Вечно ты - Мария Владимировна Воронова
– Ого, ты в «Север» гонял?
– Чего только от безделья не сделаешь. Кстати, Варя, пока ты учишься в институте, тебе придется называть Люду Людмилой Игоревной и на «вы».
– Да?
– Да, Варвара. Субординация штука страшная, но полезная.
– Ладно, без проблем. Ну хоть вспомнить можно, сколько Людмила Игоревна из меня крови выпила?
– Разве? Простите, Варя, но если бы у вас были трудности с дифзачетом, пересдачи, я бы вас запомнила гораздо лучше, а не только в лицо.
– Нет, я все контрольные на пятерки написала и получила «автомат». Но чего мне это стоило… – Варя энергично тряхнула головой: – Вот ничего в жизни вовремя не приходит!
– Угу. Особенно мудрость, – Лев разложил торт по блюдечкам.
– А вам прямо нравится латынь?
Люда вздохнула:
– Я к ней привыкла. Мечтала поступить на испанское отделение, но туда нечего было даже и пытаться. Конкурс огромный. Все-таки на филфак поступают, чтобы потом ездить работать за границу, а с мертвыми языками куда поедешь?
– На тот свет, в Древнюю Грецию, – фыркнула Варя.
– Разве что, – улыбнулась Люда, – но вообще учить древние языки полезно, недаром они преподавались в гимназиях до революции.
Стремительно съев два куска торта, Варя поднялась из-за стола.
– Папусь, я, пожалуй, обратно в клинику поеду. Сегодня Колдунов дежурит, а у него всегда куча пациентов, и обязательно скорая притащит какой-нибудь уникальный случай.
– Ты имеешь в виду до утра?
– Ну да.
– А «поеду» ты имеешь в виду на машине?
– Естественно.
Лев с Людой переглянулись. Вздохнули. Переглянулись еще раз. Было ясно, что Варя уходит не только из любви к науке, но и из деликатности. И Люда была почти готова, но Лев, кажется, прочитал в ее глазах это «почти».
– Тогда давай завезем домой Людмилу Игоревну, – сказал он.
– А ты?
– А я вернусь домой на метро, если тебя это интересует. Эх, ростишь этих детей, ростишь, – пригорюнился Лев, – а потом собственный автомобиль у них не выпросишь.
Иногда Люда была благодарна Льву за проявленную тогда деликатность, но чаще ее накрывала острая волна сожаления. В глубине души Люда знала, что если бы вдруг реально представилась возможность вернуться в прошлое и что-то в нем изменить, она отправилась бы не в день накануне знакомства со Львом, а именно в тот вечер и осталась у Льва до утра…
* * *
Сегодня мы с Региной Владимировной идем в театр. Точнее, во Дворец культуры имени Горького, куда Ленком привез свою знаменитую «Юнону и Авось». Спектакль невероятно популярный, но Регине Владимировне каким-то образом удалось достать два билета, и она пригласила меня.
Мы с ней неплохо смотримся вместе – две культурные дамы средних лет в шелках, самоцветах и укладках, так сразу и не скажешь, что сегодня утром мы прижимали к полу буйнопомешанного, изрыгая при этом совсем не культурные слова, пока санитары были на подходе.
Спектакль мощный, музыка, костюмы, актерская игра – все на высоте. Даже Регина Владимировна, кажется, расчувствовалась, а девчонки на соседних креслах в открытую вытирают слезы. Глаза блестят от восторга, а я вижу не притчу о великой любви, а историю о разрушенной жизни пятнадцатилетней девочки. Кто знает этого Резанова, вернулся бы он к ней, если бы остался жив? Предпочитаю считать вопрос риторическим… В конце концов, когда-то я сама была такой девочкой, и страстные признания столь прекрасного и героического мужчины не вызвали бы у меня ни малейших сомнений. Да что там лукавить, я только о них-то и мечтала.
Когда мы начали встречаться с Пашей, мне какое-то время казалось, что меня обманули. Неужели, ужасалась я, это все и больше ничего не будет? Ни страстей, ни расставаний, ни, в конце концов, пылких серенад? Познакомились на танцах, погуляли и в загс? И все, ты снимаешь свадебное платье и с головой ныряешь в болото повседневности. А где великие чувства, где приключения, где все то, о чем я всю юность читала в книгах и смотрела в фильмах? Неужели все они сказка и обман? Нет, я не готова была с этим смириться, поэтому не отказала Паше прямо, но и не ответила согласием. Уныние охватывало меня, когда я думала, что всю жизнь придется провести вместе с человеком, к которому я испытываю просто легкую симпатию. Мне же хотелось такой любви, чтоб на разрыв аорты, чтобы взмывать в рай от восторга и падать в ад от отчаяния, а потом обратно.
К счастью, мы переспали. До сих пор не знаю, зачем я это сделала, не иначе как надоумили высшие силы, в которые мне тогда еще хотелось верить. Возможно, хотелось совершить какой-нибудь дерзкий поступок, бросающий вызов серости будней, а тут так удачно совпало, что родители уехали к приятелям на дачу с ночевкой.
Паша пришел, и все случилось. Первым чувством было разочарование, потому что ожидала я неземного восторга, во-первых, и кардинального изменения себя самой, во-вторых. Не произошло ни того, ни другого. Особенно обидно было второе. Прямо об этом не говорили, но в атмосфере была разлита идея, что первый секс для женщины – это буквально переход из одного состояния в другое, а я в себе никаких тектонических сдвигов не почувствовала. Это было разочарование ребенка – но не когда у него отняли конфетку, а когда он обнаружил, что конфет не существует, все фантики пусты.
Правда, вскоре выяснилось, что кое-что во мне все-таки изменилось, и фантик оказался не совсем пустым. Я забеременела. Тут уж, конечно, пришлось все свои возвышенные стремления оставить. Забавно, что Паша как раз в тот момент несколько охладел к идее брака и не пришел в восторг оттого, что вскоре ему предстоит стать не только мужем, но и отцом. Однако женился.
Девушка, сидящая на соседнем кресле, всхлипывает, я достаю бумажную салфетку из пачки, которая лежит у меня в сумочке со дня похорон мужа. Удивительно, но с тех пор я использовала штук пять, не больше. Время настоящих горьких слез еще не пришло, а сейчас девушке нужнее. Она благодарно улыбается и прижимает салфетку к носу.
Перевожу взгляд на Регину. Она, похоже, тоже впечатлена, прикрыла глаза, улыбается, отчего лицо становится молодым и нежным.
Мечтает о любви? Почему нет? Она на пару лет меня моложе, а я, по уверениям сестры-хозяйки, «еще молодая, еще найду себе кого-нибудь». Только Пашу мне уже не найти, пока я жива, а других и даром не надо.
Регина Владимировна как-то призналась, что в молодости не хотела замуж, ее вполне устраивала жизнь, полностью посвященная любимому делу, но недавно она начала
