Побочный эффект - Ольга Вечная
- Я там и был, меня Ромыч выжил. Смотрит про маньяков, псих, мать его. Как ты с ним рос? Вот что хочешь, то и думай, а ему бы психиатра посетить не помешало бы.
- Тогда - в мой кабинет. Или к сестрам, у них всегда есть что-то пожрать.
Денис закрывает за собой дверь.
- Сам иди в свой кабинет, у тебя диван неудобный. Все, молчу, спи.
Мы оказываемся в темноте втроем. Шаги.
Я опасаюсь, что Дэн моментально меня вычислит по оглушающему биению сердца.
Но видимо сердце оглушает лишь меня, Денис возится у соседней кровати, после чего вытягивается на ней.
Становится тихо. И темно.
Лишь крошечный квадратик света на стене от экрана его мобильника.
Эккерт всюду. Запах лаванды теперь навсегда заякорится у меня с сексом. Сейчас к нему примешаны наши ароматы. Я не знаю, как Денис может не почувствовать.
Спустя пару минут я понимаю, что еще немного, и не буду чувствовать руку. Напрягаюсь. Эккерт приподнимается, давая мне устроиться удобнее и вновь закрывает собой. Теперь распределяет вес таким образом, чтобы не давить на меня.
Тишина, вдохнуть страшно.
Он просто огромный.
Я лежу с широко открытыми глазами, прижавшись к Эккерту так, как никогда не прижималась ни к одному мужчине. Его тело горячее, твёрдое. Кровь в моих венах бурлит.
Он неспешно меня поглаживает.
Водит пальцами. Я чувствую, как плавно двигается его грудная клетка. Отчетливо ощущаю бедром каменную эрекцию. Не отодвинуться же ни на сантиметр. Слишком опасно.
Становится жарко.
На моих губах вкус его желания, нетерпения и поцелуя. Сама возможность такого исхода не укладывается в голове. Создает из мыслей хаос.
Спустя минут двадцать его пах все еще такой же твердый, и это явная угроза.
Он просто лежит рядом и хочет меня.
Когда мобильник Дениса гаснет, тьма окончательно поглощает комнату.
Эккерт притягивает меня ближе — крепко и легко, словно новую игрушку. Его рука мягко движется по моему животу.
Поглаживает.
И смеяться мне больше не хочется.
Глава 21
Долгое время я остаюсь пленницей собственной паники. Она давит на грудь, звенит в ушах.
Денис безостановочно вертится. Я замираю, подстроив дыхание под ритм Эккерта, что непросто, потому что дышит он медленнее меня. А еще мне ужасно хочется чихнуть. Почему-то это желание возникает во всех неуместных ситуациях.
Каждый раз, когда кажется, что Комиссаров уснул, он переворачивается на другой бок, включает телефон или вздыхает.
При этом я ежесекундно жду сигнал от Анны Никитичны. Если что-то случится — мне придется натянуть футболку. Придать лицу каменное выражение и идти спасать пациентов.
Пусть думает, что хочет.
Господи. Ну почему?
Держитесь, птенчики, вы сильные!
Тимур не слишком удобно сгорбился, чтобы закрывать меня. Ему явно тесно, несмотря на то, что я уступила семьдесят пять процентов одноместной кровати. А еще мне кажется, что он в любой момент может заскучать и выдать меня, поэтому для верности я крепко держусь за его плечо. Сжимаю.
В какой-то момент тяжелая рука Эккерта на моем животе замедляется, а потом замирает вовсе. Если бы не эрекция, я бы подумала, что он заснул. Понятия не имею, могут ли они спать с ней. Из курса анатомии всем известно, что в норме здоровый мужчина испытывает до шести эрекций за ночь, как правило, в фазе быстрого сна.
Но сейчас это явно не спонтанная история.
Время тянется.
Разгоряченное тело начинает остывать, а вот от груди Тимура продолжает исходить тепло. Я никогда не спала с кем-то, и чувствую себя странно. Он слегка меняет положение, переворачиваясь на спину, одновременно подтягивая меня к груди. Кровать слишком узкая для нас двоих и я подчиняюсь.
Мы лежим, словно семейная пара, чудовищное количество времени. Он поглаживает мою поясницу, я пытаюсь раствориться в воздухе.
Слушаю ритм его сердца. Как будто ускоренный? Жаль, не засечь время.
Хотя, какая разница! Внутри все снова и снова обмирает.
Дыхание Дениса становится глубже, на пару минут я обращаюсь в слух. А потом медленно тянусь за футболкой.
Нашариваю ее смятой у стены. Натягиваю. Осторожно перелажу через Тимура.
Черт.
Он нехотя размыкает объятия.
Черт!!
Нащупываю ступнями обувь. В потемках сую ноги в кроксы Эккерта, они огромные! Со второй попытки получается найти свои.
На цыпочках выбираюсь из дежурки, и быстро крадусь к раздевалке.
Закрываю дверь плотно, для верности подпираю спиной и, закрыв глаза, даю волю эмоциям.
Тело снова и снова сотрясает дрожь. Голова кружится от перенапряжения. Я опускаюсь на корточки и сжимаю виски. Внутри столько чувств и противоречий, что на части разрывает.
Наш первый поцелуй состоялся в баре в пятницу.
Он угостил меня коктейлем и рассказывал о том, как чуть не опоздал на самолет неделю назад. «Ну знаешь, перелет на конференцию в Мюнхен». Он был чертовски пьян, я прекрасно знала, что никаких конференций с участием наших первокурсников ни в Мюнхене ни где-то еще в мире не было. Мне было неуютно в его компании, но я старалась вести себя как все и смеялась. Он сказал, что самолет задержали, потому что они с семьей засиделись в кафе. «Эккерты всегда получают, что хотят». Придурочный тост оборзевшего мажора.
Но мы чокнулись.
Сделали по глотку, он потянулся и стал целовать меня. При всех. Эккерт выбрал ту, кто составит ему компанию ближайшей ночью.
Тогда я не влепила ему пощечину, не решилась. Промолчала, улизнула в туалет, а потом позвонила папе и попросила меня забрать. Поскорее, пожалуйста!! Мне было восемнадцать, я была неопытна и напугана. Прошло двенадцать лет — все эти годы я вкалывала как проклятая, и... ничего не изменилось.
Все еще чувствую прикосновения его рук всюду. Навязчивый мужской запах, мягкие губы. Как вообще они могут целовать, на вид всегда такие строгие.
Ну зачем. Господи. Ну зачем я тебе понадобилась? У тебя женщин что ли мало? С твоей внешность и деньгами?
Надо освежиться. Больше я не чувствую себя уверенной в этой клинике, поэтому закрываюсь на все замки. Встаю под душ, настраиваю температуру воды. Выдавливаю мыло на руку...
Густой запах лаванды заполняет кабинку.
Она больно трогает рецепторы, просачивается под кожу, обжигает душу.
Она напоминает мне запах возбужденного Тимура. Так сильно напоминает, что я... закрываю лицо руками, внезапно сильно расплакавшись.
***
Ровно в шесть мы с Эккертом сталкиваемся на посту сестер. Утро зимнее, холодное. За окном - темень. Искусственное освещение больно режет сухие от недосыпа глаза.
Тимур — свежий как огурец после сна и душа.
