Бывший папа. Любовь не лечится - Вероника Лесневская
Как же «не надо»? Я ведь сейчас та самая невинная и полная надежд девушка, безумно влюбленная в лучшего мужчину на планете.
Ласково веду носом по его скуле. Напрягается, играет желваками.
Я как кошка, которая ластится к своему хозяину. Рисую полукруг, прижимаюсь виском к грубой щеке, а вторую накрываю ладонью, поглаживаю и спускаюсь к шее.
Назар тяжело сглатывает. Под моими пальцами ощутимо дергается его кадык.
Целую в уголок жестких, сжатых губ. Прикрываю глаза. Замираю так.
Полотенце сползает с головы, освобождая густую копну. Мокрые пряди рассыпаются, бьют Назара по лицу, падают на его плечи и грудь. Вода стекает с кончиков волос, замочив футболку.
Мне мерещится сдавленное: «Милая»…
На губы обрушивается жадный поцелуй.
Приоткрыв рот, отвечаю с пылкой страстью. Впускаю его язык, позволяю пробовать меня, исследовать, пожирать. Голодно глотаю вкус и запах родного мужчины. Царапаюсь, кусаюсь, остервенело впиваюсь пальцами в футболку. Не могу насытиться им.
Почти не дышу, потому что это невозможно. И неважно.
Он моя кислородная маска. Мое дыхание. Моя жизнь.
Целует так пламенно и чувственно, будто тоже дико скучал.
Мы оба теряем себя, забывая, где мы и что произошло между нами. Прошлое сплетается с настоящим. Барьеры стираются.
Есть только он, я и… сводящее с ума желание. Первобытное, животное, необходимое. Из этого капкана нет спасения.
В прошлый раз в результате нашей отчаянной близости появился Назарка, а сейчас… именно он возвращает нас в суровую реальность недовольным криком.
Поцелуй обрывается, будто его не было. Мираж. Галлюцинация.
Только губы горят огнем. И внутри все полыхает.
- Тише, не дергайся, - успокаивает меня Богданов, когда я машинально вырываюсь из его объятий, забыв, что он по-прежнему держит меня на руках. Собираюсь бежать к сыну, рискуя вместо этого растянуться на полу. - Мы же оставили его в колыбели, все в порядке. Он просто проснулся и зовет тебя.
Расфокусировано смотрю на его мужественный профиль, крепче обхватываю широкую шею руками. Стараюсь не делать больше резких движений, пока он несет меня в комнату.
Усаживает на постель, подкладывая под спину подушки, а я вскидываю взгляд на сына. Заметив нас с Назаром, он прекращает плакать. Что-то возмущенно гулит на своем, жалуется, пытается перевернуться на животик.
- Кормление скоро, - поясняю, подтягивая полотенце на груди.
Назар проходится стеклянным взглядом по моему телу. Стараюсь не думать о том, что таится в глубине огненно-карих глаз. Не представлять, какая мясорубка орудует внутри этого каменного мужчины.
- Я тебе халат дам.
- Лучше сорочку, - шепчу смущенно. – Удобнее.
Кивает молча. Невозмутимо роется в сумке с моей одеждой, которую мы не успели разложить по полкам, перебирает белье, чтобы выудить трусики. Протягивает их мне вместе с ночной рубашкой для кормления.
На его лице или в действиях ни намека на эмоции, а меня мелко потряхивает и знобит от чувств, нервов и… от буравящего меня взгляда.
Не совсем верно трактовав мою реакцию, Назар оставляет на краю постели теплое одеяло. Отходит к сыну, наклоняясь к колыбели.
Пользуясь моментом, я каким-то чудом натягиваю на себя трусы, лишь бы не обращаться за помощью к бывшему. Накидываю ночнушку, одернув ее до бедер, прячу ноги под одеялом.
- Ну-ну, ты чего такой расстроенный? – общается Назар с малышом так, будто тот понимает каждое слово. По-взрослому, по-мужски, без сюсюканья. – Пойдешь ко мне? – подзывает его жестом ладоней, а тот тянет ручки навстречу.
Фотографирую момент, трепетно сохраняя его в чертогах памяти.
- А-у-у, - тянет звуки сынок, пытаясь рассказать папе что-то важное.
- Да-да, идем к маме.
- Пф-ф, - плюется малыш, сложив губки, и сам же смеется.
Когда Назар укладывает ребенка рядом со мной, на его лице вовсю играет улыбка, сияющая и неподдельная, а взгляд искрится. Я поворачиваюсь на бок, чтобы лечь удобнее и… чтобы украдкой рассмотреть мужа, такого доброго, заботливого, домашнего. Попутно отмечаю, что у меня получается контролировать тело гораздо лучше, чем раньше. Это радует. Все-таки Назар – ас в своем деле. Настоящий волшебник. Он пообещал сделать невозможное, когда другие на мне поставили крест. И уже добился первых результатов.
- Принести тебе что-нибудь? – спохватывается муж.
- Нет, спасибо, - расстегиваю сорочку на груди. Останавливаюсь, задумчиво тереблю пуговицу. – Единственное… не мог бы ты бутылку воды без газа на тумбочке оставить? – нахожу ему задание, иначе так и будет кружить над нами, как коршун.
- Конечно, - отзывается охотно, будто радуется, что может быть полезен.
Подождав, пока Назар выйдет, высвобождаю грудь, даю ребенку, и он с жадностью впивается в сосок, прижав ручку к полушарию. Присосавшись, успокаивается и подкатывает глазки. Ест в полудреме. Любуюсь им, а сама чуть не засыпаю.
Мы все устали сегодня...
Сквозь сон слышу осторожные шаги и глухой треск пластиковой бутылки, которую Назар двигает ближе, чтобы я могла дотянуться.
Притворяюсь спящей. Ощущаю, как проминается матрас позади меня, а к спине прижимается горячий торс. На талию опускается тяжелая рука, скользит к животу, упирается в ножку нашего малыша – обнимает и его тоже.
- Если буду нужен, я рядом, - тихо, но убедительно шепчет Назар.
Уткнувшись носом мне в затылок, глубоко вбирает запах моих влажных волос. Совсем скоро его дыхание становится ровнее, а рука, заключившая нас с сыном в кольцо, ослабляется.
Вымотанный за день, Богданов засыпает, как младенец.
Усмехаюсь в темноту, нарушаемую лишь тусклым светом ночника. Аккуратно ворочаюсь, но у меня нет места для маневра. Под грудью сыночек, за спиной – муж.
Я зажата между двумя любимыми людьми. Придерживая младшего Назара, накрываю ладонью предплечье старшего. Впитываю мгновение, плыву в улыбке. Сердце пронзает горячее, острое чувство, похожее на счастье, но…
Взгляд цепляется за пустую колыбель, которая предназначалась дочке.
- Ангелина, - имя застывает на губах вместе с привкусом соли.
Глава 18
Назар
- У вас все в порядке? – хватаюсь за телефон сразу же, как только вхожу в кабинет. Дорогой сердцу номер на клавише быстрого набора. Единственный.
- Ты уехал полчаса назад, Назар, за это время мы даже позавтракать толком не успели, - тихо смеется Надя, а у меня от этого приятного, умиротворяющего звука тепло разливается внутри и дергаются уголки губ. Мне так спокойно, когда она счастлива.
Расслабившись, скидываю куртку и подхожу к шкафу, чтобы достать сменную одежду. Не отнимая трубки от уха, снимаю с вешалки медицинский халат.
- Отвлекаю? – уточняю, однако
