Брак по расчету - Кингсли Фелиция
– Потому что иногда необходимо подчеркнуть очевидное. – Харринг смотрит мне прямо в глаза и кивком указывает на зрителей, которые уже начали занимать трибуны. – Они твою жену на завтрак съедят и не подавятся.
– Ты не знаешь Джемму! – смеюсь я.
– Но я знаю их. Они презирают всех, у кого не голубая кровь, для них ты стоишь столько, сколько у тебя в банке на счету. Ты можешь даже любить эту очаровательную Золушку из Луишема, но они ее разорвут на кусочки. Для меня она уже лучшая подруга, но не для них: для них она паразит, что несколько парадоксально, учитывая, что дворянство веками жило за счет этой страны.
– А этим ты что хочешь сказать?
– Что ты должен держать удар. И не один.
– Спасибо, Хаз.
– Не за что. – Мой друг собирается закурить.
– Даже не думай зажигать эту чертову сигарету! Тут сплошное сено, придурок!
– Привычка. – Харринг вынимает сигарету изо рта и выглядывает из стойла посмотреть на гостей. – Ты посмотри, все собрались.
– Хочешь сказать мне что-то еще? – За годы дружбы я уже понимаю, когда Харринг ходит вокруг да около чего-то и чувство долга борется в нем с нежеланием говорить.
– Собрались все, кроме Порции, – добавляет он.
Я с искренним удивлением поднимаю бровь:
– Серьезно?
– Я тебе больше скажу: похоже, с тех пор как распространилась новость о твоей свадьбе, она собрала вещи и уехала в ЮАР к каким-то родственникам.
– В Южную Африку?
– Видимо, в более отдаленном месте знакомых у нее не было, – отвечает Хаз.
– Не могу поверить…
– Чему? Что у нее родственники в Африке?
– Нет! Не могу поверить, что она поехала туда из-за меня!
– Подожди. По официальной версии она отправилась туда, чтобы поучаствовать в переписи львов в заповеднике Шамвари [32].
– Это Порция-то? – скептично уточняю я. Порция борется за окружающую среду? С каких это пор?
– Существуют разные версии, но ты предстаешь не в лучшем свете.
– Слушай, давай проясним как следует: мы с Порцией не были вместе, и я никогда не давал ей оснований считать, что мы поженимся.
Харринг поднимает руки:
– Эй, я тебе верю, но прояснять что-то ты должен не мне.
– А некому больше. Это моя жизнь и мой выбор, и в ад я пойду так, как сам считаю нужным.
– Знаешь, Паркер, у тебя будет отличная компания.
Я протягиваю Харрингу руку в перчатке:
– К дьяволу?
– К дьяволу, – отвечает мне друг тем, что уже стало нашим девизом.
23
Джемма
Перед моим первым официальным выходом в доме творилась настоящая суматоха: первый матч чемпионата по поло, в котором примет участие команда Эшфорда. И когда я говорю «команда Эшфорда», то имею в виду, что он ни много ни мало капитан. Еще бы, как он мог быть кем-то другим? Конечно, нет, я уже не удивляюсь, такие люди, как он, всегда занимают самые важные посты.
А я там присутствую в роли влюбленной новобрачной, которая следит за матчем из первых рядов.
– Как Виктория, когда она посещала матчи Дэвида Бекхэма? – спросила я за завтраком.
– Конечно же нет! Ты уж точно не будешь одета как какая-то вульгарная выскочка, которой только-только всучили дворянский титул! – с отвращением отвечает Дельфина.
Но я не хотела никого обидеть, только разобраться!
– Я велела приготовить тебе идеальный наряд, и, конечно же, постараемся сделать тебе такую прическу, чтобы этот жуткий окрас фуксии не так бросался в глаза.
И вот я здесь, в «идеальном наряде»: он, по крайней мере, на два размера больше моего и всех оттенков овсяной каши! Бэ-э!
Даже бюстгальтер один из тех корректирующих, в котором даже не понять, что я женщина.
Туфли ужасны: такие я видела на занятиях танцами только у тех, кто был из какой-то религиозной общины.
Я смотрю в зеркало. Еще и волосы собраны в пучок. Печально фыркаю. Не могу поверить, что мне действительно нужно выйти на улицу вот так!
Увы. Когда автомобиль останавливается, чтобы выпустить нас с Дельфиной у клуба по поло, я бросаю последний раз взгляд в зеркало автомобиля и будто умираю внутри.
Стоит прекрасный солнечный день, и мы укрываемся под огромными тентами – не какими-то цирковыми, нас ждет элегантный шатер из кованого железа с безупречными развевающимися занавесями изо льна и органзы.
Небольшие группки людей уже расселись по плетеным креслам, расставленным тут и там, вокруг снуют официанты, предлагая бокалы шампанского и свежие фрукты.
Дельфина, похоже, знает тут всех. Машет рукой направо и налево, и каждый раз, когда она поворачивает голову, мне приходится уворачиваться от ее широкополой шляпы.
Кстати о шляпах! У всех тут памятники на голове! И у меня тоже – еще секунду назад я чувствовала себя полной идиоткой с этой лодкой на голове в натуральную величину, которая все время норовит соскользнуть. Но теперь вижу, что моя шляпа одна из самых скромных.
Занимаю место на одном из диванчиков в первом ряду, в окружении дряхлых подружек Дельфины. По крайней мере, леди Одри Давенпорт и леди Валери со мной очень любезны, а как только герцог Седрик Невилл подходит меня поприветствовать, сразу же начинают ерзать на сиденьях.
– Джемма, дорогая, какая честь! Его светлость герцог Невилл лично подошел с тобой поздороваться! – щебечет леди Одри.
– И разрешил звать его Седриком! – эхом отзывается леди Валери.
– У нашей Джеммы врожденный дар очаровывать людей с первого взгляда, – с фальшивой улыбочкой замечает Дельфина. – О да, Седрик Невилл такой утонченный человек. Он всегда питал к нашей семье большое уважение, но, с тех пор как Эшфорд женился на Джемме, могу с точностью утверждать, что мы практически породнились.
Дельфина продолжает зудеть и зудеть про Седрика, который, сказать по правде, с ней даже не поздоровался. Интересно, насколько достоверно звучат все эти россказни.
– Кстати об Эшфорде! Мы его еще не видели! – произносит леди Валери, оглядываясь по сторонам.
– Мы приехали по отдельности – ему нужно подготовить своего скакуна, он в конюшне.
Вот он, мой шанс отделаться от них!
– Если вы не возражаете, я пойду позову его, так он сможет заглянуть поздороваться перед матчем.
Леди Одри хлопает в ладоши:
– Какая чудесная идея!
Прошу официанта показать мне, где конюшни, и вижу там целую вереницу мужчин, хлопочущих вокруг лошадей.
Из одного денника доносится знакомый голос Эшфорда, и я растерянно останавливаюсь: он смеется или со мной играет воображение? Заглядываю в стойло, и точно, Эшфорд действительно смеется.
Он стоит вместе с кем-то, но из-за лошади не вижу с кем.
Стоит только Эшфорду меня заметить, как он тут же перестает веселиться и, кашлянув, приветствует меня привычным напряженным тоном:
– Джемма. Ты пришла.
Ах, какой наблюдательный!
– Да, я тебя искала. Дамы за столиком хотели увидеться с тобой до матча.
Из-за лошади показывается молодой человек, ровесник Эшфорда, блондин, с растрепанными волосами (с той самой долей небрежности, для которой требуются часы работы парикмахеров), с серо-голубыми глазами и хулиганским выражением лица.
– Вот и наша новобрачная, жена Паркера, полагаю? – Молодой человек идет ко мне и пожимает руку. – Кеннет Харринг, для друзей Кид. Или Харринг. Или везучий гад для врагов.
Я не могу удержаться и смеюсь.
– А я Джемма.
Харринг поворачивается к девушке, которая ведет пони по проходу между денниками.
– Эгей, мы сегодня принарядились?
Девушка краснеет:
– Ничего нового со вчерашнего вечера.
– Я говорил о лошади, – замечает Харринг.
Девушка смотрит на него, сильно прищурившись:
– Ну и сволочь.
Вопросительно смотрю по очереди на Эшфорда и Харринга, не понимая, потом Эшфорд объясняет:
– Харринг у нас искушенный плейбой, и никаких сдерживающих факторов у него нет.
– Зато есть особая предрасположенность к шуткам грубым, вульгарным и политически некорректным, – уточняет его друг.
