игорю, — идёт расследование. Медленно, но идёт. Да, и кто этот третий?

Игорь удивлённо поднял брови, пожал плечами.

— Почем я знаю, — хохотнул, — перед тем, как укокошить, обычно имя-отчество не спрашивают.

Виктор Игоревич как-то странно посмотрел на Игоря, пожевал губами.

— Знакомые имя и фамилия... — пробормотал он, задумался.

— Что это ещё за хрен?

— Ладно, давай обратно. Сам разберусь, — нахмурившись, посмотрел на часы. — Короче, я взял тебе билеты — на сборы два дня. Летишь в Торонто, а оттуда в малюсенький пригород. И сиди там, Игорь, не рыпайся.

От известия о готовящемся изгнании Игоря обуяла тоска. Сжал кулаки. Представил себя на другой стороне земного шара без привычных ему любимых заведений, еды, развлечений, Маринки… Хотя нет — сейчас она отошла на второй план.

Максим сидел в кровати, прислонившись спиной к стене. Ульяна заснула у него на коленях. Руками парень поддерживал ее голову, слегка поглаживая гладкие блестящие волосы и любуясь нежными чертами лица девушки. Они любили друг друга так долго, что она задремала в его объятиях, изможденная страстью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

 Макс не мог поверить происходившему с ним.

Он посредине заснеженной тайги занимается любовью с прекрасной девушкой. А Ульяна и правда прекрасна: стройная и гибкая, с кожей цвета топленого молока, такой вкусной и бархатистой на ощупь. Своими губами парень изведал ее всю от пальчиков на ступнях и до кромки волос на лбу. Невинная и наивная ещё пару часов назад, она отдалась ему с легкостью куртизанки, не стесняясь получать удовольствие от его откровенных ласк. А он не мог сдержаться. Никогда в жизни он не целовался так много и испытывая дикое наслаждение. Максу казалось, что он того гляди лопнет, словно воздушный шар, от переполнявших его чувств.

Он грустно улыбнулся припухшими губами. Марина, вместе с которой они были больше пяти лет и учились в одной школе, растоптала его чувства. Теперь он боялся доверять. А Ульяна... Максим одновременно хотел узнать все об этой странной девушке, но в тоже время боялся чувств, которые, словно несущаяся с гор лавина, могли накрыть его с головой. Как жаль, что они такие разные: он — городской житель, она — лесная нимфа, верящая в колдовство и подобную ерунду.

Утром Максим проснулся первым. Перевернувшись на спину, он, счастливо улыбаясь, уставился в потолок. Рядом с ним лежала самая чудесная девушка на свете. Ее горячее тело плотно прижималось к нему, одну ногу забросила на его бедро. Максим слышал тихое дыхание Ульяны.

Господи! Как же давно он не чувствовал себя таким живым! Осторожно просунул руку под голову Ульяны, стараясь не разбудить, но было уже поздно. Ее ресницы дрогнули, сладкие, зацелованные им губки слегка растянулись в улыбке.

— Мм, — пробормотала Ульяна, и ее ладонь легла на его грудь, вновь вызвав у парня жгучее желание. — Максим?

Приподняла голову, глаза сонные и слегка прищуренные.

— Сладкая моя, спи, — прошептал он, прикрывая плечи девушки одеялом. — Тсс, ещё рано.

Она тоже перевернулась на спину, потягиваясь как кошка.

— Сколько время?

Парень только пожал плечами, наклонился, чтобы поцеловать её. Провёл пальцем по нагретой со сна щеке.

— Какая у тебя нежная кожа, — прошептал. Затем с удивлением посмотрел на свою ладонь. — Кожа... Ульян, я чувствую твою кожу.

В единый момент он сел в кровати, изумлённо глядя на свои руки, то сжимая, то разжимая пальцы в кулак.

Я счастливо засмеялась, обхватила ладонями лицо парня.

— Получилось, Макс, получилось! Ура!

— Что получилось? — Его ладони уже скользили по моей талии, поднимаясь выше, к груди. — Какая ты прекрасная, я просто балдею от тебя, — прошептал он, но я отмахнулась от него и, не в силах сдержать свои чувства, со счастливым смехом вскочила с кровати и закружилась по комнате.

— Как же я рада! Все вышло!

— Дурочка, ну что с тобой? Или сюда, — он поманил меня, все так же недоверчиво разглядывая свои руки. — В пальцах колет...

— Сегодня же истоплю баню для закрепления. Ох, как же я тебя люблю! — подсела к нему, провела пальцами по его коротко стриженым волосам, небритым щекам, приникла губами к его губам. — А ты, Максим, скажи, ты любишь меня?

— Вот ты какая шустрая! — он отстранился от меня, поднялся с постели и потянулся до хруста в суставах. — Пора вставать — день на дворе.

Ничего не сказал мне и не ответил. Странный осадок отозвался у меня подсасывающей болью под ложечкой. Решила, что разберусь со всем этим попозже, подумаю, разложу все по полочкам.

Набросив халатик поверх ночной сорочки, прошла в кухню.

— Что ты хочешь на завтрак?

Мне так хотелось ухаживать за любимым.

— Я неприхотлив. И сам могу приготовить завтрак для нас. Что там у тебя в холодильнике, кроме твоих волшебных настоек?

— Все есть, Максим. И яйца свежие, и творог, сыр, а могу блины по-быстрому.

— Ох, к своему отъезду я раздамся в боках...

Что? Я замерла.

— К отъезду? — ошеломлённо уперлась взглядом в его спину.

Максим уже стоял у плиты с чайником в руке. В кухне повисла тишина. Наконец, парень обернулся ко мне, слегка сдвинул брови.

— Ну ты же понимаешь, что у меня дом там... — Он, отставив чайник, бросился ко мне и сжал мои руки. — Прости, прости... я не хотел тебя расстроить, но когда-нибудь мне надо будет вернуться. Там мама... тётя Лена... да и работа у меня там. Ох, Ульянка, мои руки, я снова чувствую их. Не могу поверить! Как такое случилось, почему?.. — Мне пришлось отвернуться, чтобы скрыть дрожь губ и набежавшие слезы. — Ну ты чего, Ульян... — развернул к себе, обхватил за плечи, прижимая к себе и гладя по спине.

— Это мой подарок для тебя, Максим.

Он осыпал поцелуями мое лицо, снимая со щёк и скул слезинки, а я не могла их остановить.

— Моя медовая девочка, такая сладкая.

— Останься со мной...— прошептала, в душе сознавая, что Максим ничего не ответит.

Забвение проходило, и воспоминания начинали сыпаться на парня, словно крупные хлопья снега. Тяжелого снега. Совсем скоро ему будет так больно, что я уже не в силах буду помочь. Да и вообще уже никому не смогу помочь — моя сила уйдёт вместе с этим человеком.

Максим сам убрал посуду после завтрака, начал мыть ее, что-то насвистывая. Я тем временем переоделась из домашнего халата в тёплые зимние штаны, надела ушанку и уже потянулась за курткой, когда услышала удивлённый голос парня.

— Постой, ты куда?

Кивнула на ружье.

— На охоту.

Он рассмеялся.

— Ты? С ума сошла? В тайге и волки, и медведи.

— Я знаю, что они там.

— Давай, я с тобой, а то вдруг...

— Не говори ерунды, я всю жизнь охочусь.

Как он забавно волнуется за меня. На самом деле мне нужно было побыть одной, подумать, а может, и спросить совета у деревьев.

— Черт, — Максим в задумчивости провёл рукой по лбу. — А это не про тебя говорят, что, мол, колдунья где-то здесь живет, которая превращается по ночам в бабу ягу?

— Пф, — я громко фыркнула, закатывая глаза. — Ну, превратилась я? Говорят, что кур доят.

— Это ты гадала Рае и Ирине? Райка рассказывала.

— Это твоя девушка? — я прекрасно помнила невысокую толстушку.