Укрощение рыжего чудовища - Дарья Волкова
– Организм у меня такой дурацкий, – усмехнулся он. – После болезни, как начинаю поправляться, оно и просыпается. Со страшной силой.
– «Оно» – это кто?
– Ли-би-до это самое! Видимо, после стресса организм жаждет плодиться и размножаться, – Тин усмехается криво. – Помню, я в четырнадцать лет бронхитом болел. Сильно. Мать вокруг меня хлопочет, то чаю, то таблетки, то одеяло поправит. А у меня стояк такой, что аж больно. И стыдно.
– А что, облегчать свои страдания собственноручно ты тогда еще не умел? – Варя невольно улыбается, представив себе эту картину.
– Умел. Да как облегчишь-то, если в комнату через каждые пять минут кто-то заглядывает. «Тиша, ты как? Тиша, тебе что-нибудь надо?».
– Бедняга.
– Ва-а-рь… – Он снова тянет ее руку, толкается в ладонь. И это всё выглядит до невозможности абсурдно.
– Тихон! У тебя серьёзная ангина! Тебе надо лежать спокойно, глотать антибиотики и обильное тёплое питье! Какой тут секс. Какая-никакая, а все-таки нагрузка. Сердце посадишь на фиг!
– Ну, хотя бы минет…
Это выходит за всякие рамки разумного! И даже детским садом не назовёшь. Просто апофеоз идиотизма!
Варвара резко отнимает руку и встаёт.
– Хватит! Прекрати. Начинай вести себя как взрослый человек. Тебе уже не четырнадцать, в конце концов!
– Ну и ладно. – Снова это дурацкое, детское оттопыривание нижней губы. Еще и отвернулся обиженно. – Ну и вали. Сам справлюсь. Давай-давай, Варвара Глебовна, уже поздно. Спасибо за участие и всё такое. А сейчас мне нужно подро*ить. Поди вспомню, как это делается.
Нет, все-таки детский сад. Для капризных четырнадцатилетних подростков! Вместо нормальной человеческой благодарности за оказанную помощь Варю разводят на минет. Как девочку. Да пошёл он!
Так она подумала. Так она решила. А сделала и сказала нечто совершенно иное:
– Ладно. Хорошо. Но при соблюдении трех условий.
– Каких? – Он обернулся резко, быстро. И именно детская радость в глазах. Все-таки детский сад. Такой вот детский сад – с минетом.
– Во-первых, только минет.
– Хорошо, – кивнул он торопливо. Ну, еще бы он отказался.
– Во-вторых, воспринимай это как физиотерапевтическую процедуру. Лежать тихо, не дёргаться и вообще не совершать лишних телодвижений.
– Лишних не буду.
Кажется, он из всех сил пытается не улыбаться.
– В-третьих, – Варя по-прежнему подчёркнуто серьёзна, и тон у нее сухой и деловитый. – После ты пойдёшь и примешь душ.
– Как скажете, доктор. Уже можно раздеваться?
– Валяй.
Через несколько секунд он уже лежал голый на спине. В полной боевой готовности.
Вот что она делает? Что?! Где здравый смысл? Гордость? Чувство собственного достоинства? Где это всё? Почему она поддалась на этот дешёвый – иначе ведь не скажешь – развод? Варя тряхнула головой. Какая, к чёрту, разница? Она согласилась.
– Руки за голову. И глаза закрой.
– Зачем?
– Поспорь еще со мной!
– И то верно. – Он послушно закинул руки за голову и закрыл глаза.
Зачем она об этом попросила? Да и сама не знает. Чтобы дать себе время. Чтобы настроиться. Между прочим, это в первый раз у нее. Точнее, у них. У нее с Тином. Только сейчас Варя вдруг поняла, что они оба всё это время табуировали по какой-то причине оральный секс. Руками трогали. Губами – нет. Сейчас… а сейчас придётся. И не то, чтобы ей это было неприятно или она боялась. Просто… Да хорош думать уже! Чего тут думать – в рот брать надо. Пообещала же.
Но начала почему-то с плеча. От того самого, якобы от фурункула, шрама. Ключицы, тёмная поросль на груди. Кажущиеся почему-то беззащитно-умилительными на такой мощной груди мужские плоские соски. Дорожка темных волос, ведущая ниже.
В общем, пока Варя добралась по этой дорожке до цели, она сама конкретно и неожиданно для себя завелась. А когда услышала глухой стон в ответ на первое настоящее прикосновение, тогда она даже голову потеряла. И ее понесло. В сторону изысканных и томительных ласк. В сторону откровенного и бесстыдного. Туда, где нет запретного и непозволительного, где есть только острое желание, от которого сводит судорогой горло, желание доставить ему наслаждение. Кажется, именно в эти минуты Варю настигло понимание как нужно заниматься оральным сексом.
Про «лишние движения» Тин нагло соврал. Он метался под ней. Выгибался. Мял и сгребал до треска простыню. Что-то хрипло шептал. Кажется, матерился. Это ее, в конце концов, образумило. Результат, ей важен результат. Лишние нагрузки пациенту сейчас ни к чему. Кто говорил, что это физиотерапевтическая процедура? Правильно, она сама. И в несколько глубоких и плотных движений она довела его до оргазма, впрочем, Тин и так был уже ее стараниями на грани.
И, видимо, мозги у нее всё же отключились. Потому что абсолютно закономерный с точки зрения физиологии финал стал для нее неожиданностью. И она едва не поперхнулась солоноватой тёплой струёй. В последний момент расслабила гортань и проглотила. Твою мать, Тихий! О таких вещах взрослые люди договариваются заранее!
Варя резко выпрямилась, часто дыша носом. И замерла. В свете ночника бисером блестели капли пота, усыпавшие всё его лицо – лоб, скулы, над верхней губой. Он тяжело дышал и слегка дрожал. Негодующие слова застряли в горле. Без толку сейчас его в чем-то упрекать. Да и кто ей мешал договариваться заранее? Сама виновата, что не предупредила. Собственно, ничего страшного не произошло. И даже не противно, а она всегда именно этого и боялась – что противно будет. Потому и не соглашалась – с Юрой.
Не открывая глаз, он протянул руку. Потянул ее на себя. Варя решила не сопротивляться и прилегла щекой на влажную грудь.
– Ооох… – Он шумно выдохнул. – Слушай, ну…
«Если он сейчас скажет про «классно потрахались», я завою», – пронеслось у нее в голове.
– Спасибо, Варюша. Хотя тут «спасибо» не отделаешься… – Он губами коснулся ее макушки.
Варя едва слышно вздохнула. «Спасибо» – это лучше, чем «классно потрахались».
– Так поцеловать тебя хочется, – негромко продолжил он. – В губы. Но я понимаю, что нельзя, ангина, все дела, и я заразный.
– Ты не заразный, ты – зараза, – усмехнулась Варя. – Тиша, ты мне кое-что обещал.
– Что?
– В душ, Тиша, в душ. Ты весь мокрый.
Он едва слышно застонал.
– Не могу.
– Ты ж всегда держишь своё слово.
– Ладно, – вздохнул он обречённо. – Понял. Сейчас.
От двери он обернулся. Выражение его лица было странным. А слова и вовсе неожиданными.
– Перестань пялиться. Я стесняюсь.
Варя фыркнула. Стесняется, ага.
– Иди в душ, стеснительный. Я отвернулась.
Пока его не было, Варя уже привычно сменила снова влажную
