Под кожей (СИ) - Мария Летова
Няня ждет нас у подъезда. Я объяснила ей ситуацию и попросила не поднимать тему нашего переезда. И не спрашивать Сабину об отце, только если она сама о нем не заговорит. Попросила не задавать ей вопросов. В общем и целом это не должно быть сложным, наша няня с Балашовым практически никогда не встречалась. Возможно, пару раз за те полгода, которые эта женщина помогала мне с Сабиной.
Сегодня она отвезет ее на танцы и привезет обратно.
Присев перед дочерью на корточки, я поправляю ей шапку. У нее отличное настроение, и после того, как целую ее щеку, Саби тараторит:
— Ну все, мама, нужно идти!
Отыскав свою машину на стоянке, я сажусь за руль и минуту сжимаю его пальцами, глядя в одну точку.
От сестры я знаю, что Мухтаров вернулся в город, и, прежде чем выжать газ, вбиваю в навигатор адрес офиса их семейной фирмы.
Глава 29
Я бывала в этом офисе всего один раз, и то в качестве курьера. Передавала Мухтаровым официальное приглашение на юбилей моего отца. Это было больше полугода назад. С непривычки я путаюсь в коридорах старого офисного здания, но в конечном итоге нахожу приемную, где секретарь сообщает мне о том, что Адама здесь нет.
Он уехал буквально десять минут назад и, кажется, собирался заскочить на мойку.
Не тратя времени, я отправляюсь туда же. К счастью или чертовой беде, он здесь. Я узнаю об этом от парня на кассе и поднимаюсь на второй этаж, к комнатам отдыха.
Нахожу Мухтарова во второй.
Он полулежит на большом кожаном диване с закрытыми глазами, фоном тихо работает телевизор.
У него усталый вид — со слов сестры я знаю, что ее жених всю ночь провел за рулем, а по возвращении поехал в офис, к отцу.
Не испытывая жалости, я громко хлопаю дверью.
Адам дергается и открывает глаза. Смотрит на меня секунду, после чего садится на диване и трет лицо.
— Привет, — говорит он хриплым голосом.
— Может, вызвать тебе такси до дома? — предлагаю я, направляясь к дивану.
— Мне через полчаса нужно быть у нотариуса, — сообщает Адам. — Потом поеду домой и отключусь часов на восемь.
— Я рада, что тебя застала.
— Я тоже рад тебя видеть…
— А вот этого я сказать не могу.
Положив на диван сумку, я смотрю на Мухтарова и вижу, как его взгляд становится густым карим болотом — неподвижным и глубоким. Если мне и требовалось подтверждение его непрошеного участия в моей жизни, то это оно и есть.
Он наблюдает за мной с чертовой неподвижной глубиной в глазах, точно зная, что я пришла не для того, чтобы пить с ним чай.
— Знаешь, — говорю я ему, — в моей жизни сейчас все сложно…
Он молчит, уперев в колени локти. Оценив предоставленную мне тишину, я продолжаю:
— Все запуталось. Перевернулось с ног на голову. Это сложно. Действительно сложно. Были дни, когда я собирала себя по гребаным кусочкам.
Молчание заставляет меня продолжать. Говорить то, чего я не говорила никому. Делиться, потому что пришло время выплеснуть эти эмоции вместе с другими!
— Я думала, — давлю я из себя, — что существует как минимум горстка людей, которые это понимают. Но я поторопилась добавить в этот список тебя.
— Карина…
— Это был ты? — перебиваю я его. — Ты ему рассказал? Балашову.
Я не вижу в его глазах раскаяния. Его нет. Адам встает, и я слежу за его движениями сверлящим взглядом.
— Мне очень жаль, что… у вас случилось то, что случилось, — говорит он. — Но я подумал, что Вадим должен знать.
В моих венах происходит мгновенный ядовитый всплеск, подавив который, я интересуюсь:
— Почему ты не подумал о том, что, если бы я хотела поставить его в известность, так бы и сделала? Что, мужская дружба превыше всего?!
— Карина, послушай, — просит Мухтаров. — Это для твоего же блага. Этот говнюк для тебя херовая компания.
— Мое благо не твое дело!
Я злюсь, Адам же остается взвешенным и спокойным, словно и тогда, и сейчас полностью отдает отчет своим действиям. Это злит особенно.
— Дело не… в мужской дружбе… — заверяет он.
— А в чем тогда дело?!
— Вадим должен знать, что вокруг тебя вьется Денис Алиев. Это ненормально. И он должен быть в курсе. Вот в чем дело, — чеканит Мухтаров.
Такая характеристика наших с Денисом отношений вдруг задевает за живое. Ненормально? Мне хочется усмехнуться с горечью. Может, это и ненормально, но все уже и так перевернулось с ног на голову!
— Я сама решу, что в моей жизни нормально, а что нет…
— Послушай, — обрывает он меня. — Они с Балашовым давно знакомы. Еще со студенчества. Балашов встречался с младшей сестрой Алиева…
— У него нет сестры.
— Девушка погибла, — сообщает Адам. — Они с Балашовым попали в аварию, Вадим был за рулем.
Проглотив эту информацию, я свожу брови. Бегаю взглядом по лицу Мухтарова, произнося:
— Я никогда об этом не слышала…
— Это было давно. Был большой резонанс, но Вадима оправдали, — информирует он. — И это с учетом того, что у Алиевых семья при погонах. Его отец и дядя — оба полканы МВД. У Балашова ни наркоты, ни бухла в крови не нашли. Несчастный случай. Я не знаю подробностей, Мамед учился с ними, — называет он имя своего старшего брата. — Они вечно были на ножах. Балашов и Алиев. После той аварии у них была драка, и Алиева вышибли из университета. Он тогда ушел в армию, после нее восстановился, а Вадим перевелся…
Я знала, что Балашов учился в другом городе. По крайней мере, это мне известно…
В душу закрадывается тревога.
Короткими вспышками она распространяется по телу и оседает где-то в животе. Таким острым это чувство не было даже три дня назад, когда Балашов выпустил на меня своих чертей.
Я смотрю на Адама молча, пытаясь уложить в голове информацию, но она втискивается туда с трудом. Разрозненными кусками с неправильными гранями, отчего пазлы никак не хотят собираться в единую картинку.
— Как ее звали? — спрашиваю тихо.
В его глазах все такое же затишье, но менее пристальными от этого они не стали.
— Кого?
— Девушку…
— Я… не знаю, — отвечает Адам.
Подхватив с дивана свою сумку, я направляюсь к двери. Уже взявшись за ручку, разворачиваюсь и смотрю на своего
