Необратимость - Челли Сент-Клер
Во мне неожиданно поднимается желание защитить ее.
— Хватит.
В его взгляде появляется коварный блеск, и я понимаю, что мне не понравится то, что будет дальше.
— Я могу даже прихватить с тротуара симпатичную маленькую музыкантшу, пока она ждет, пока ее подвезет мужчина, который слишком одержим своей работой, чтобы приехать вовремя.
Воздух покидает мои легкие.
— Что ты сказал?
— Она меня разочаровала… оказалась совершенно бесполезной для меня.
Мое зрение становится туннельным, и я снова вижу ту ночь.
На следующей неделе исполнится два года.
Сара перекидывает гитару через плечо, ее любимое голубое платье развевается за спиной, когда она проносится мимо.
— Ты должен прийти посмотреть, как я играю. Прошла целая вечность.
Я отправляю сообщение Таннеру, договариваясь, чтобы он помог мне с допросом свидетелей, поскольку никто не хочет, чтобы это делал я.
— Не смогу вырваться сегодня. Ты же знаешь, как обстоят дела в последнее время.
Общественность была в панике после недавнего громкого взлома, закончившегося стрельбой и похищением известного человека. СМИ набросились на меня, как стервятники. Я не мог позволить себе выделить время на концерт, даже если выступал мой любимый музыкант.
— Я знаю, что ты нужен этим пропавшим людям, но я беспокоюсь, что ты доведешь себя до нервного срыва. Однажды тебе понадобится выходной. Нормальные люди называют это выходными.
— Я никогда не был нормальным. Работа — это все, что у меня есть.
— Нет, Айзек. — Ее лицо становится серьезным. — Это не так.
— Позвони мне, и я заеду за тобой. Мне все равно, что это несколько кварталов, ты не пойдешь домой пешком после наступления темноты.
Она смеется.
— Ты снова становишься чрезвычайно опекающим братом.
— Это лучше, чем попасть в статистику. Обещай мне.
— Хорошо. Обещаю. — Подтянув гитару повыше, она берется за ручку двери. — Люблю тебя.
Я бросаю ей сырную лепешку, от которого она ловко уворачивается. Это максимально близко к проявлению чувств, но все в порядке, она меня понимает.
Прежде чем дверь закрывается, она просовывает голову обратно и бросает на меня взгляд, который, как я тогда и не предполагал, станет последним.
— Если успеешь к десяти, я придержу для тебя «Wild Horses».
Время пролетело незаметно, я забыл про телефон. К тому времени, когда владелец заведения позвонил в департамент, обеспокоенный тем, что они нашли ее чехол с гитарой брошенным на улице, у меня было четыре сообщения о том, что она все еще ждет меня.
Когда я приехал, ее не было.
Ее нигде не было.
— С другой стороны, я полагаю, что она оказалась не такой уж бесполезной, в конце концов. — Усмешка мужчины вырывает меня из воспоминаний и возвращает в камеру, в которой мы оба оказались. — Она привела тебя ко мне, не так ли? В конце концов. И оказалось, что ты стоишь гораздо больше.
Я смотрю на него.
— Что ты с ней сделал? — спрашиваю я хриплым шепотом.
— Я же говорил тебе, мой дорогой Айзек. — Он наблюдает за каждой эмоцией, отражающейся на моем лице, по мере того, как до меня доходит осознание. — Здесь у меня есть власть. Я контролирую происходящее, я определяю твою судьбу. Если мне будет угодно, я положу конец твоей бессмысленной жизни прямо здесь, где ты стоишь.
На меня наваливается тяжесть. Десять тонн реальности, которую, как мне казалось, я скрывал за поддельным удостоверением и напускной бравадой.
Он назвал мое имя.
Не Николас. Не Ник. Он сказал…
— Айзек? — повторяет Эверли. Так тихо, что я едва слышу.
Но психопат слышит, и его глаза медленно поднимаются, фокусируясь прямо над моей головой.
— А может быть… — Его улыбка превращается в нечто такое, что я видел только в фильмах ужасов. Он задумчиво проводит языком по нижней губе. — Может, я возьму ее.
Я открываю рот, но впервые за все время теряю дар речи. Слишком много всего нужно переварить. Слишком много откровений обрушивается на меня в считанные секунды.
Прежде чем реальность настигает меня, он разворачивается. Проталкивается мимо Роджера, который стоит в дверях с совком и метлой в руках, словно готовился к уборке после истерики своего босса.
Время замедляется, словно я под водой. Как будто черная дыра его левого глаза втянула меня в себя и выплюнула в космос.
Я не могу дышать.
Человек, которого Эверли называет Хранителем времени, резко сворачивает направо, направляясь к ее комнате.
Я должен предупредить ее, но не могу подобрать слова.
Звякает стекло, когда Роджер сметает осколки песочных часов в совок для мусора. Я сижу в оцепенении, когда открывается дверь в соседнюю комнату.
Она видит, что он приближается.
Кричит.
Это заставляет меня вернуться в свое тело и вскочить на ноги.
— Эй! — Мой кулак ударяется о стену, и снова, когда она кричит, чтобы он держался подальше. Меня трясет от ее предупреждения.
Я бью еще три раза.
— Эй, ты, гребаный трус! Вернись и разберись со мной!
Теперь она кричит. Пытается бороться с ним. Неужели так все закончилось для Сары? Неужели Эверли стояла там, как свидетель последних криков моей сестры, а этот кровожадный ублюдок играл роль безумного Бога, решая, кому жить, а кому умереть?
Что-то внутри меня обрывается.
Звук искажается.
Мир окрашивается в алый.
Я даже не осознаю, какие слова вылетают из моего рта и как долго я колочу по этой проклятой стене, но, когда я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, мои руки в синяках, горло горит, и я всерьез подумываю о том, чтобы оторвать себе ногу, чтобы освободиться от этого манжета.
И тут я понимаю, что я не один.
Возле открытой двери стоит огромная тень и сердито смотрит на меня, все еще держа в руке метлу.
Поскольку я до сих пор не услышал от людоеда ни слова, не говоря уже об эмоциях, его взгляд застает меня врасплох.
— Хочешь что-то сказать, Родж? — Мой голос похож на скрежет.
У него дергается челюсть, глаза презрительно прищуриваются.
— Не думал, что ты настолько тупой.
Он уходит, оставляя меня переживать свой провал.
ГЛАВА 11
Айзек?
Я отхожу от стены, нахмурившись.
Я правильно расслышала?
Айзек.
Использование псевдонима влечет за собой целый ряд новых вопросов. Кто он такой? Зачем ему лгать о своем имени? Работает ли он под прикрытием? Почему он на самом деле здесь?
Он замешан во всем этом?
Нет.
Это невозможно. Он
