Бывший папа. Любовь не лечится - Вероника Лесневская
- Надя, это совпадение, - рискую осторожно поспорить, и меня тут же окатывает волной негодования и обиды. Черт! Я с ней, как на действующем вулкане. - Я выясню, что с родителями Ангелины, подниму все документы, пообщаюсь с бабушкой, а после поделюсь с тобой информацией, хорошо? Скорее всего, какие-то проблемы в семье, поэтому девочка и тянется к посторонним людям.
- Мы родные, - настаивает Надя и упирается руками в мои плечи. - Отпусти. Нашу дочь увозят.
Пальцем указывает на отъезжающее такси, плачет без стеснения. Срывается в безмолвную истерику, когда кричишь душой, не издавая вслух ни звука.
Провожаю взглядом машину и надеюсь, что без главного «раздражителя» мне будет легче повлиять на жену и привести ее в чувство. Только почему опять давит за ребрами? Приступ усиливается, когда я заставляю себя произнести следующие слова:
- Милая, когда ты в последний раз навещала дочку? Давай на этих выходных вместе съездим на кладбище. Мы каждую неделю бывали там, когда были женаты, а потом я ходил к ней один.
Психологи говорят, что Наде сложно принять смерть дочери, потому что она не видела тело. Отсутствие ребенка до сих пор воспринимает как временную разлуку, не в силах поверить в происшедшее. Я был убежден, что ограждаю жену от боли, занимаясь похоронами самостоятельно, но сделал только хуже. Надя так и не смогла смириться. И в этом полностью моя вина.
- Нет, там не она, - взмахивает волосами, отворачивается от меня.
- Я был на похоронах, Надь. Вместе с Викой, - записываю сестру в свидетели. Если мне не верит, то хотя бы ее должна послушать. - У меня на руках результаты экспертизы, в том числе и тест ДНК. Я показывал тебе все бумаги.
- Ложь. Тебя обманули, - твердит, как в бреду. Мне так жаль, что хочется выть. Я бы забрал ее боль, соединив со своей и взяв на себя двойную дозу, но не знаю, как это сделать. - Нас с тобой обманули, а ты даже не попробовал разобраться!
- Ты поэтому ушла? – сжимаю ее побитые колени. По-прежнему сижу у ног Надежды, готов всю жизнь так провести. - Потому что я тебе не верил?
Неопределенно качает головой, опускает ресницы, на миг закрывая глаза, а когда открывает их – на дне зрачков бушует ураган ненависти.
- Потому что ты не попытался мне поверить! Как и сейчас!
Жесткая фраза летит как пощечина. Бьет меня наотмашь вместе с хлестким порывом осеннего ветра, заставляет пошатнуться.
Я в ловушке! С одной стороны факты и здравый смысл, а с другой – вера моей любимой женщины. Однажды я сделал неправильный выбор и горько поплатился за это, поэтому сейчас… выбираю Надю.
- Хорошо, - четко произношу после паузы. – Пусть будет по-твоему. Прошло два года. Что ты хочешь, чтобы я сделал сейчас?
- Тест ДНК с Ангелиной, - выпаливает безапелляционно.
Наверное, это лучший вариант. Тогда Надя точно убедится, что она не наша дочь, но…
- Это невозможно без разрешения законного представителя ребенка. Если Евгения Климовна или кто-то из родни позволит… Только как мы объясним им, зачем?
- Господи, ты ни капли не изменился, - шумно выдыхает, пока я поднимаю руку и костяшками пальцев провожу по ее щеке, стирая слезы. – Забудь про ДНК, - подозрительно быстро сдается. – Выясни все о семье Ангелины, как ты обещал. Хочу знать, кто ее родители. Кто посмел… - всхлипнув, осекается и закусывает губу. Однако я и так догадываюсь, что она имеет в виду. Обвинение красной нитью проходит через всю ее путаную речь.
Я не разделяю Надиного мнения, однако, стиснув зубы, соглашаюсь.
- Сделаю, - киваю незамедлительно, и теперь ее очередь подозревать меня.
Давно мы так легко не шли навстречу друг другу. Забыли, каково это – смотреть в одном направлении. Будем заново учиться.
- А еще… перепроверь те документы, которые тебе всучили два года назад, - тянет с мольбой. – Ты же можешь получить доступ к базе данных клиники. Узнай, кто еще рожал в тот день вместе со мной. И если…
- Понял, - вновь ввергаю ее в шок своим согласием. – Думаю, я в состоянии выполнить твою просьбу. Что-то еще?
Долгий пронзительный взгляд ледяной лазурью проникает в самую душу. Надя размышляет, будто не решается озвучить свое предложение. Терпеливо жду приговора, молча и преданно.
Делает глубокий вдох, чтобы на выдохе обезоружить меня простой фразой:
- Мы с Назаркой готовы переехать к тебе.
- Ч-что? – заикаюсь на эмоциях.
В глубине души чувствую подвох, но нас радостях отгоняю от себя любые побочные мысли. Отмахиваюсь от них, как от назойливых мух. Не важно, какие мотивы у Нади. Главное, что она и сын будут рядом со мной!
- Если, конечно, твое предложение все еще в силе, - заканчивает сиплым шепотом. Нервно заламывает пальцы, облизывает внезапно пересохшие губы и, наверное, жалеет о том, что переступила через свою гордость.
- В силе! Да, – активно киваю. – Разумеется! Можем собрать вещи прямо сегодня.
Улыбаюсь, до конца не веря своему счастью. Наверное, это сон. И пока я не проснулся, поднимаюсь, быстро целую Надю в щеку и везу ее к своей машине, припаркованной на территории центра. Сердце колотится, как сумасшедшее, мозг отключается, рациональное мышление засыпает.
В голове бьется одна единственная мысль, которая заполняет светом и теплом все мое нутро.
Они возвращаются домой! Моя семья будет со мной – и теперь я ее точно не потеряю.
Глава 15
Надежда
Больно просто находиться в этом доме. Воспоминания душат. Здесь мы с Назаром пережили целый спектр эмоций: от абсолютного счастья до уничтожающего горя. Мгновения прошлого одно за другим накатывают волнами, погружают меня в пучину чувств. Задыхаюсь, как астматик в приступе, хочу вернуться на свежий воздух, вобрать его полной грудью, опьянеть… и попытаться все забыть.
Вместо этого с силой прокручиваю колеса, вкатывая свою коляску в холл. С трудом преодолев порог, выдыхаю. Снимаю перчатки с обрезанными пальчиками, небрежно бросаю их на колени. Осматриваюсь.
В доме почти ничего не изменилось за два года, словно он застыл во времени. И от этого еще сложнее возвращаться.
Тяжело. Горько. Противоречиво.
Оборачиваюсь на осторожные шаги за спиной и бархатный, вкрадчивый голос:
- Куда ты так торопишься, Надь?
