Красивый. Родной. (не)Мой (СИ) - Милоградская Галина Luchien.
— Твою ж!.. — выплёвывает Артур, подрываясь с места, едва взглянул на экран. — Готовься, возможно, нам потребуется срочное обследование. Подозрение на отслойку плаценты.
— Кто? — спрашиваю, сжимаясь от плохого предчувствия. У нас сейчас только три пациентки с таким диагнозом. И одна из них…
— Регина, — мрачно кивает Артур и уходит.
Глава 19
Алина
Впервые вижу Артура таким собранным и сосредоточенным. В палате анестезиолог, медсестра, он и я с аппаратом УЗИ. Регина бледная, глаза лихорадочно блестят, взгляд мутный от боли. Да, пусть она закатила грязный скандал, пусть уничтожила мою репутацию, но ни одна женщина не заслуживает проходить то, через что она сейчас проходит. У меня было много пациенток, которые приходили после выкидыша, и к полному пустоты взгляду никогда не привыкну. Артур быстро просматривает результаты анализов, коротко раздаёт указания.
— Операцию делать не надо, — выносит вердикт. — Попробуем консервативные методы, везите в реанимацию.
Я отхожу за его спину, но Регина всё равно бы меня сейчас не узнала, ей не до этого. Моё присутствие уже не требуется. Выхожу в коридор, сажусь на ближайший стул и выдыхаю, снимаю маску, всё лицо вспотело. Да, мне жаль Регину, искренне жаль. Наверное, я дура, раз не могу испытывать к ней неприязнь. Даже страх окончательно прошёл. Возвращаюсь в свой кабинет, тупо смотрю на книгу на кушетке. Артур приходит спустя час, почти всё это время лежу и смотрю в пустоту.
— Всё в порядке, стабилизировали, но состояние тяжёлое, — устало говорит он, садясь рядом, когда я сдвигаюсь в сторону. Косится на меня. — Пожалуй, это первый случай, когда я так сильно боялся потерять ребёнка.
— Почему?
— Если я скажу, то ты решишь, что я — страшный человек. — Артур криво улыбается. Берёт за руку, сплетает пальцы. — Я испугался, что, если будет выкидыш, ты вернёшься к нему.
Молчу. Вернулась бы? У Максима исчезло бы препятствие для быстрого развода. Вот только много бы это изменило? Прислушиваюсь к себе: нет, прошлого не вернуть. Тревожность Артура можно пощупать. Он ждёт, не отводя глаза.
— Не вернусь, — говорю твёрдо. — Это закрытая книга, которую не хочется перечитывать.
Артур выдыхает, опускает плечи и вдруг складывается пополам. Целует руку, трётся носом, бормочет:
— Ты не представляешь, как я рад это слышать.
Глажу его по голове, на душе покой, ощущение, словно только что решила сложную задачу, над которой билась несколько месяцев. Мне больше не нужен Максим, давно не был нужен, просто продолжала цепляться за потерянное счастье. Захочет увидеть Илюшу — пусть. Слишком жестоко лишать сына отца. Пусть сам со временем с ним объяснится, он слишком мал пока, чтобы понять.
— Эй, ты что, плачешь? — спрашивает Артур, выпрямляясь. Не заметила, как слёзы потекли по вискам, теряясь в волосах. Быстро стираю их, улыбаюсь.
— Это не из-за него, просто… Знаешь, светлая грусть, с которой отпускаешь любовь.
— Не говори так, а то я ревную.
— Перестань меня смущать, сам же сказал, что не будешь торопить.
— Разве кто-то торопит? Я просто не могу запретить себе чувствовать то, что чувствую. Это же не преступление, правда?
— Как у тебя всё быстро и просто.
— Зачем усложнять то, что не надо? — Артур садится, не выпуская руку.
— Ты же сам говорил, что с Вероникой поспешил. А я ещё и не одна. — Я тоже сажусь.
— У меня есть опыт общения с детьми. Только это не всё… — Лёгкое, почти невесомое касание губ обдаёт душу теплом. — Я хочу девочку, похожую на тебя. Сможешь подарить?
Вот это, конечно, внезапно. Конечно, я хотела ещё детей, и да, непременно девочку, хотя тут не угадаешь. Но мечты остались в прошлом, с Максимом.
— Здесь ты точно торопишься, — отвечаю наконец. Артур кивает и снова целует. Ночь пролетает быстро, к пяти утра мы уже одетые и жутко довольные друг другом. Кого удивишь сексом на ночном дежурстве? Да никого, а всё равно смущаюсь, когда Артур выходит из моего кабинета, на ходу закрепляя пейджер на поясе.
С Максимом сталкиваюсь в дверях реанимационного отделения и даже не ёкает ничего. Прохожу мимо, но он хватает за запястье, тянет на себя.
— Не исчезай, нам надо поговорить. Подождёшь, пока освобожусь?
Да, поговорить надо, поэтому киваю и сухо бросаю:
— Буду ждать в парке.
Обиду уже выплеснула, теперь дам понять, что вместе мы больше никогда не будем. Сердце не сбивается с ритма, когда он приближается. Как будто лампочку выключили, для меня теперь Максим совершенно чужой человек. Теперь понимаю, как вмиг становятся чужими, на себе испытала. Есть любовь, которую никакое предательство не изменит, а есть такая — когда раз, и всё. Тяжело вздохнув, Максим садится рядом, облокачивается о колени и сцепляет руки. Голова низко опущена, так и напрашивается пожалеть.
— Ты хотел говорить. Говори, я слушаю. — Сама себя не узнаю. Предел боли был достигнут давно, в какой-то момент наступило равнодушие. Я смотрю на длинные пальцы, которые так любила перебирать, на шею, зацелованную до безумия. От него больше не пахнет морем и свободой. Или просто я уже не чувствую некогда любимый запах.
— Я знаю, у меня нет права на твоё прощение. Но… — Он поднимает глаза — больные, тусклые, — как мне без вас жить, Алин?
— Как? — не могу сдержать насмешку. — Как раньше жил. С семьёй.
Максим вздрагивает, сильнее сцепляет пальцы. Сгорбился, как будто в два раза меньше стал. Простое человеческое сочувствие не спутать с любовью. Мне его банально жаль. Выстроила себе образ, сама в него поверила, кто виноват, что он не оправдал ожиданий? Это же были мои ожидания, не его.
— Ты правда не сможешь меня простить? Никогда?
— А тебе оно нужно? Моё прощение? Зачем? Когда жил на две семьи, не думал о нём, а теперь вдруг понадобилось. — Я говорю жестко, хотя собиралась не повышать тон, держать себя в руках. Не выходит. Вдох-выдох, успокаиваюсь через силу. — Ладно. С Илюшкой завтра можешь увидеться. Но никаких разговоров о том, что папа скоро вернётся, понял? Ты больше не часть нашей семьи.
— А кто часть? Тот врач? Артур этот? — вскидывается Максим.
— Не твоё дело. Даже если он, тебя это не касается, — отрезаю и встаю. Нет смысла продолжать, когда всё ясно. Максим хватает за руку, но почти сразу отпускает, скользнув пальцами.
— Если бы мы встретились в другой жизни…
— Мы встретились в этой. Ты принял решение, не спросив. Теперь отвечай за последствия. Мне правда надо идти, Максим. Давай не будем устраивать драму, останемся если не друзьями, то хотя бы знакомыми.
— Жестокая, — криво улыбается он.
— Нет. — Пожав плечами, смотрю в некогда любимое лицо. — Ты не останешься один. Даже если разведёшься, быстро утешишься. Или не быстро, но один не останешься. Может, на самом деле меня любил, но это уже неважно. — Я отхожу на несколько шагов, но оборачиваюсь: — Кстати, свои вещи можешь забрать в моём сарае. Где ключ — знаешь. Забирай что хочешь: одежду, фотографии, сувениры. Мне оттуда ничего не надо.
Ухожу, не оборачиваясь.
Глава 20
Максим
Нет сил смотреть, как она уходит, но бежать бесполезно — понимаю с отчётливой ясностью. Характер у Алины всегда был мягким, однако, если решит, от своего не отступится. Хочется выть. Смотрю на руки — пальцы дрожат. До последнего верил, что можно всё исправить. Не знаю, каким-нибудь волшебным образом. Увидел её здесь, решил — судьба, раз встретились так внезапно. Судя по Алине, для неё судьбой стал переезд и встреча с другим мужчиной. Как подумаю, что он будет растить моего сына, внутри всё переворачивается.
— Простите. Видела вас с Алиной. Вы знакомы, да?
Поднимаю глаза. Передо мной стоит высокая брюнетка с вытянутым лицом. Красивая, но не в моём вкусе. А кто в моём? Только Алина…
— Я — заведующая УЗИ отделением, где она работает. Вероника. А вы?..
