Марш-бросок к алтарю - Елена Ивановна Логунова
— А почему нет? Вот, к примеру, Отелло...
— Гюльчатай, закрой личико! — не выдержала я. — Или хотя бы рот! Помолчи одну минуту, дай мне сказать! Объясняю: глаза у налетчика были разные! Один голубой, другой зеленый! Я, правда, не сразу это поняла, все ходила, думала — что с ним не так?
— Вот это примета! — обрадовалась Трошкина. — Разноглазого злоумышленника, пожалуй, без всякого фоторобота разыскать не проблема! Если только...
Она покосилась на меня и вздохнула.
— Если только — что? — напряглась я.
— Если только он действительно такой разноглазый уникум, а не близорукий пижон, потерявший одну цветную линзу!
Такой вариант обескураживал. Мы помолчали. Потом Алка немного виновато сказала:
— Тебе, наверное, на работу вернуться надо?
— Ты куда-то спешишь? — надулась я.
— Надо бы Кате позвонить, рассказать ей, как прошел первый раунд с Александром, да уже начинать готовиться к свадьбе.
Алка вздохнула, показывая, как тяготят ее предстоящие хлопоты, но глаза у нее засверкали не хуже, чем незабываемые зенки налетчика.
Нормальные женщины реагируют на упоминание предстоящей вскоре чужой свадьбы, как ветераны Бородино на команду «привал». Ну, вы помните — «кто кивер чистил, весь избитый, кто штык точил...». Я тоже ощутила позыв основательно почистить, если не штык, то хотя бы перышки, и ревниво спросила Алку, знает ли она, в чем пойдет на свадьбу Катерины? Ответ на этот важный вопрос Алка еще не обрела, но надеялась найти его в одной из модных лавок торгового центра «Мегаполис». Мы договорились, что я после работы прямиком поеду туда же, и мы прошерстим магазины вместе. Парный шопинг — это именно тот вид спорта, в котором мы с Трошкиной образуем поразительно гармоничный дуэт.
В троллейбусе я с тоской смотрела в пыльное окошко. На работу не хотелось. Хотелось куда-нибудь в пампасы. Неожиданно даже некомфортный и малобюджетный сплав по горной речке показался мне вполне заманчивым мероприятием. Откровенно привлекательной представилась и беспокойная ночевка в двухместной палатке, и утренний кофе, поднесенный в походную постель в помятой жестяной кружке. Я дала себе слово сегодня же вечером позвонить Денису и с максимально возможным интересом в голосе расспросить его о порогах, водопадах, кострах и комарах.
Мечтательно воображая себя, обожженную солнцем и искусанную насекомыми, на носу несущегося по волнам утлого челна с коротким веслом наперевес, я слишком резко толкнула дверь с горделивой табличкой «Рекламное агентство полного цикла «МБС», и массивная золотая ручка с внутренней стороны сильно ударила в чью-то широкую спину.
— Ой, простите! — извинилась я, удержав при себе естественный, но невежливый вопрос: «Идиоты, что ж вы встали на пороге?»
Доступ в офис мне преграждали сразу две широкие спины, одна из которых после непредумышленного удара дверной ручкой повернулась. Показались мускулистый торс и разгневанная мужская физиономия.
— Кто?! — рявкнул ее обладатель.
— Я, — честно призналась я. — Это я вас. Не нарочно! Ручкой.
— Скорее уж ножкой! — пробурчал грубиян.
И он посмотрел на мои нижние конечности с таким выражением, словно думал увидеть крепкие телячьи копытца и тут же сварить из них холодец.
Обычно мужчины заглядываются на мои ножки с большей симпатией. Мне стало обидно.
— Это была дверная ручка! — высокомерно сказала я и решительно вклинилась между мешающими мне фигурами свое плечо. — Позвольте, господа... Гран мерси.
— Индия! — обрадовался мне Сашка Баринов.
— Намастэ, — довольно желчно приветствовала его я, перейдя с французского на язык упомянутой страны.
Я не в восторге от имени, которым меня наградили любящие родители, и за пределами семейного круга предпочитаю скромно зваться Инной. Особенно я не люблю, когда меня называют Индией в присутствии незнакомых людей, тем более — клиентов. Мало кто остается равнодушным к такой диковинке, как девушка — тезка далекой экзотической державы.
К сожалению, толстокожий Сашка не понял, что я не в духе, и с удовольствием продолжил игру затверженной фразой на хинди:
— Куа хал хаи?
Поинтересовался, стало быть, состоянием моего здоровья.
— Теак таак! — гаркнула я, отвечая, что все в порядке, и надеясь, что после этого приставучий Баринов от меня отцепится.
Как бы не так!
— Индия! — снова воззвал он.
— Ну чего тебе, Афанасий Никитин?! — вызверилась я.
— Почему это я Афанасий? — удивился Сашка.
— Потому что он тоже долго и упорно искал Индию! — недоброжелательно объяснила я, пробираясь за свой стол. — А нашел свою лютую смерть!
Я метнула в Баринова взгляд не менее пронзительный, чем дротик сипая, но Сашка был непробиваем. Он смешливо закудахтал, я плюхнулась на стул, уперла локти в столешницу и исподлобья уставилась на незнакомых парней — брюнета и блондина:
— Чего вам угодно, господа?
Тот, которого я пока ничем не била, кашлянул и просительно сказал:
— Мы ищем...
— Не Индию, надеюсь?! — проквохтал Баринов, давясь дурацким смехом.
— Мы ищем высокого и стройного молодого человека в оранжевой бандане и зеленом шейном платке, — сказал ушибленный ручкой брюнет. — Он звонил нам с вашего телефона. Видели тут такого?
— Колоритная личность, — уклончиво заметила я и посмотрела на Сашку.
Его короткую шею охватывала оранжевая косынка, которую при желании можно было повязать и на голову. Это не сделало бы маленького толстого Баринова высоким и стройным, так что под определение искомого молодого человека он не подходил. Зато наш видеодизайнер Андрюха Сушкин и строен, и высок! И коробка с излишками разноцветных сатиновых галстуков для молодежного клуба «Дети Мира» хранится как раз в монтажке у Эндрю...
Я покосилась на открытую дверь аппаратной видеомонтажа. В каморке было темным-темно, ни один экран не светился, что определенно означало: Сушкина там нет. Приходя на работу, Андрюха первым делом на полном автопилоте запускает все свои агрегаты, отчего каморка наполняется многоголосым гудением и иллюминируется, как дискотека. Я снова посмотрела на Сашку и слегка приподняла брови. Он едва заметно покачал головой и шокировал гостей чистосердечным признанием:
— Ах, мальчики, как я вас понимаю! Я сам всю свою сознательную жизнь ищу именно такого юношу — высокого, стройного, молодого!
Он спрыгнул со стола, на котором сидел, болтая ногами, и хищно прищурился на посетителей:
— Хм, а вы-то, мальчики, и сами вполне хороши! Высокие, стройные. Молодые!
— Но-но! Мы не из ваших! — попятился брюнет.
А блондин с сожалением спросил:
— Так вы не знаете того парня? В бандане и темных очках?
Он машинально стянул с переносицы солнцезащитные очки и просительно посмотрел на нас с Сашкой незащищенным взглядом.
— Увы, не знаем, я клянусь вам! — Баринов сначала картинно развел руками, а потом прижал обе лапки к сердцу.
Я промолчала. Точнее говоря, я онемела.
У блондина были разноцветные глаза — один зеленый, другой голубой!
— Странно, — обронил брюнет, и по лицу его
