Ожившая надежда - Федор Егорович Конев
- Все у него хорошо, - ответил молодой человек, и лицо его нервно передернулось.
- Ну и слава Богу! - кивнул Арсений Фомич и вдруг остро посмотрел на Игоря. - Что-то не то я сказал?
- Не хочу по знакомству…
- Вон как! Отец по какой части?
- У него бизнес.
- Богатый человек?
- Это имеет для вас значение?
- Ну-ну, не надувайся, лопнешь. Не имеет.
- На прежнюю работу позвоните? - поинтересовался молодой человек.
- А что? Выгнали? Нашкодил малость?
- Меня отовсюду гонят, - честно признался проситель.
Ничего удивительного для опытного Арсения Фомича не было в том, что молодой человек нигде не удержался, один вид чего стоит - минуту не может постоять в покое, а руки так вовсе жестикулируют несообразно, никакой логике не подчиняясь.
- За что же? - спросил Арсений Фомич от чистого любопытства.
- За идеи.
- В наше-то время за идеи?
- Они пугаются. Думают, у меня в мозгу завихрения.
Тут молодой человек такой танец пальцев устроил над головой, что любой мим позавидовал бы.
- Нет, звонить я никому не буду. И папа твой ни при чем. Ты вовремя пришел. Я приму.
Сотрудница редакции уходила в декретный отпуск, нужна была временная замена, Арсению Фомичу молодой человек показался потешным, он благоволил к чудакам. Люди слишком стали благоразумны, а оттого скучны.
- Но с испытательным сроком, - поставил он условие. - Однако сотрудница едва ли вернется, муж день ото дня богатеет, уже не отпустит жену. Так что перспектива у тебя имеется.
Этот разговор произошел всего неделю назад, а сегодня шеф спрашивает:
- Чем удивите, молодой человек?
Это явно не к добру - удивить его чем-то нужно! Поднявшись с кресла, Арсений Фомич подошел к сотруднику, не без труда вытянул стиснутые пальцами листы, показал на стул и вернулся на свое место. Молодой человек садиться не стал и руку держал у груди, словно продолжал сжимать пальцами бумагу. Сутулой фигурой он напоминал статую скорбящего ангела.
- Списать его пора, - сказал Арсений Фомич, уловив с первых строк, о ком идет речь в рецензии, - как скаковую лошадь, на которую перестали делать ставки. А ты хвалишь.
- Как списать? - пролепетал Игорь Зыков, бледнея.
- Да так и списать.
- Он Народный артист республики! - прошептал молодой человек, будто выдал неведомый шефу секрет. - О нем даже книжка вышла.
- Не кино лепить, а торговать на базаре ему след.
Арсений Фомич удивился тому, какая радостная сумятица отразилось в глазах молодого человека.
- Я перепишу, - окрепшим голосом заявил Игорь, вскинув голову с такой решительностью, словно собрался нести знамя. - Я ж не знал, что у вас можно писать правду. Это будет бомба.
- Вижу, мой юный друг, какой вы бомбист, - с одобрительной насмешкой сказал Арсений Фомич. - Так бы всех и разбомбил. Мы можем писать правду, но не будем.
- Я не понимаю вас, - растерялся молодой человек.
Вместо ответа Арсений Фомич размашисто расписался внизу страницы и протянул бумаги автору.
- Передай секретарю и в печать.
- Как в печать?
- Бомба отменяется. Пусть Колыханов остается «ведущим режиссером», «большим мастером», «общепризнанным учителем». Не будем рушить мифы. Держи!
Игорь Зыков подхватил листы, вытянув длинную руку над столом, и лицом приблизился. Арсения Фомича опять удивили глаза, которые посмотрели на него с таким состраданием, что было непонятно - с чего бы это?
- Я понял, - с чувством вымолвил юноша. - Но, если честно…
- … то ничего не понял, - подхватил, смеясь, Арсений Фомич.
Потом махнул рукой - иди, мол. Молодой сотрудник отступил назад и уже на пороге как-то весь дернулся, а глаза прямо-таки сверкнули решимостью. Арсений Фомич даже предположить не мог, какая очередная идея полыхнула в мозгу Игоря Зыкова.
Оставшись один в кабинете, Арсений Фомич невесело подумал, что Анна Ванеева не позвонит, а он ее искать едва ли станет. Зачем? Дважды в одну реку не войдешь, говорит народная мудрость. Много толковых мыслей высказал народ за свою историю. Еще бы жить научился…
Посетить отца понуждало одно обстоятельство - надо было заплатить за квартиру, а с деньгами в последнее время не заладилось. Больше всего беспокоило Игоря то, что могут отключить телефон. Он даже представить не мог жизнь без интернета в долгие вечера одиночества. У него было сетевое соединение. После работы Игорь поехал к родителю.
- Явление сына отцу! - картинно вскинул руки Василий Павлович, сидевший за просторным полукруглым столом.
Темной кожи с высокой спинкой кресло крутнулось, Василий Павлович пружинисто поднялся и оказался человеком среднего роста плотного телосложения. Сразу видно было, что за здоровьем господин следил, тренажеров и баньки не чурался. Всем своим существом этот человек излучал уверенную энергию. Он был в безукоризненной белизны рубашке с галстуком, черных брюках из дорогого материала и штиблетах итальянской выделки. В этом господине было не узнать прежнего Васю, который хвостиком таскался за Арсением.
- Вынужден встать перед таким редким гостем, - насмешничал он, но поднялся с кресла явно для того, чтобы размяться.
Широкий стол не был завален бумагами, лежали всего два каких-то листика поодаль друг от друга, и стоял плоский монитор компьютера. Стены комнаты не были ничем увешаны, только одна увеличенная фотография в рамке нашла место - хозяин стоял рядом с мэром города и что-то оживленно говорил, судя по жесту. Фотография, конечно же, рассчитана была на посетителей, которые сразу догадывались о связях господина Зыкова.
Отец подошел к сыну, сложил на груди руки и качнулся с носков на пятки и обратно, разглядывая гостя. Он оказался на голову ниже своего отпрыска, но куда увереннее и устойчивей на ногах.
- Понадобились деньги, - легко догадался он и вернулся в свое кресло.
- Я поступил на работу, - поспешил заверить сын.
- Кто этот безумец, который взял тебя? Впрочем, быстро поумнеет и выгонит.
- У меня могут отключить телефон. Я прошу в долг.
- Я купил тебе однокомнатную квартиру? Купил. Обставил? Обставил. Обеспечил компьютером.
- Я тебя ни о чем не просил, - поник головой Игорь и опустил вдоль тела свои длинные руки, до того момента трепетно подвижные.
- Теперь повернется и уйдет, - театрально всплеснул руками отец. - А я должен буду бежать за ним и совать
