Проект Босс - Ви Киланд
Меррик внимательно разглядывал мое лицо.
— Ты уникальная, Эви.
Я смаковала вино.
— Тебя трудно понять. Это оскорбление или комплимент?
Он улыбнулся.
— Комплимент.
— Стоит ли увековечить этот день? Такое ощущение, что это для тебя редкость.
— Раз уж сегодня я великодушен, то должен поблагодарить за то, что ты примчалась сюда позаботиться о моей бабушке.
— Не стоит благодарности. Я бы сделала все что угодно для Китти. Она удивительная женщина. Упрямая, но удивительная.
— Прости, что не предупредил, когда приеду. Я заснул в самолете и прочитал твое сообщение, когда самолет уже шел на посадку. Собирался ответить, когда приземлимся, но телефон практически разрядился: оставался всего один процент. У меня получилось сесть на рейс с пересадками, чтобы прилететь сюда, но на том самолете негде было зарядить телефон.
Я кивнула.
— Если честно, я немного волновалась, но решила, что нечто-подобное и произошло.
— И вообще, какого черта моя бабушка каталась на роликах?
— Если хочешь еще один удар по голове, задай этот вопрос ей.
Меррик засмеялся и отпил вина.
— Ага, точно.
— Несмотря на все минусы, то, что случилось – благословение. Очевидно, у нее уже некоторое время были кровотечения и боли в матке, но она не обращалась к врачам. Они узнали об этом только потому, что в больнице у нее выявили анемию. Сегодня днем она разрешила мне войти на сайт больницы для пациентов и посмотреть результаты анализов. Лечащий врач написал, что нужна консультация гинеколога и предположил, что скорее всего ей потребуется гистерэктомия. Так что придется как-то уговорить Китти вернуться в больницу. Ей не следует оставаться одной. Удивлена, как с такой анемией она не свалилась в обморок и не переломала себе кости раньше.
Меррик покачал головой и провел рукой по волосам.
— Это же Китти. Заботится обо всех, кроме себя.
— Моя бабушка была такой же.
— Так у Китти два гипса?
— Жесткий гипс на той ноге, что сломана, и съемный ботинок на растянутой лодыжке. Она, конечно, не в восторге. Если в гараже есть пила, пожалуй, надо ее спрятать. Китти наверняка попытается снять гипс сама.
— Хорошая идея.
Посмотрев поверх его плеча, я заметила возле входной двери только портфель и спросила:
— Где твой чемодан?
— Не успел на рейс до Атланты. Надеюсь, появится завтра.
— Ужасно. Что ж, мой чемодан в комнате для гостей, перенесу его сюда, как только допью вино. Ты, должно быть, устал от всех этих перелетов.
— Ты не будешь спать на диване. Мне будет удобнее здесь.
Дом Китти с двумя спальнями был маленьким, как и мебель. Я посмотрела на крошечный диванчик.
— Ты не поместишься на нем.
— Я могу заснуть где угодно.
Я оглядела комнату и вздохнула.
— Так странно быть здесь и не иметь возможности зайти в дом по соседству. Я здесь впервые с тех пор, как продала дом бабушки. Я арендовала его на два года после ее смерти, потому что еще не была готова расстаться.
— Мне жаль. Это, должно быть, тяжело.
Я грустно улыбнулась.
— По крайней мере, у меня много хороших воспоминаний. Наши бабушки каждый вечер после ужина сидели у нас на крыльце. Я работала над докторской диссертацией, практически жила в библиотеке и возвращалась домой в десять или одиннадцать, а они все еще были там, хохотали до упаду и пили сладкий чай с джином. Они наливали его в кружки, чтобы соседи думали, что это обычный чай. Я провожала Китти домой, она настаивала, чтобы я выпила с ней виски перед сном. Потом мы с бабушкой еще немного сидели на крыльце.
Меррик улыбнулся.
— Мне было восемь, когда бабушка дала впервые попробовать виски. Мама была в бешенстве.
— Новый владелец убрал домик на дереве на заднем дворе. Мне он так нравился.
— Я помню его. Был в нем несколько раз.
— Ты?
— Когда ребенком приезжал навестить бабушку, иногда ходил проверять, как у них дела, когда они сидели на крыльце. Помню, что в домике на дереве было много розового: розовый пластиковый холодильник, розовые подушки, абажур с оборками, хотя электричества, очевидно, не было.
Я улыбнулась.
— В этом была вся я. Еще не довела навыки декоратора до идеала.
— Там, вроде бы, висел постер какой-то мальчишеской группы?
— Не бойз-бэнда. Берта Рейнольдса.
— Старый актер, который умер пару лет назад?
— Ага. Я была по уши влюблена в него. Он озвучивал немецкую овчарку в мультфильме «Все собаки попадают в рай», и мне очень понравился его голос. Я пересматривала мультик снова и снова, а потом увидела в магазине юбилейный постер фильма Берта Рейнольдса «Полицейский и бандит», и заставила маму его купить. Считала его самым красивым мужчиной на свете.
— А... Так это твой идеал?
— Что ты имеешь в виду?
— Нравятся мужчины постарше. Знаешь, я старше тебя на три года. — Меррик подмигнул.
Я фыркнула.
— Забавно, что мы оба провели здесь так много времени, но никогда не сталкивались друг с другом. — Я пожала плечами. — По крайней мере, мне так кажется. Честно говоря, я плохо помню то, что было до десяти лет.
— Как так вышло?
— Это называется диссоциативной амнезией. Мозг блокирует травмирующие события: такой защитный механизм. Когда мама окончательно бросила отца, мне было как раз десять. Обычно отец избивал и оскорблял ее ночью, когда возвращался домой пьяным. Я уже была в постели. На прикроватной тумбочке стояли маленькие розовые радио-часы со стразами. Услышав крики, я забиралась под одеяло, прижимала часы к уху и включала музыку. — Я на мгновение остановилась. — В тот раз, который стал для мамы последней каплей, отец был совершенно трезв. Мы были здесь, у бабушки, приехали погостить на несколько дней. Отцу это не понравилось. Однажды днем он дождался, пока бабушка выйдет, и пробрался в дом. Я не помню всех деталей, но, очевидно, отец заставил нас с
