Шарон Сэйл - Ставка на любовь
Только тут он вспомнил, что так и не выяснил причины, по которой Лаки выглядела глубоко расстроенной.
Спустя несколько часов Лаки металась по своей квартире, с ужасом вспоминая, как чуть ли не накричала на своего босса и почти подралась со Стивом Лукасом.
— Боже мой… Я получила работу, о которой мечтала всю жизнь, а теперь боюсь идти туда! Хуже некуда…
— А теперь… программа новостей, — прозвучал бодрый голос теледиктора. Лаки успела купить портативный телевизор. В этой квартире это была единственная вещь, которая принадлежала ей и только ей.
Тяжело вздохнув, она рассеянно перевела взгляд на экран. Усевшись на диван и удобно вытянув голые ноги, она натянула на них длинную футболку и взяла в руки пульт дистанционного управления, чтобы уменьшить звук.
Когда звук был доведен до терпимой при ее головной боли громкости, она взяла массажную щетку для волос и стала медленно водить ею по густым длинным прядям в надежде, что такой массаж снимет головную боль.
На экране мелькали события и лица, и вдруг Лаки увидела знакомое. мужское лицо во весь экран. Этого человека она видела у таксофона в вестибюле казино! Это он говорил о покушении на Ника Шено!
Тем временем голос репортера скороговоркой сообщил:
— Тело Вудро Москони, известного также как Вуди-Минер, было обнаружено сегодня в пруду рядом с мотелем, где он остановился несколько дней назад. Несмотря на то что он зарегистрировался под чужим именем, полиции удалось довольно быстро идентифицировать тело, так как за этим человеком тянется длинный список преступлений. За последние пятнадцать лет он принимал прямое или косвенное участие в двадцати с лишним покушениях с помощью подложенной взрывчатки. Теперь этот матерый преступник унесет с собой в могилу имена всех своих сообщников…
…В гортани Москони полицией было найдено несколько тысячедолларовых банкнот, что наводит на подозрение: покойник или предал своего хозяина, или нарушил свое обещание. В прежние времена подобные символические находки служили устрашением тем, кто хотел перехитрить мафию. Иными словами, такова была цена за излишнюю болтливость…
Массажная щетка с грохотом выпала из рук Лаки, а сердце забилось с такой силой, словно готово было выскочить из груди. Болтливость! Этот человек проболтался по телефону, а она подслушала его. И вот теперь он мертв.
— О Боже! Это он! Это он!
Стук в дверь совпал с началом рекламного ролика, строительных материалов, поэтому в течение нескольких секунд Лаки думала, что этот звук исходит от экрана телевизора, где плотник с увлечением мастерил какую-то штуковину. И только когда она услышала, как кто-то за дверью звал ее по имени, она моментально выключила звук и, спрыгнув с дивана, выключила свет. Она решила, что несостоявшийся убийца перед смертью рассказал своим сообщникам о том, что она подслушала его телефонный разговор, и вот теперь они пришли за ней!
Такое предположение казалось ей вполне правдоподобным. Она знала наверняка, что Флаффи не станет так поздно подниматься к ней на третий этаж, а больше во всем Лас-Вегасе некому было приходить к ней так поздно. Притаившись в углу, она стояла полупарализованная страхом и слушала бешеное биение собственного сердца. Человек, стоявший за дверью, и не думал уходить.
Она слишком поздно попыталась скрыть свое присутствие в квартире. Поднимаясь по лестнице, Ник заметил на третьем этаже свет. Постучав несколько раз в дверь, он с изумлением увидел, как свет погас. За дверью воцарилась полная тишина. В конце концов это так разозлило его, что он не выдержал:
— Черт побери. Лаки! Это же я! Это Ник, твой босс! Ради Бога, открой дверь! Нам нужно поговорить!
Услышав голос Ника, Лаки запаниковала еще больше. О Боже! Только не это! Зачем он явился?! Нет, она не могла открыть ему, чтобы он увидел ее в таком страхе и в такой одежде…
— Лаки, пожалуйста… Сначала я зашел к Флаффи и побеседовал с ней. Она знает, что я пошел к тебе, можешь не волноваться за свою безопасность. Я не сделаю тебе ничего плохого…
Только что она испытала ужас от увиденного по телевизору, который был помножен на страх одиночества. И то, что Флаффи знала о приходе Ника, невольно заставило Лаки подойти к двери.
Ник уже собирался уходить, когда услышал щелчок отпираемого замка. Затаив дыхание, он следил, как дверь медленно, дюйм за дюймом, стала открываться. Наконец в дверном проеме на фоне голубовато мерцавшего в глубине темной комнаты телевизора обрисовался стройный силуэт Лаки.
— Ник, он мертв… — едва слышно пролепетала она. — Тот человек, который собирался тебя убить. Он мертв. Об этом только что сообщили по телевизору… А вдруг он перед смертью успел кому-нибудь рассказать обо мне?
— Вот сукин сын, — тихо выругался Ник, расстроенный тем, что предлог для его внезапного прихода был испорчен. Она и так уже все знала.
Не думая о последствиях, он шагнул вперед и притянул ее к себе. Лаки молчала и дрожала всем телом. Он понял, что она на грани обморока, и еще теснее прижал ее к себе, одним движением захлопнув за собой входную дверь. Лаки тихо вздохнула, словно отказываясь от продолжения борьбы, о существовании которой Ник и не подозревал. Теперь, когда он понял, что она не станет сердиться на него за слишком крепкое объятие, он стал постепенно расслабляться, с наслаждением впитывая ощущения от прикосновения к женскому телу.
Волосы… Это было самое первое и сильное ощущение. Они накрывали ее спину пышной шелковистой волной. Не в силах противиться соблазну, он сжал в руках душистые пряди и застонал от удовольствия. Это были чудесные волосы чувственной женщины. Потом его ладони скользнули по ее плечам, и он снова не удержался от стона удовольствия. Ее кожа оказалась нежной и невероятно бархатистой…
Но когда его руки стали блуждать по ее телу, к Лаки мигом вернулось самообладание. В ее мозг понеслись сигналы тревоги!
— Зачем ты пришел? — резко оттолкнула она его. Этот вопрос поставил его в тупик. Он так долго мечтал о ней и мысленно сжился с ее образом, что она давно уже перестала быть для него чужой. Увы, он, вынужден был признать: она вовсе не испытывала к нему таких же романтических чувств.
— Я хотел сообщить тебе о Москони, — тихо сказал он, с сожалением выпуская ее из своих объятий.
— А-а-а… — Тут она вспомнила, как без всякого сопротивления позволила ему обнимать себя, и ей захотелось провалиться сквозь землю от смущения и стыда. — Извини, я вовсе не хотела этого, — пролепетала она, поворачиваясь к выключателю.
Яркий свет вспыхнувшей лампы явил его глазам чудесное зрелище, к которому он оказался не готов. В этот момент, увидев ее высокую грудь, плотно обтянутую тонкой трикотажной футболкой, и невероятно длинные голые ноги, выглядывавшие из-под короткого подола, он испытал не только сильнейшее желание физической близости, но и нечто гораздо большее. Это чувство раньше не было ему знакомо.
