Вечно ты - Мария Владимировна Воронова
Папа с мамой и Вера пришли в восторг, когда она продефилировала перед ними в готовом платье, а бабушка даже не вышла посмотреть. Мама сказала: «Иди покажись бабушке». Люда чувствовала, что ничего хорошего из этого не выйдет, но все-таки постучалась к ней в комнату. Ответом был уничтожающий взгляд и фраза «ты этого не стоишь».
Короче говоря, платье вызывало в Люде двойственные чувства. С одной стороны, оно было символом маминой заботы и любви, а с другой – бабушкиной обиды, и в итоге здравый смысл подсказал, что в этот раз лучше его не надевать, потому что бабушка и так раздражена вызывающим видом старшей внучки. Против платья был еще один нюанс – Люда трезво оценивала свою внешность и понимала, что не затмит старшую сестру ни при каких обстоятельствах, глупо даже думать об этом, но все же раз замуж выдают Веру, то остальные потенциальные невесты должны выглядеть максимально незаметно.
Поэтому она надела простую черную юбку и кремовую блузку с галстучком. Достаточно празднично и достаточно скромно. И спокойно можно будет помочь Анютке на кухне, не опасаясь посадить пятно на драгоценный шелк.
Анютка жила на улице Плеханова, в двухкомнатной квартире, отдельной, но, видимо, отрезанной от коммуналки, потому что туалет у нее походил на стенной шкаф, а ванна располагалась в кухне за занавеской. Или кухня в ванной, как посмотреть. Люда помнила, как в детстве ее завораживало это обстоятельство, да и вообще, пока они были маленькие, в гостях у Анютки всегда бывало весело.
Люда надеялась поболтать с Анютиными друзьями, но хозяйка пригласила их на другой день, а сегодня были только родственники, их семейство в полном составе и бабушкин младший брат с женой. Генерал пришел последним, когда все уже расположились за столом и собирались приступить к трапезе. Хозяйка побежала открывать, из прихожей некоторое время слышался низкий раскатистый смех и звук поцелуев, потом Анютка внесла вазу с букетом из пяти красных роз, невиданное по зиме дело, мама захлопотала, что надо непременно обрезать кончики под горячей водой и добавить сахар с аспирином, тогда красота постоит подольше, сказала: «Людочка, займись», она встала, и тут появился сам генерал.
Люде он сразу понравился, хоть она от смущения толком и не поняла, как он выглядит. Выскользнула в кухню-ванную, стала отмывать вазу, которая у безалаберной Анютки вся была в пыли снаружи и с осадком внутри, и из своего безопасного укрытия смотрела в открытую дверь, как генерал знакомится с гостями, коротко и энергично пожимает руки мужчинам, склоняет голову перед женщинами.
Мысль, что этот симпатичный человек станет ее родственником, приятно будоражила Люду. Муж сестры – это почти брат, так что вскоре она совершенно спокойно сможет ему сказать, например: «Лев, передай, пожалуйста, соль».
Она так задумалась, что чуть не забыла насыпать в воду сахару.
Внеся в комнату вазу, она быстро уселась на свое место поближе к двери и затаилась за широкой бархатной спиной тети Ларисы, жены бабушкиного брата, надеясь, что та хотя бы сегодня воздержится от своих фирменных вопросиков «когда замуж» и «когда родишь». Тетя Лариса была второй по паршивости овцой семейства, а третьей – непосредственно бабушкин младший брат, в свое время дерзнувший жениться на «столь вульгарной особе».
Когда они устраивали приемы дома, в гости приходили не только родственники, но и папины и мамины друзья и коллеги. Тогда разговор становился интересным, обсуждали папины методики по лингвистическому датированию литературных памятников, Верины переводы, мамины друзья-реставраторы спорили о самом бережном способе удаления лака с картин, дядя Миша Койфман вспоминал какую-нибудь веселенькую историю из жизни психов, над которой, впрочем, смеялись только люди с крепкими нервами. Поругивали, конечно, советскую власть, но так изящно и беззлобно, что это не казалось тяжелой ненавистью, а создавало теплую атмосферу уюта и доверия. Все знали, что среди присутствующих нет стукачей, поэтому можно свободно говорить о том, что у тебя на душе. Люда понимала, что туповата для того, чтобы участвовать в дискуссии наравне со всеми, но слушать было интересно, кроме того, она обычно занималась столом, и в мелких кухонных хлопотах время пролетало увлекательно и незаметно.
Если же собирались на чисто семейный праздник, то за столом каким-то магическим образом воцарялась атмосфера скуки и тоски. Каким бы радостным ни был повод, разговор очень быстро скатывался на критику всего, что творится за порогом дома.
В этот раз произнесли несколько бодрых тостов за именинницу, потом порозовевшая от похвал Анютка спросила у Веры, над чем она сейчас работает, Вера рассказала, что переводит довольно скучный роман англоязычного индийского автора, но мечтает получить в работу новый текст Воннегута, хотя и не надеется, что его доверят такой молодой специалистке. Зато у индийского автора она нашла прелестный аналог нашего «казнить нельзя помиловать», а именно «panda eats shoots and leaves», что без запятой значит панда ест побеги и листья, а с запятой панда ест, стреляет и уходит.
Генерал рассмеялся, и Люде тоже стало весело, она поняла, что начало положено, Вера понравилась этому мужчине, сейчас за легкой интересной беседой родится флирт, а потом и настоящее чувство, но внезапно каким-то совершенно непонятным образом разговор за столом свернул в привычную колею. Большевики уничтожили вековые русские традиции, перевернули с ног на голову патриархальный уклад жизни, а самое главное – отменили религию, и это стало непоправимой ошибкой, в результате которой общество катится в пропасть. Только с помощью православной веры в простом человеке можно пробудить хоть какие-то духовные запросы и направить в нужное русло, а сейчас что? Бога нет, ада нет, вечные муки не страшны, твори, что хочешь.
– Стадо надо держать в узде! – провозгласила бабушка свою любимую фразу.
– Тогда уж табун, – вдруг заметил генерал.
– Что, простите, молодой человек?
– Узда для лошадей.
– Спасибо за справку, но это был фразеологизм, если вам знакомо данное слово.
– Понял, не дурак, – мирно кивнул генерал, – передайте мне, пожалуйста, салатику.
Гость принялся с аппетитом уписывать селедку под шубой, которую Анютка готовила божественно, а разговор продолжился в том же направлении. Раньше простые люди понимали свое место в жизни, а теперь дорвались до власти и уничтожили господ, которые, между прочим, не только угнетали, но и управляли страной, сделав ее великой империей, были истинными хранителями морали и нравственности. Кровь – не
