Гречишный мёд (СИ) - Гринвэлл Ольга

— Ну-ка отойдите от неё! — я услышала яростный крик Ромки.

— А тебе, кривобокий урод, чего надо? Тоже на костре хочешь погреться?

Тут я не выдержала. Когда дело касалось меня, я могла терпеть, но Ромка не виноват, что у него эта дурацкая болезнь.

— Ром? — одними губами прошептала я.

Он понял. Мы встали в стойку спина к спине. Я скинула варежки. Пусть почувствуют мои крепкие кулаки. Про себя наскоро произнесла молитву. Первый удар пришёлся в челюсть верзиле из параллельного класса. Краем глаза увидела, как пара парней повалились в снег от ловких ударов моего друга. Черт, а я пропустила удар. Не успела увернуться и получила по губам. Солоноватый вкус крови раздразнил меня ещё больше, окутав адреналиновым облаком.  Словно за стеной слышала крики, стоны, визг девчонок. Перед глазами возникла белая пелена.  Била их нещадно. Наконец, тяжело дыша, я остановилась, осознав, что вокруг никого больше нет. Ромка схватил меня за руку.

— Бежим, Гречка!

Я только успела бросить взгляд на валявшихся в снегу парней. Некоторые из них испачканные кровью. По ступеням уже сбегал наш сторож Наливайко и завуч нашей школы.

Подхватила свой рюкзак, и мы с Ромкой бросились наутёк. Тяжело дыша, остановились за каким-то сараем.

— Ты как? — он обеими руками схватил меня за подбородок. — У тебя кровь.

— Нормально, — я улыбнулась. — Здорово мы их!

— А чего ревешь тогда?

— Я? — всхлипнула. И правда реву. Уже не могла удержаться — зажмурила глаза.

— Ульк, ну ты чего?  Мы же их всех того...

Я осела на снег.

— Дураки дебильные! Жалко их...

Утёрла глаза кулаками, размазывая кровь из разбитой губы по лицу.

Встала.

— Я домой. Пошло все к черту!

— Ты чего? И так пропустила дофига. Вот оставят на второй год...

— Не оставят. Заколдую всех к черту. — Ромка рассмеялся, а я, кое-как завязав платок, подхватила рюкзак и махнула ему рукой. — Бывай. И спасибо, что успел вовремя.

Всю дорогу до дома я бежала и плакала навзрыд. Не хотела лить слезы, но и не могла остановиться. Что-то внутри надломилось. Особенно после того, как кто-то упомянул Ирину и ее жениха. Гады! Почему все вешают на меня? На меня и на мою бабушку. Ненавижу!

Впервые с тех пор, как баба Шура упомянула мой переезд в Москву, я вдруг захотела уехать туда. Туда, где меня никто не знал, где я могу затеряться среди миллионов и никому не будет до меня дела.

На пороге дома кто-то сидел. Я замедлила бег, присмотрелась. Максим. Господи, я чуть не забыла о нем! Зачерпнув горсть снега, размазала его по лицу, пытаясь смыть кровь и слезы.

Увидев меня, парень поднялся и шагнул на ступеньку ниже, вглядываясь. Вбежав на крыльцо, хотела пройти мимо него как можно быстрее — видок у меня был ещё тот, но  Максим остановил меня.

— Что с тобой? — насупленный, в темных глазах аж светятся вопросительные знаки.

— Ничего, — буркнула, но уже не в силах удержаться, вновь расплакалась.

Проскользнула в дверь, и Максим последовал за мной.

—  Тебя кто-то обидел? — Увидев, что мои дрожащие пальцы никак не могут справиться с пуговицами на куртке, начал сам расстёгивать ее. — Смотри, у тебя платье порвано… — Его глаза округлились, а я в ответ шмыгнула носом. Ноги меня уже не держали. Хотелось просто завалиться в этом уголке под самой вешалкой с одеждой.  — Ульяна, — он взял меня за плечи, — Ульяна, прекрати реветь. Что с тобой случилось, кто тебя так?  — его пальцы скользнули по моим окровавленным и опухшим губам. — Черт, — тихо выругался. — Ничего не чувствую. — Кровь? Господи...

В следующий момент его лицо приблизилось ко мне и губы скользнули по моему трясущемуся подбородку. Поднялись выше, слегка прикасаясь к  уголку моего рта.

— Соленая, — прошептал он, скорее, для себя.

Я подняла к  Максиму залитое слезами лицо. Совсем рядом видела его полуприкрытые глаза с густыми ресницами.

— Они хотели сжечь меня... —  плечи вновь затряслись. — Ненавижу, ненавижу...

— Кто тебя ударил? Скажи мне. Я ему всю рожу разделаю.

— Не надо. Я уже...

Макс ладонями обхватил мое лицо.

— Сволочи...  — Его глаза напряжённо бегали по нему. — Больно? — Парень снова попробовал дотронуться до моего рта рукой, но, поморщившись, опустил ее. — Хорошая моя, прости...

— За что?

— Меня не было рядом. Я больше никогда не дам тебя в обиду, ты веришь мне?..

Я кивнула. В этот момент я поняла, что так оно и будет. Макс осыпал мое лицо мелкими поцелуями.

— …Такая нежная, бархатная...

Я протяжно вздохнула, чувствуя его руки, гладившие мою спину, скользившие ниже, сжимавшие ягодицы. Макс болезненно простонал.

— Как же я хочу чувствовать тебя всю.

— Да... — я отстранилась. Парень с непониманием глядел на меня. Слезы уже исчезли с моего лица, осушенные его поцелуями. — Да...

Мои пальцы напряжённо теребили подол порванного платья. Сейчас. Пока не поздно. Замирая от ужаса, я подняла полы своего платья и, приподняв его, стянула через голову.

— Ульяна, нет...

Макс схватил меня за руки в попытке остановить, но уже было поздно. Теперь он пожирал меня взглядом, и я поняла, что уже не сможет отступить. Так было приятно чувствовать свою власть над мужчиной, пусть и совсем ещё молодым.

Я завела руки за спину и расстегнула бюстгальтер, оставшись стоять перед молодым человеком в одних хлопчатобумажных трусиках, просвечивавшихся сквозь тонкие колготки. Подняв на Макса глаза, прошептала.

—  Теперь ты можешь чувствовать меня всю.

Из его горла выбрался полустон-полувздох. А я видела по глазами, что Максим уже сдался. Ладонями скользнула по его груди, сминая рубашку. Хотела чувствовать его тело — горячее, мускулистое. Парень продолжал стоять как вкопанный, и тогда я рванула на нем рубаху в стороны. Пуговицы с мелким звоном посыпались на пол.

— Да что ты... Ульяна... стой...

Я упрямо помотала головой, со всей силой прижимаясь обнаженным телом к нему, вжимаясь в его грудь.

— Ты же хочешь меня…

Казалось, подумала, но он прошептал прямо в мой рот:

— Да, хочу. Хочу.

Язык парня скользнул по плечу вниз, заставляя ещё более сжаться и так уже твёрдые соски. И вот его рот уже накрыл мою грудь, жадно посасывая, обводя языком ореолы. Меня всю трясло крупной дрожью. Почувствовав влагу в трусиках, я испугалась. Что со мной? Неужели это от страха?

Максим опустился передо мной на колени, обхватил мои ноги, прижался к ним лицом.

— Маленькая моя, — слышала его вымученный шёпот. — Что ты со мной творишь...

Парень стянул с меня колготы, провёл рукой по холмику, упрятанному в трусики.

— Влажная такая, — его пальцы отодвинули край трусиков, и он губами припал туда, в самое тайное местечко. Я слегка сжала ноги. Как? Он хочет целовать меня прямо... Ох... меня словно полоснуло электрическим разрядом.

— Максим? — прошептала я в растерянности.

Он судорожно выдохнул и, поднявшись, подхватил меня на руки.

Словно во сне я обнаружила себя лежащей на кровати. Блестящее от выступившего пота, с выступающими мышцами и сотрясающееся от страсти мужское тело нависало надо мной. Глаза парня совсем стали тёмными.

— Такая красивая, — прошептал он, нежно обводя пальцем полукружия груди, и, всхлипнув, припал к ней губами.

Наверное, ему это снится. Красивая девушка из его снов обнаженная лежала перед ним. Ее рот слегка приоткрыт. Макс незаметно ущипнул себя со всей силы, но видение не уходило. Ульяна. Невинная и неискушённая, она сводила его с ума и наяву была ещё прекраснее. Максу хотелось провести по ее телу пальцами, начиная от подрагивавшей жилки на шее и ниже. Сжать упругую небольшую грудь, пропустить торчащие соски между пальцев, спустится по животу вниз, туда, где истекает соком чёрный кучерявый треугольничек.