Разлучница между нами (СИ) - Барских Оксана
– Как воспитали, так и веду себя! – выплевывает разозленная Адель, ведь ей не по нраву, когда ее отчитывают. Она с детства была такая, с гонором.
Я печально смотрю на нее и даже не знаю, что на это ответить.
– Ты уже взрослая, так что можешь держать себя в руках и учиться вежливости самой, раз я не сумела тебя правильно воспитать, – решаю я признать свои ошибки и качаю головой.
Фаина наблюдает за нашим разговором со злорадством, наслаждаясь раздором между мной и Адель, а я чувствую в груди зияющую кровоточащую рану.
Всё это время слышу за спиной, как люди обсуждают нас, но мне впервые всё равно. Мне нечего стыдиться, ведь перед законом я чиста, так что я просто разворачиваюсь и иду мимо них с гордо поднятой головой. Они продолжают шушукаться, но мне нет до них дела, и я спешу к выходу, желая поскорее увидеть Машу. Пусть не кровная родственница, но сейчас она становится мне ближе старшей дочери. И именно ее я сейчас отчаянно хочу обнять, уткнуться ей в плечо и порыдать вволю, выплескивая обиду на Адель, которой всё равно, что творится в моей душе. Я для нее пустое место.
Уйти из этого коридора ожиданий мне сразу не удается. Открывается дверь в кабинет следователя, и оттуда с мрачным выражением лица выходит Антон. Вместо него внутрь бодро заходит старушка, сидевшая на скамье, а вот бывший муж сразу же выцепляет взглядом меня.
Его губы цинично дергаются, а в глазах появляется пренебрежение и негодование. Он замечает мою траекторию движения и встает поперек, мешая мне пройти, и смотрит таким душным взглядом, будто хочет меня затоптать здесь и сейчас.
– Дай пройти, Антон. Мне еще Свету кормить.
Я пытаюсь воззвать его к совести и напомнить о том, что у нас есть еще младшая дочь, о которой он ни разу не вспоминал, но он молчит. Смотрит мне за спину и качает головой, намекая Фаине, что ему не удалось решить вопрос.
– Их что, посадят? – спрашивает Фаина, вставая напротив Антона. – Что ты молчишь? Ты можешь сказать, что произошло поподробнее!
У нее, кажется, начинается истерика, но бывший муж не обращает на нее внимания, а пилит взглядом меня.
– Ты специально это сделала, Дина?
– Что именно? – сглотнув, спрашиваю я.
Наши взгляды скрещиваются, и мы оба знаем, что он имеет в виду. Часть меня сокрушается, что моя попытка образумить парней и поставить их на место приводит к таким тяжким и необратимым последствиям. А вот другая часть шепчет, что в этом нет моей вины. Рано или поздно с такими увлечениями и Семен, и Марк попали бы в тюрьму.
– О чем ты, пап? Что мама сделала? – звучит настороженный голос Адель, и Антон криво усмехается.
– Мама позвонила в сто двенадцать и вызвала наряд на адрес квартиры Семена. Так на них и вышла полиция.
Глава 21
После скандала, который мне устроила Адель в полиции, у меня до сих пор горит лицо. Я несколько раз умываюсь холодной водой, но помогает всего на несколько минут, потом снова накатывают воспоминания и стыд, опаляющий тело.
– Не терзай себя, Дин, не ты виновата в том, что родственники у этой Фаины – одни уголовники и раздолбаи малолетние. И чего они вообще хотели после того, как предали тебя? Чтобы ты плясала перед ними на задних лапках и подключала все свои связи, чтобы их косяки закрыть? Нет, ну какова наглость! Она у них вообще, кажется, границ не знает. Как только ума хватило Кешу вызвать и попросить помочь. Ты ведь его сестра. А они за твоей спиной шашни крутили и много лет обманывали всех нас.
Маша возмущается, пользуясь тем, что Света прыгает на батуте, пока мы сидим за столиком в кафе, куда приезжаем сразу же после полицейского участка. Столько часов там провели, что не пообедать вместе после всего чуть ли не грех.
– Кеше Адель позвонила, не Фаина и не Антон, – говорю я, чтобы слегка остудить недовольство и негодование Маши. Мне стыдно, что их вообще втянули в разборки, но повернуть время вспять я не в силах.
– Сути дела это не меняет, Дин. Я, конечно, закрыла уши Светке, когда мы вернулись из буфета, но сама-то всё прекрасно слышала. Адель совсем тебя ни во что не ставит. Помешалась на этом Марке и ничего вокруг не видит, никого не слышит. Это всё влияние Фаины. Жаль мне девчонку, она же себя гробит так.
Маша впервые так сильно возмущается. Видимо, даже ее вся эта ситуация возмутила до глубины души.
В этот момент Кеша возвращается к нам за столик, и выглядит при этом обеспокоенным.
– Какие-то проблемы?
Я тревожусь, что из-за его участия во всей этой истории у него могут возникнуть неприятности, но он качает головой, успокаивая меня.
– Адель снова звонила. Плакала, что жить без своего Марка не сможет.
– Я надеюсь, ты не собираешься идти на преступление?
Маша хватает мужа за предплечье и пытается заглянуть в глаза, но беспокоиться ей не о чем. Кеша хоть и любит племянницу, но идти на подлог даже ради нее не станет. Тем более, из-за левого парня, который нам никто.
– Парни загремели по собственной глупости и юношеского максимализма. Таких учить надо, чтобы не стали какими-нибудь отморозками в будущем, – снова возмущенно произносит Маша и складывает руки на груди, демонстрируя свое недовольство.
Вся эта ситуация заставляет ее нервничать, и в такие моменты она слишком энергична и словоохотлива, но я спокойно слушаю ее обличительные речи, признавая их правоту.
– Дина, ты мне лучше скажи, что у тебя происходит с Антоном? Он доставляет тебе проблем? – спрашивает у меня вдруг Кеша, видимо, закрыв для себя тему с парнями раз и навсегда.
Он всегда был таким. Никогда не любил мусолить одну и ту же тему по несколько раз.
– Кроме того, что не принимает участие в воспитании детей, никаких, – усмехаюсь я. – Так что, скорее уж, впору возмущаться, что он совсем не доставляет проблем.
– Мне только Тимофей звонил. Мне пришлось ввести его в курс дела, – неожиданно говорит Кеша, и я сглатываю, переживая, какая была реакция у сына.
– Ты сказал ему о беременности Адель?
– Она беременна?!
Кеша хмурится и смотрит на меня требовательно, пытаясь понять, лукавлю я или говорю правду. Судя по его обескураженному виду, он слышит об этом впервые. Я же перевожу взгляд на Машу и вздергиваю бровь, но она качает головой, намекая, что про Адель ему ничего не сказала. Что-что, а тайны она хранить умеет, но я не думала, что после всей сегодняшней катавасии Кеша до сих пор не в курсе беременности своей племянницы.
– Марк – отец ее ребенка, поэтому она так за него переживает, – говорю я, поясняя брату, и он мрачнеет. – Я говорила с Марком до того, как вызвать наряд, но он ясно дал мне понять, что ни Адель, ни ребенок ему не нужны. Ответа от Фаины я не добилась, но мне кажется, что это она попросила племянника соблазнить Адель. Никак не может оставить нас в покое.
– Поэтому ты просила, чтобы наряд забрал всех из их шалмана в отделение? Хотела проучить Фаину?
Я молчу, но киваю, давая понять, что он прав в своих суждениях, но он вдруг замолкает и эту тему больше не развивает. Не осуждает меня, ведь полностью на моей стороне. Для него всегда есть только свои и чужие, и для своих он сделает всё, что в его силах.
– Отец моего внучатого племянника – уголовник. Кому рассказать, на смех поднимут, – усмехается Кеша, но подобному раскладу не радуется.
Поначалу я насторожена и всё жду, когда он поднимет вопрос, откуда меня знает его друг Герасим, но проходит полчаса, а Кеша и не думает даже говорить о своем друге. А я ловлю себя на мысли, что слишком часто думаю о нем, и это немного раздражает.
Мой телефон снова вибрирует, и я нехотя смотрю на экран. На удивление, в этот раз звонит не Адель, а бывшая свекровь.
– Слушаю, Евгения Петровна.
– Это правда, Дина? Ты натравила полицию на Семена и Марка?
Тон у нее холодный, но при этом она держит себя в руках, не скатывается в истерику.
– Всё не совсем так, как обрисовали вам Антон и Фаина, – спокойно произношу я, не собираясь оправдываться.
