Шарон Сэйл - Ставка на любовь
— Прочь, маленькие негодяи! Марш по домам, трусишки! Как вам не стыдно всей толпой нападать на маленькую девочку, словно стая голодных собак!.. Прочь!..
Ошеломленные ее напором, мальчишки пустились наутек. Вытирая окровавленные колени младшей сестренки, Куини озабоченно рассматривала пораненную ногу, бормоча какие-то утешительные слова. Лаки чувствовала на щеке ее теплое дыхание… Это ощущение было невыносимо явственным. Застонав во сне, взрослая Лаки резко выдернула ноги из тисков скомканной простыни и счастливо улыбнулась, испытывая удивительное чувство невесомости. В ее детском сне Куин бережно взяла младшую сестру на руки. Лаки явственно ощутила прикосновение сильных рук к плечам и коленям, услышала ласковый голос сестры… И тут все внезапно исчезло!
— …Куини!!!
Почти проснувшись. Лаки резко выпрямилась в постели. По ее щекам текли горячие слезы. Еще не совсем вернувшись в реальность, она принялась оглядываться в поисках пришедшей ей на помощь сестры, но в комнате никого не было.
— О Боже, какой кошмарный сон, — простонала Лаки, с трудом поднимаясь с постели.
Босые ноги бесшумно двигались по старому ковру, устилавшему пол в ее спальне. Влажная от пота футболка неприятно липла к телу. Не долго думая Лаки стянула ее с себя через голову и бросила на спинку кресла.
Войдя в кухню в одних трусиках-бикини, она перебросила черные шелковистые волосы на одно плечо и, взяв из холодильника банку содовой, ловко открыла ее. Освежающая струя сильно газированной воды полилась В рот, и в носу приятно защипало от углекислого газа. Напившись, Лаки провела холодной алюминиевой банкой по разгоряченному лицу. Взглянув на часы, она поняла, что до рассвета еще далеко. Значит, она могла поспать еще немного. Однако после такого кошмара ей вовсе не хотелось возвращаться в постель. Плюхнувшись в кресло у окна гостиной, она поставила на подоконник банку с прохладительным напитком и, приоткрыв портьеру, стала задумчиво смотреть на предрассветное небо.
— Черт побери, Джонни что ты сделал со всеми нами… — Пробормотав эти укоризненные слова Лаки тут же недовольно скривилась, понимая всю их бесполезность.
Отец умер и давно похоронен. Всю свою жизнь он твердил, что удача отвернулась от него, потому что он потерял семейный талисман Хьюстонов, хотя на самом деле его сгубило чрезмерное пристрастие к азартным играм. Лаки много раз слышала от отца эту историю о том, как еще в молодости он проиграл какому-то карточному шулеру свой талисман, семейную реликвию Хьюстонов — дедовские золотые карманные часы. И в этой потере он винил
Вздохнув, Лаки сделала еще несколько глотков газированного напитка и тут же поморщилась — содовая стала совсем теплой.
Память снова вернула ее в прошлое. Она явственно вспомнила свои детские обещания отцу: «Я найду наш семейный талисман, папочка. Когда я стану совсем взрослой, я обязательно найду эти часы и верну их домой. Тогда нам больше не придется голодать…»
На глаза Лаки снова навернулись горячие слезы. В, ответ на ее обещания отец лишь смеялся…
— К черту! — сердито пробормотала Лаки, рывком поднимаясь с кресла. К чему рассиживаться и лить слезы о том, чего уже нельзя исправить? У нее хватало проблем, которые еще ожидали своего решения. Кто-то пытался убить ее босса. А пока он отбивался от убийц, ей приходилось отбиваться от его настойчивых ухаживаний…
Держа в руке полупустую банку с теплой содовой, она направилась на кухню, бормоча:
— Если мы не проявим достаточно благоразумия и осторожности, ни одному из нас не уцелеть.
Не желая понимать, что сказанные ею слова означали невольное признание ее все возраставшего чувства к человеку, которому она не доверяла. Лаки вылила в раковину остатки содовой, выбросила банку и направилась в ванную комнату, собираясь смыть наваждения прошлого.
Не включая свет, чтобы оттянуть момент возвращения в реальность, она стала готовиться принять ванну. Завернув волосы в тугой узел на макушке, она скрепила их пригоршней шпилек. Когда ванна наполнилась водой, Лаки сняла трусики и осторожно улеглась, позволяя воде касаться тех мест, каких еще не касался ни один мужчина. Потом она медленно погрузилась по самую шею и позволила себе расслабиться. Спустя нее сколько минут она уже пребывала в состоянии ПОЛНОЕ удовлетворения. Вот тут-то ее и настигло воспоминание о нежных объятиях Ника Шено. В самом низу живот мягко защекотало, и Лаки со стоном сжала бедра. Он, снова испытала восхитительное ощущение от прикосновения к его широкой груди и сильным плечам, вспомнила, как его мужское естество пыталось вырваться из ставших внезапно тесными брюк, вспомнила невероятный контраст между нежными руками и обжигающе страстными поцелуями. |
Внутри ее постепенно разгоралось пламя желания. Она была женщиной, и ей не чужды были естественные потребности в ласке и физической близости с мужчиной.
Однако ей казалось крайне опасным удовлетворение этих потребностей с Ником Шено.
Испытывая неприязнь к себе самой. Лаки вышла из ванной, позволяя каплям воды беспрепятственно стекать вдоль тела на резиновый коврик. Внутренний огонь не желал утихать, и каждое прикосновение жесткого махрового полотенца к ставшей сверхчувствительной коже лишь разжигало его.
— Да что это со мной? — простонала она, роняя полотенце на край ванны. — Этот человек мне даже не нравится! Почему я все время вспоминаю его?
Она обернулась, чтобы посмотреть на свое отражение в висевшем над раковиной зеркале. Со слегка запотевшей поверхности стекла на нее смотрело ее изменившееся лицо. Она почувствовала в Нике мужчину, который, как она подозревала, жаждал получить от нее то, что она еще не была готова ему дать.
После тех жарких поцелуев ей будет трудно снова хладнокровно взглянуть ему в лицо и уж вовсе невозможно вернуться к тем отношениям, которые связывали их до этого вечера. Откровенно говоря Лаки боялась их развития.
— Мне очень жаль, мистер Шено, но это все, что нам удалось выяснить о Дитере Марксе. Последний раз его видели приблизительно в 1950 году в Южной Америке, точнее, в Венесуэле. О его смерти ходили упорные слухи, но тела так никто и не видел.
Нахмурившись, Ник повесил телефонную трубку и только тут вспомнил, что даже не поблагодарил детектива за предоставленную информацию. Уил Арнольд был с ним предельно честен, что само по себе заслуживало благодарности. Каждый день в городе совершались гораздо более серьезные преступления, чем предполагаемое покушение на жизнь Ника или его отца, и Арнольд вполне мог отказать ему в помощи, посоветовав нанять частных детективов. И уж конечно, он имел полное право отказать ему в информации о Дитере Марксе. И все же Детектив отнесся к Нику весьма и весьма сочувственно, за что Ник был бесконечно ему благодарен.
