Малыш, который живет под крышей - Дарья Волкова
Кира почувствовала, как заалели кончики ушей. Дядя Паша знал. Господи, сколько ей еще расхлёбывать собственную глупость? Столько лет прошло, а мама всё еще боится за нее. Хотя Кира уже давно не та ушедшая в неконтролируемый занос сопливая малолетка с дырой в сердце и съехавшей набок крышей. А мама всё забыть никак не может. Боже, ну как же стыдно!
– Мать твоя говорила, что у тебя парень появился толковый, – дядя Паша подлил ей пива. Видно было, что ему тоже неловко за свои слова. – Художник, что ли. Максим.
Кира сначала непонимающе нахмурилась, а потом рассмеялась.
– Узнаю Раису Андреевну! Уже раздула историю и растрезвонила всем. Вообще-то, его зовут Максимилиан, и он архитектор.
– Да один хрен – что художник, что архитектор. Имя зато у него внушительное. И, главное, чтоб парень был порядочный. Порядочный, Кирюха?
– Он покупал у нас в фирме квартиру. Рассчитался в срок, поэтому порядочный, наверное. Он мне просто звонил несколько раз по поводу сделки, а мама, как обычно, напридумывала на пустом месте.
– Ну так, а чего на пустом-то? Надо заполнить пустое место – если парень порядочный, холостой, с собственной квартирой.
– Дядя Паша! – Кира округлила глаза. – И вы туда же?
– У меня интерес корыстный, Кирюха, – Павел Трофимович потянулся за беляшом. – Раиса как тебя замуж выдаст – так сразу ко мне и переедет. Так что не будь эгоисткой, Кира Артуровна – подумай о моей одинокой старости. Чего там твой Максимилиан – не соображает совсем, что ли – какая ты у нас деваха видная. Да и…
– Дядь Паш, а поехали завтра на рыбалку! – поспешила свернуть неудобную тему Кира. – У вас лодка на ходу?
– Лодка-то на ходу, мотор я зимой перебрал. Да кто ж так резко такие вопросы решает, Кирюшка? – Павел Трофимович, слава богу, с удовольствием переключился на рыбалку. – Это же надо подготовиться. Хотя, в принципе, завтра с утра можно всё порешать, и после обеда выдвинуться. Погоду на завтра вроде ясную передают – как раз к вечернему клёву. Спиннинги надо проверить, поплавки…
Прервал рассуждения дяди Паши звонок Кириного мобильного. Она бросила взгляд на экран. Сердце ни с того ни с сего ёкнуло. Ну вот – только вспомнили. Не раньше и не позже.
Объект седьмой: Петергоф
– Вот только интересно, что скажет мама…
– Ну, «мама», «мама» – это дело-то житейское! Да и потом я дам тебе десять тысяч люстр. Давай пошалим сейчас!
– Представляю, как рассердится папа…
– Папа? А что папа?
– Последний раз спрашиваю: поедешь со мной?
– Что я в том Мадриде не видал?
– Два слова, шановный: хамон и футбол!
– Хамон можно купить и здесь, а футбол посмотреть по телевизору.
– На море тоже будешь по телевизору смотреть? – Костя щёлкнул пультом кондиционера.
– На море я буду смотреть из окна. И если уж на то пошло, нормальные люди в поездку на море приглашают девушку, а не лучшего друга.
– Нормальные люди в Тулу со своим самоваром не ездят! – расхохотался Константин. А потом вдруг посерьёзнел. – Слушай, я тебя вообще перестал узнавать. Тебя после Яночки так нахлобучило? Или это уже Кира Артуровна лапки приложила?
– Других версий нет? – Макс раздражённо закрыл окно автокада.
– Ты ж у нас натура творческая. Тебя до меланхолии только бабы доводят. Это я могу из-за изменения ставки рефинансирования грустить. А для тебя это мелко.
– У меня ремонт!
– О, да… – ехидно протянул Костя.
– Да думай, что хочешь! – поморщившись, отмахнулся Макс. – Я все деньги в квартиру вбухал, мне не до Испании сейчас. И потом, мне в Варшаву надо слетать – тоже траты. Опять же, Парамона с его хлопцами надолго оставлять нельзя – без ежедневного контроля они там быстро дел натворят. Я вот могу только себе позволить на неделю к отцу смотаться – и всё. Никакого Мадрида.
– Бедняжка, – в голосе Драгина не было и тени жалости. – А в Варшаве у тебя что за срочность? У пана Мáлыша-страшего что-то случилось?
– Случилось, – кивнул Макс. – У пана Мáлыша-старшего скоро случится день рождения младшего сына. Я обещал быть.
– Это сколько Андрюхе стукнет? Восемнадцать?
– Ага, – невольно улыбнулся Макс. – Вырос конь такой – на голову меня выше.
– Поступает в этом году?
– Ну. К ужасу отца, собрался делать карьеру медикуса. Причём не просто медикуса, а самого страшного представителя этой благородной профессии.
– Проктолог? – заржал Костя. – Или патологоанатом?
– Стоматолог!
– Жжёт напалмом Андюха.
– С другой стороны – ничего удивительного нет, у пани Малгожаты отец – хирург. Так что это у Анджейки гены прорезались. В общем, едрид-мадрид пусть в этом году без меня. У меня ремонт, мебель, совершеннолетие брата. Еще подарок ему нужно купить, – Макс потёр шею. – Отец с матерью ему машину дарят, так мне тоже…
– Айфон?
– Да айфон у него есть, – усмехнулся Макс. – На часы договорился с мелким. Но это дело тоже недешёвое.
– Как хорошо, что у меня брат – старший! – с чувством произнёс Константин. – Которому не надо часы и айфоны дарить.
– И который восемь месяцев в море, – рассмеялся Макс. – Семён Семёныч у тебя вообще сам по себе подарок.
В Варшаве Макс любил бывать. Он и саму Варшаву любил – хотя не так, как родной Питер, конечно. Но город, несомненно, красив.
И своих польских родственников Макс тоже любил – простой и искренней любовью. С годами всё лучше стал понимать две вещи: что он очень сильно похож характером на отца, и что с матерью они совершенно разные люди, просто полные противоположности.
Младший брат, Анджей, прямо-таки обожал старшего брата, причём, как полагал Макс, это любовь основывалась отчасти на том, что они не росли вместе и встречались раз-два в год. Если бы они росли вместе в одном доме, под одной крышей – как знать, как бы сложились их отношения. А теперь для Анджея старший брат из странной и неизвестной России был верховным авторитетом, даже более уважаемым, чем отец. Именно одобрение Макса стало последним аргументом в пользу стоматологического факультета – Анджей половину зимы советовался со старшим братом по поводу выбора будущей специальности. И только после одобрения брата озвучил свое решение родителям.
В общем, лететь было действительно надо – восемнадцать лет у младшего брата бывает только раз. К тому же в прошлом году у Макса не получилось съездить к отцу: сначала был летний трёхнедельный секс-марафон на Кипре в обществе Яночки, после которого Макс какое-то время даже думать о сексе не мог – перетрудился. А потом отец его звал в сентябре на
