Мой злой Фей - Маргарита Дюжева

Вот только от гостя нежданного избавлюсь.

— Все! — произношу громко и решительно, — высыпай это добро прямо на диван, сейчас все равно разбирать все буду. Спасибо за помощь, ты меня сегодня очень выручил. Не знаю, чтобы без тебя делала

— Искала бы подходящую жертву, — бессовестно усмехается, — так что будем считать, что я не только помог тебе, но и спас от незавидной участи какого-то бедолагу.

Мне показалось, или он действительно меня подколол? Да не может быть!

— Конечно, — подыгрываю ему, — я бы его заманила в свои сети, затащила в свое логово. И сожрала бы. И никто никогда его бы не нашел!

— То есть, я в ту ночь, — кивает назад, обозначая прошлое, — очень сильно рисковал оставаясь с тобой наедине?

— А то! Твое счастье, что сытая была.

— Ты ненормальная! — качает головой,

— Так! Попрошу не оскорблять мою хрупкую девичью натуру! — фыркнула, едва сдерживая улыбку.

— Даже не думал. Просто констатирую факт.

Я стою на пороге комнаты, прижавшись щекой к косяку, и наблюдаю, как он вываливает из пакетов всю одежку. Получается внушительная куча, в которой буду ковыряться весь вечер. От предвкушения даже ладошки зачесались.

— М-да, — тянет злыдень, — мне кажется, у меня и то вещей меньше.

— Скромно живешь, — усмехаюсь, подхожу ближе и беру в руки крошечный чепчик с оборками. А сердце бьется не там где надо, не в груди, а почему-то в висках, в горле, на кончиках пальцев. Во рту внезапно пересыхает, и никак с волнением справиться не могу.

Проклятые гормоны!  Эта несвойственная мне сентиментальность точно меня добьет!

— Есть варианты, как дочку назовешь?

— Дочку? — удивленно хлопаю глазами, — вообще-то у меня сын будет!

— Сын??? — теперь настала его очередь удивляться.

— Да, а что?

— Тогда зачем ты все это взяла?— машет рукой в сторону груды одежды, которой преобладают розовые, желтые, нежные тона, — это все девчачье!

— Да какая разница? Дома на первое время прекрасно подойдет.

— Ты из … сына, — спотыкается, явно проглатывая слово «моего», — хочешь сделать маленького гламурного гомика?

— Поверь мне, Лукьянов, в детских срыгушках нет ничего гламурного. Как и в полных памперсах ароматного добра. А из одежды они вообще за день вырастают. Поэтому на первое время обойдемся девчачьим.

— Ерунда какая-то! Так нельзя! — гневно сверкает голубыми глазищами.

Вот хмырь щепетильный!

— Я тебя уверяю, в самом начале ему будет глубоко фиолетово какого цвета у него распашонка, и подчеркивают ли розовые ползунки его мужественность. Или ты думаешь, что как только он появится на свет, то сразу такой басом заявит: «стопе, маманя! Что за розовые цветочки? Где мой деловой костюм?». Нет, конечно! Ребенку главное чтобы сытый, чистый, в тепле, уюте и мамка рядом. Все остальное его совершенно не будет волновать. И вообще, я за практичность! Зачем тратить уйму денег, если можно найти им более достойное применение?

Лукьянов угрожающе насупился, явно не согласный с ходом моих мыслей.

— Пацана надо одевать, как пацана! — сказал, как отрезал.

Я аж заткнулась, удивленно на него уставившись.

Браво, Фей Андреевич, тебе удалось-таки меня обескуражить. Я в легком шоке от твоего наезда. Охренела в общем.

— Конечно, я куплю ему несколько «нормальных мужских» одежек, чтобы в гости сходить, в поликлинику, да и просто порадовать свое чувство прекрасного. Но не более того.

Тимофей остался при своем мнении, еще раз недовольным взглядом скользнув по груде одежды.

— Может, чаю? — произношу миролюбиво, пытаясь переключить его внимание в другое русло.

— Нет. Мне некогда, — снова тон большого босса, считающего, что и так слишком много времени уделил нерадивым холопам.

— Как скажешь, — жму плечами, заталкивая поглубже нелепое разочарование.

Стыдно признаваться, но мне хотелось, чтобы он остался. Пусть ненадолго, пусть просто из вежливости. После того, как увидела его у себя дома, так что-то внутри сломалось, дало сбой. Мне было жалко его отпускать.

Чертовы гормоны!

Глава 9

Глава 9

С самого утра самочувствие было на троечку. От вида еды мутило, живот неприятно покалывало — опять тонус разыгрался, и настроение было такое, что хотелось сесть на подоконник, пледом укутаться и смотреть на плавно кружащиеся снежинки.

Но на подоконник я не заберусь, ибо беременные бегемоты не очень ловки, снега как назло с утра не было, а плед я вчера постирала, после того как уронила на него пироженку.

В общем, все было против меланхоличного пребывания дома, поэтому, обреченно вздохнув, уныло побрела на работу.

Три недели осталось, и можно будет никуда не ходить! Совсем чуть-чуть и заживу!

Однако к полудню стало совсем в тягость. То ли давление подскочило, то ли гемоглобин упал, не знаю, но на меня такая слабость накатила, что даже с места встать не могла, и норовила прикорнуть на краешке своего рабочего стола.

— Миронова! — строго произносит Елена Леонидовна, — что с тобой? Ты сегодня зеленая, как поганка.

Вика в углу ехидно хмыкает, дескать, чего удивляться, она всегда как поганка. А у меня даже нет сил по достоинству ответить, сказать что-нибудь, чтобы наглая мерзавка заткнулась.

Начальница тоже замечает, что мой боевой настрой сегодня ниже плинтуса, подозрительно ко мне присматривается, а потом решительно произносит:

— Иди-ка ты домой! Не хватало еще, чтобы ты мне тут родила раньше времени!

Сил спорить тоже нет, как и желания препираться или строить из себя сильную леди. Хочется лишь одного — лечь, поспать. Поэтому согласно