Условный рефлекс - Ксения Мартьянова
– Уже подумали?
Бросив конверт обратно на стол и, задрожав всем своим телом, Натали резко повернулась, почувствовав себя нашкодившим подростком, которого застали за самой настоящей непристойностью. В общем-то, опуская некоторые несущественные детали, так оно и было. Брендон стоял на довольно-таки приличном расстоянии, но она всё равно с ума сходила от его запаха. Чертов парфюм! Чертов ответ!
– Я… занесла ваш смокинг. – Попыталась оправдаться она, очень надеясь, что её маленькое преступление осталось для Адониса незамеченным. – Хайди нужно закончить с приготовлениями для фотосессии, поэтому она попросила меня помочь.
Брендон игриво прищурил нос, а затем, запустив руки в карманы, улыбнулся и сделал к ней шаг.
– А я-то думал, вы пришли дать мне ответ.
Ещё шаг. И ещё.
Инстинктивно попятившись назад, Натали обогнула стол, но почти сразу же попала в тупик, упершись спиной в треклятую вешалку.
Черт-черт-черт! И что ей теперь делать?!
– И это тоже, – пытаясь придерживаться заданному курсу, смело сказала она.
– Правда? – Брендон продолжал неторопливо наступать. – Признаюсь, я заинтригован.
Господи, помоги ей не сглупить!
– Я надеюсь, что вы поймете меня правильно и согласитесь с моим решением, – успела сказать она прежде, чем запах его парфюма стал совершенно невыносим.
Брендон подошел к ней так близко, что между ними осталось едва ли больше шага. Их взгляды встретились, и Натали незаметно сжала пальцами холодный столбик позади себя, надеясь, что это хоть немного отрезвит её мысли.
– Будет зависеть от того, что вы скажете, – прошептал Брендон, и, утонув в его глазах, Натали вновь ощутила себя безвольной марионеткой, готовой совершенно на всё и абсолютно ко всему.
Мама. Мама. Мама. Она должна думать о маме!
– Я скажу… нет.
– Нет? – Переспросил он, почти касаясь её запястья своими пальцами, тем самым нарочно заставляя хорошенько обдумать свой ответ ещё раз.
– Нет. – Повторила Натали, одергивая руку и не поддаваясь на грязные провокации. – Вы не правы. Я не испытываю к вам всего того, что вы испытываете ко мне.
Она выпалила столько слов подряд даже ни разу не запнувшись, что совершенно не понимала, откуда на каждое из них у неё хватило воздуха в легких, а главное – сил. Но первый шаг был сделан, и уже только лишь за это она заслужила свою победную медаль за храбрость.
Некоторое время Брендон молчал, внимательно смотря ей в глаза и, по всей видимости, пытаясь осознать услышанное, а затем внезапно просто кивнул.
– Ладно, – ответил он, деликатно отстраняясь и отходя на несколько шагов назад, – будь по-вашему.
– По-моему? – Натали могла бы поклясться, что от неожиданности даже заморгала. – То есть… вы просто согласитесь с моим решением и не станете… меня заставлять?
Не то, чтобы она не была довольна его ответом, просто не думала, что этот мужчина так легко отступит.
– Я ещё никогда не принуждал к близости ни одну женщину, Натали. Они всегда ложились со мной в постель добровольно. – Сказав это, Брендон улыбнулся. Почему он такой довольный?!
– Мне бы и в голову не пришло, что вы… станете применять ко мне силу… просто… – чувствуя некоторую неловкость, она пыталась подобрать подходящие слова, – …думала, что вы будете использовать всякие… запрещенные приемы.
– Запрещенные приемы? – Он улыбнулся шире. – Например?
– Ну… – Натали подняла на него глаза, – …смотреть как-то по-особенному… случайно касаться… душиться одурманивающим парфюмом или… сокращать расстояние… между нами… – последние слова она выдохнула, понимая, что даже постоянные мысли о маме не сильно помогают ей отвлечься.
– Это изменило бы ваше решение?
– Моё решение? – Когда до неё, наконец, дошел смысл его вопроса, она нервно усмехнулась. – О, нет. Конечно же, нет, это было бы глупо, ведь я… твердо уверена и… всё такое. – Прочистив предательское горло, Натали отпрянула от вешалки и позволила ногам понести её вперед, согласившись с ними в том, что у выхода будет безопаснее. – Если вам больше ничего не нужно, то с вашего разрешения я пойду. Нужно успеть закончить кое-какие дела.
– Подождите, – остановившись у самой двери, она обреченно прикрыла глаза. Вот и всё, девочка. Недолгим было твоё облегчение. – Можете открыть, если вам интересно.
Не сразу сообразив, о чем идет речь, Натали попыталась догадаться. Не вышло. Повернувшись, она посмотрела на Брендона, а затем спросила:
– Что?
– Конверт, – уточнил он, как бы невзначай кивая в сторону стола, – когда я зашел, мне показалось, что вы собирались посмотреть свой балл.
– Я? – Она нервно улыбнулась, не заметив, как улыбка перешла в тихий смех. – Что вы! Вам, наверное, показалось. Балл!… – Чувствуя себя полной дурой и так же глупо улыбаясь, Натали завертела головой. – Понятия не имею, о каком балле вы говорите.
Снова. Она снова ему лжет. Когда-нибудь не Господь, а сам Брендон покарает её за это.
– Хорошо, мисс Хейворт. Вы можете идти.
Хвала Небесам!
Натали выскочила из кабинета с такой дьявольской скоростью, словно за ней неслось разъяренное стадо бизонов. Облегченно выдохнув, она направилась к лифту, на ходу собирая влажные волосы в пучок и приняв решение не размышлять о том, что произошло внутри. Ей совсем не хотелось думать, что поведение Адониса было слишком неестественным и противоречивым. Не хотелось думать о том, что, отпустив её, он не сдавался, наоборот – действовал согласно плана. Ей не хотелось думать об этом, но что-то внутри подсказывало ей, что всё было именно так.
И что совсем скоро её ждет испытание намного труднее.
***
Брендон бросил в стакан несколько кубиков льда, а затем плеснул в него односолодового виски пятнадцатилетней выдержки, дубовые бочки с которым хранились в его кладовой. Ирландское. Крепкое и ароматное. Лучшее среди тех, кто пытался ему подражать. То, которое так идеально, абсолютно во всем ему подходило. Он любил именно такой виски. И таких же предпочитал женщин.
Медленно прокрутив стакан в руке и заставив янтарную жидкость так же неторопливо скользнуть по прозрачным стенкам, Брендон поднес его к губам и, вдохнув хмельной аромат спирта и древесины, сделал глоток, на некоторое время задержав алкоголь во рту. Он любил пить виски неторопливо, смакуя ячмень на языке, наслаждаясь его насыщенным и резким вкусом. Он получал удовольствие, но в то же время, не позволял этому удовольствию завладеть своим разумом, оставляя его достаточно холодным и чистым. Точно такими
