Ты – моё проклятие - Лина Манило
Дом слишком большой и неуютный. Вокруг сияющий в искусственном свете хром, строгие линии, холодные оттенки интерьера, отсутствие даже намёка на какой-то декор. Сталь, кожа, стекло, пластик и матовое дерево… ни картин, ни каких-то подушечек или статуэток. Собственно, Клим никогда не любил роскошь и всякие милые штучки, и сейчас в его владениях в каждой мелочи чувствуется характер хозяина.
Нужная комната находится не сразу, и чтобы её обнаружить приходится обойти весь первый этаж. Везде меня ждёт одно и то же – скучно, пусто и одиноко.
Но, ура, вот она, ванная! Действительно маленькая – наверное, гостевая. Если в этой мрачной обители вообще бывают гости. Но из чёрного матового крана стекает горячая вода, а на полочке даже стоит шампунь. Мужской, с ароматом морского бриза, но кому какая разница, когда кожа горит, а свитер, кажется, прикипел к ней намертво.
Сбрасываю вещи на пол, захожу внутрь тесной кабинки и пытаюсь смыть с себя негатив прошедших лет. Это почти ритуал, сформировавшийся за восемь лет: замирать под хлещущими кожу струями воды, закрыв глаза, и ждать, когда же станет легче.
Не становится, но день за днём пытаюсь изо всех сил.
Как могу, отвлекаюсь от мыслей об отце, но они упорно возвращаются. Клим ненавидит его, но тогда каким образом я оказалась здесь? Ведь не попроси отец меня заехать за какими-то документами, не пообещай прислать к дому машину, я бы никогда в жизни не села в тот внедорожник. Но водитель – Арс – знал моё имя, потому ничего и не заподозрила. Зря, конечно, и моя беспечность вкупе с доверчивостью могла обернуться гораздо худшими последствиями, хотя… и так ничего радостного в моей ситуации нет.
Значит, они договорились? Но как? Заманили меня сюда – это и ёжику понятно. Отец ведь всё сделал, чтобы уговорить, и я поехала только потому, что в голосе отчётливо слышалось: отцу это важно. Очень важно.
Самая ключевая деталь этой мозаики: отец не пытается связаться со мной. Просто пропал. А что если… а что если его уже нет? Вдруг меня не ищут только потому, что искать-то уже некому?
Нет, это всё уже за гранью понимания. Хватит себя накручивать! Вот приедет Клим, пусть только попробует снова уйти от ответа. Мне терять нечего, но я должна узнать, по какой причине со мной вот это вот всё произошло.
Мне слишком сложно находиться рядом с Климом. Сложно видеть стылый взгляд, ощущать аромат кожи, окунаясь каждый раз в болото памяти по самую макушку. Я так много сделала, чтобы оградить себя от любых напоминаний, начала жизнь с чистого листа, но прошлое смогло догнать меня.
Догнало и повалило на лопатки, отправляя в нокаут.
Значит, наверное, наступило время поднять забрало и посмотреть в глаза всем своим страхам и боли. Прячься или нет, от себя не скрыться.
В голове неразбериха, сердце колотиться, как бешеное, и выйдя из душа, я хватаю первое попавшееся полотенце, обтираюсь. Оно кипенно-белое и пахнет зимней свежестью, и я каждой клеткой чувствую сковывающий холод. Он пронизывает до костей, ёжусь, переступая с ноги на ногу, а в зеркале сквозь налёт пара проступает моё лицо в обрамлении мокрых волос. Такая бледная, уставшая.
Снова надеть свитер с брюками не решаюсь – слишком грязными они мне кажутся. Но не голышом же ходить по чужому дому, вокруг которого шастают верные солдаты Клима. Пусть у меня в мозгах ядерный апокалипсис, всё-таки не окончательно сбрендила.
Но судьба, наверное, на моей стороне: потянув на себя ящик огромного комода, нахожу стопки каких-то футболок. Все они одинаково чёрные, но пахнут чистотой и кажутся совсем новыми. Вон, даже бирки ещё на месте. Неприкосновенный запас, наверное. Ну, ничего, никто не обидится, я думаю. Во всяком случае, в следующий раз, прежде чем похищать людей, пусть попросят их чемодан собрать с личными вещами.
Футболка ожидаемо мне почти по колено – платье. Жаль, пояса нет, а то бы хоть на бал, хоть на маскарад, а то и на королевскую свадьбу можно вот прямо сейчас отправляться. Кое-как расчёсываю пальцами влажные волосы, заплетаю что-то похожее на косу и выхожу из ванной, подобрав с пола свои вещи. Мне нужна кухня. Там, кажется, я видела стиральную машину.
Если вдруг решу умереть или сойду окончательно с ума, хоть прилично выглядеть буду.
Но едва успеваю переступить порог кухни, как вдруг раздаётся щелчок замка на входной двери, а я крепче прижимаю к себе комок грязных вещей. Как щит, как защиту.
Может быть, Клим вернулся? Кровь приливает к ушам, и я непроизвольно сглатываю. Реакции моего организма на Клима странные, слегка даже пугающие. Он вырвал меня из тщательно выстроенной реальности – безопасной реальности, окунул с головой во весь этот мрак, щедро присыпал едва зажившие раны новой порцией боли, а я раз за разом вспоминаю того, кем он был когда-то.
Самого лучшего человека в моей жизни. Того, кого любила больше, чем саму себя, больше, чем свою жизнь. Он и был этой жизнью, настолько крепко мы вросли когда-то друг в друга, но злой волк подул, и наш соломенный домик рухнул.
Злой волк…
Встряхиваю головой. Нужно выйти и посмотреть, кто там пришёл, но врезаюсь в чью-то широкую грудь, едва не сломав себе нос о твёрдые мышцы.
– Аккуратнее, – просит Арс, а на лице не дрожит ни единый мускул. – Я вам еду принёс. По распоряжению Клима Петровича.
Клим Петрович… так странно слышать, что кто-то отзывается о нём в такой форме. Противоречивые ощущения.
– Спасибо, – киваю и, отпрянув в сторону, пропускаю Арса в кухню.
Мне он не очень нравится – слишком большой, слишком хмурый, и ранняя седина на висках серебрит чёрные волосы, делая его гораздо старше своих лет. Веет от Арса какой-то опасностью, или мне кажется? Не понять пока что.
– Тут три вида супа на выбор, какие-то фирменные котлеты, паста ещё, вроде бы, и парочка салатов. А, и десерты, да, – перечисляет, ставя
