Селянин - Altupi
Названия населённого пункта Кирилл не помнил, только бывшего колхоза — «Путь Ленина». После поисков по карте оказалось, что это поселок Воздвиженский и до него сто двадцать шесть километров. Таксист запросил три штуки за туда и обратно. Кирилл заподозрил развод «на лоха», но деньгами его неплохо снабжали, а тратить родительские бабки впустую превратилось в дополнительное удовольствие.
— Погнали, — согласился Кирилл и пристегнулся ремнём безопасности. Водитель, конечно, ожидавший долгий и нудный торг за каждый полтиник, расслабился и тронул с места. Разговорами не докучал, включил нейтральную музыку, что-то из эстрады восьмидесятых или девяностых, и сосредоточенно уставился на дорогу. Вёл плавно, не дёргая, как сумасшедший, на светофорах и поворотах, чем грешат многие таксисты, да и машина у него была сравнительно приличная — свежий «Фокус».
Когда проезжали пригород, Кирилла разморило, он заклевал носом. В дрёме пугался, вскидывал голову, разлеплял глаза, но видел перед собой только однообразный унылый пейзаж с чёрными вспаханными под зиму полями, мокрым бурым бурьяном на обочинах или голыми, словно обглоданные кости, посадками. Трасса, знакомая до каждой выбоины по многочисленным поездкам этим летом, пролегала в обход деревень. Кирилл снова погружался в дрёму.
— Приехали, — ворвалось в его сон.
— Что? — Кирилл открыл глаза и увидел сбоку посреди бурьяна ржавую конструкцию с названием колхоза. — А, хорошо. — Горло было сухим. Пришлось откашляться, а заодно сесть прямо, так как во время сна сполз по сиденью вниз. Въехав в населённый пункт, такси сбавило скорость, медленно катилось по узкой асфальтовой дороге. Кирилл проморгался и теперь узнавал местность, особенно группу трёхэтажек за частными домами. Дальше располагалось кладбище, огораживающий его розовый бетонный заборчик в серой унылости выглядел зловеще, в обнажившихся ветвях высоких тополей, словно дохлые мухи в паутине, висели грачиные или вороньи гнёзда.
Наконец они выехали на маленькую площадь, по периметру которой находились продуктовый магазин, контора сельхозпредприятия, в которое Кирилла приглашали на работу будущей весной, и ещё несколько одноэтажных зданий с государственными флагами и нечитаемыми издалека вывесками.
— А школа где? — покрутил головой Кирилл.
— Я не знаю, — пожал плечами таксист, — навигатор не показывает.
На улице не было ни души. Пришлось зайти в магазин и спросить дорогу у кутающейся в телогрейку достаточно молодой продавщицы. Она, с любопытством разглядывая незнакомого, помятого со сна парня, любезно объяснила, в какую сторону двигаться и в какие проулки свернуть, на какие достопримечательности ориентироваться.
Кирилл, стараясь воспроизвести в точности, пересказал это водителю.
Школа располагалась на дальнем краю посёлка, практически на опушке леса или большой рощи, омерзительно чёрной и скользкой в начале ноября. Дорога до неё петляла, вилась то по грязным, что колёса утопали в вязкой жиже, улочкам, то вдоль мутного пруда, то мимо часовни-новодела. Была она двухэтажной, из белых, а вернее, уже серых панелей — такая, какую Кирилл видел на фотографиях в альбоме. Рядом стояло ещё одно двухэтажное здание с качелями, горками и сказочными скульптурами — детский сад или… тот самый приют. Оба здания были обнесены сетчатым забором. Вокруг лепились частные домики.
И в такую даль каждый день ходил Егор, а сейчас ходит Андрей.
Таксист подогнал машину прямо к сваренной из металлических прутьев калитке.
— Долго? — осведомился он.
— Не знаю, — честно признался Кирилл, — как получится. Ждите, я же плачу за это.
Калякин вышел из салона. Холод и свежий ветер сразу забрались под воротник, под подошвами заскрипел гравий. Вычищенный от жухлой листвы и мусора школьный двор был безлюдным, в соседнем дворе хриплым басом лаяла собака. Подняв капюшон, Кирилл зашагал по узкой асфальтированной дорожке к украшенному подобием колонн входу в здание. Сердце билось тревожно и радостно. Если его и разоблачат родители, уже ничего не поделаешь и вообще — пошли они на хуй.
Кирилл взошёл на четыре порожка, остановился перед дверями — их было четыре и они, несмотря на облезлый вид школы, были по-современному сделаны из белого пластика. Вверху висел деревянный стенд с синими трафаретными буквами «Добро пожаловать!»
Кирилл собрался с духом и потянул за ручку ближайшей двери — она не подалась. Вот тебе и «добро пожаловать»!
Вторая дверь тоже оказалась закрытой. Кирилл занервничал, опасаясь, что школа по субботам не работает или её во избежание террористических атак на время уроков запирают изнутри и никого не пускают. Собрался пойти, заглянуть в окна, хоть они на первом этаже располагались высоко, горит ли в каком-нибудь классе свет — утро ведь пасмурное. Или элементарно постучать в дверь. Однако тут его взгляд упал под ноги, где от порожков по узкой бетонной площадке шла грязно-мокрая дорожка следов… к последней двери, сука, шла!
Матерясь на эту странную логику, не позволившую сделать входной ближайшую дверь, Кирилл прошёл по дорожке, потянул за ручку и выдохнул. За ней был небольшой тамбур с лампочкой и всего одна дверь в холл. Кирилл вытер ноги о заботливо разложенную на полу почти сухую тряпку из мешковины и преодолел это препятствие.
Холл был пустым, широким и светлым, с большими окнами по обе стороны от двери. Перед входом в нише стояли горшки с цветами и пальмами. Справа от этого садика к стене крепилось с десятка два полок, заставленных золотистыми спортивными кубками. Дальше размещались стенды с дипломами и грамотами, фотографиями, рисунками, какими-то листами с отпечатанным текстом, с крупной надписью: «При пожаре звоните 01 или 101». Рядом находилась красная коробочка пожарной сигнализации. Пол устилал нейтральный линолеум, двери кабинетов…
— Молодой человек! — окликнула и отвлекла от размышления, куда теперь идти, вышедшая из одной из дверей женщина пенсионного или предпенсионного возраста. По виду она напоминала вахтёршу, уборщицу, а никак не учителя: в бесформенной кофте и юбке сине-чёрных тонов, в подобии сапог, только из мягкой войлочной ткани на жесткой подошве, натянутых на шерстяные колготки, встрепанные волосы хоть и были окрашены в каштаново-рыжий цвет, но уже давно, на висках пробивалась седина, из макияжа — настороженный взгляд и недружелюбно скривлённые губы. Вслед за ней вышла ещё одна тётка, похожая на первую, как клон, — как на лицо, так и одеждой. Обе, подходя ближе, уставились на Кирилла.
— Здрасте, — сказал он, неловко потирая скулу. Встретить подобную охрану не готовился, но оно и к лучшему.
— Вы с какой целью? — У тёток брови были сдвинуты к переносице.
— Мне нужен Рахманов Андрей. Из седьмого класса.
Брови тёток заползли на нос. Руки упёрлись в бока.
— Зачем? — осведомились вахтёрши в один голос. Кого они видели перед собой — рецидивиста, похитителя детей, растлителя несовершеннолетних, наркодиллера? Смешно, да не очень: Кирилл вдруг понял, что ему могут не позволить поговорить с пацаном. Мальчишка сейчас оторван от семьи, и
