Бывший папа. Любовь не лечится - Вероника Лесневская
Провожу пальцами по шее, протирая складочки, глажу пухлые щечки, легонько щелкаю по вздернутому, как у Нади, носику. Малыш открывает рот, высовывает язык, упорно пытаясь попробовать меня на вкус.
- Кормить пора? – перевожу тему, чувствуя на себе пристальное внимание жены. Буравит меня острым взглядом, вскрывает душу невидимым скальпелем, ковыряется внутри, как заядлый патологоанатом.
- Ты никогда не думал о себе, хотя следовало бы. Нельзя так беспечно относиться к собственному здоровью, - аккуратно отчитывает меня. – В конце концов, ты обещал поднять меня на ноги, а еще… - запинается, а после паузы лепечет едва слышно: - Ты нам нужен.
В груди вспыхивает пожар. Смахиваю липкий пот со лба тыльной стороной ладони.
- Тогда есть смысл пожить еще немного, - ухмыляюсь.
- Не шути так, Назар, - Надя неожиданно срывается. По ее щеке стекает слеза, и я ловлю ее большим пальцем, растираю, поглаживая бархатную кожу. – У меня ощущение, что за последние два года вся наша жизнь рассыпается, как карточный домик. Разбивается вдребезги. Пытаюсь поймать мелкие осколки, но они превращаются в песок и утекают сквозь пальцы.
- Соберем, Наденька, - обхватываю ее лицо двумя ладонями, приближаюсь к ней, насколько позволяет люлька между нами. Назарка с интересом наблюдает за своими глупыми родителями, пока мы соприкасаемся лбами над ним. – Склеим как-нибудь, ты только шанс мне дай.
Прикрываю глаза, и мы оба застываем. Ни слова, ни звука – лишь ее дрожащее дыхание на моих губах. И осторожное мурлыканье нашего сына.
Мимолетную, эфемерную идиллию нарушает цокот каблуков по ступенькам.
Нехотя отстраняемся друг от друга, затаив дыхание, словно хотим сохранить в себе момент, и поворачиваемся к Вике. Она с загадочной улыбкой спускается по лестнице, при этом молчит и делает вид, что ничего не видела. Невозмутимо протягивает мне стакан воды и лекарство, которое я выпиваю под бдительным присмотром Нади.
- Так, а это под язык, - командует сестра, запихивая таблетку мне в рот.
Мычу недовольно, отворачиваюсь, но в итоге все равно принимаю помощь. Не хочу расстраивать жену. Не могу думать ни о чем, кроме ее тихой фразы…
Нужен все-таки?
- Ну, какой же ты сладкий, - махнув на меня рукой, Вика сюсюкается с племянником. Берет его на руки, прижимает к себе, расцеловывает. – Теткина радость. Красивый, как мамочка, - уткнувшись носом в макушку, вбирает его запах. Назарка кряхтит, недовольный чем-то, и начинает покрикивать. – И вредный в точности, как твой папка.
- Тебе бы своих пора, - проследив за моей сестрой, деликатно намекает Надя. – Семью, детей…
- О, нет, - активно качает головой, укладывая малыша ей на колени. – У меня ординатура, карьера… Если заикнусь о браке, отец начнет мне мужа подыскивать из доцентов медицины, как минимум, а я к такому аду, извините, морально не готова. Мне примера брата хватило с лихвой… - резко осекается, осознав, что выпалила лишнее.
- Я поднимусь за колыбелью для сына, - обрываю разговор, который стремится уйти не в то русло, и встаю. – Мне лучше, - опережаю Надин вопрос. – Правда, прошло, - убеждаю ее, а сам жестом незаметно зову сестру.
Поднимаемся вместе. Как только скрываемся в комнате, я беру ее за локоть.
- Вик…
- Назар, прости, свою ошибку поняла. При Наде буду осторожнее в выражениях, а ты сам ей обо всем расскажешь, когда посчитаешь нужным. В конце концов, вы год были в разводе, так что ты не сделал ничего предосудительного, - тараторит она. – Послушай, братишка, я ведь не просто так приехала. Предупредить хотела…
- О чем?
- О ком, - цедит многозначительно, и я яростно растираю лицо ладонями. – Папа пригласил Полину пожить у нас, пока она стажировку в его клинике проходит. Но ты же понимаешь, зачем он все это делает. В надежде, что вы еще раз случайно…
- Да плевать, - выпаливаю со злостью. – Не вовремя, конечно, но это ровным счетом ничего не изменит. Однако за сигнал спасибо, - обхватив сестренку за затылок, притягиваю к себе и чмокаю в лоб. Обнимаю.
- Не терпится увидеть папину физиономию, когда он узнает, что вы с Надей вместе. И что он стал дедом, - злорадно хмыкает мне в грудь.
- Нет, - отстраняю ее от себя, крепко держа за плечи. Впиваюсь взглядом в нахмуренное лицо. – Ни слова родителям о нас! Я пообещал Наде, что не скажу им о ребенке. Так что и ты будешь молчать, поняла?
- Ладно, не нервничай, - часто, дробно кивает. – Клянусь, я умею хранить секреты, - соединив большой и указательный пальцы, проводит ими по губам, имитируя «рот на замок».
- Я верю, Викуля, - выдыхаю с облегчением, медленно остывая. – Тебе верю.
Вместе возвращаемся в гостиную. Пока я обустраиваю комнату для Назарки, женщины занимаются своими делами и болтают без перерыва. В какой-то момент моего слуха касается нежный Надин смех, и я, бросив все, иду на него, как на песнь Сирены. Как же давно он не звучал в стенах этого дома.
Опершись о косяк двери и скрестив руки перед собой, наблюдаю, как жена играет с сыном, трясет погремушкой, повторяет что-то, а тот заливисто смеется. Ему вторит Надя, бархатно и заразительно, так что и я не в силах сдержать улыбку.
Словно почувствовав меня, она запрокидывает голову. Мгновенный зрительный контакт, как вспышка молнии в грозовом небе – и в гостиной повисает тишина. Даже Назарка умолкает, тонко улавливая перемены настроения мамы.
- Все готово, - сдавленно отчитываюсь я. – Можем укладывать ребенка и ужинать.
- Я помогу!
Остаток дня Вика суетится вокруг Нади и не отлипает от племянника, не позволяя мне даже подступиться к ним. Окружает их искренней заботой, неосознанно отсекая меня от семьи и заставляя почувствовать себя изгоем в собственном доме. Начинаю ревновать.
После ужина сестра помогает искупать Назарку, измеряет ему температуру для профилактики и, наконец, «благословляет» на ночной сон. Вызываю ей такси и ощущаю облегчение, когда Вика уезжает домой. Безусловно, я люблю ее и очень благодарен за поддержку, но хотелось бы побыть немного с Надей наедине. Пообщаться или просто помолчать вдвоем. Стать чуточку ближе и роднее.
Однако… Жалею, что слишком рано отпустил помощницу, когда наступает время водных процедур. Набираю для жены пенную ванну и понимаю,
