Малыш, который живет под крышей - Дарья Волкова
– Ну, может, и так.
Белые ночи принесли бессонницу. Дома у него в спальне были плотные шторы. Здесь, в съёмной квартире – лишь тонкий тюль. Засыпалось в не по ночному светлой комнате с трудом. Лежал, глядя в потолок, на сотый раз перепланировал свою новую жилплощадь. А потом, когда лежать надоедало, вставал с постели, садился к столу и рисовал. Не зайцев. А элементы интерьера. Воплощал идеи, которые приносили с собой бессонница и белые ночи.
И когда, прищурившись, разглядывал в очередной раз нарисованное, в голову неизбежно приходил вопрос: «А понравилось бы это Кире?». Вот тогда подкатывала какая-то странная грусть. От невозможности взять, сфотографировать рисунок и отправить ей с припиской: «Как тебе идея?» И спустя полминуты получить ответ: «Круто!» Несмотря на то, что на часах – половина первого ночи. Иногда он смотрел на телефон, и ему казалось, что он видит сообщение от нее: «Покажи, что еще придумал?» Странно было это всё. Это желание звонить ей по ночам – днём такого не было. И эта потребность, чтобы в час ночи тебе кто-то ответил. Чтобы кто-то не спал с тобой за компанию.
Несмотря на то, что с шестнадцати лет Макс был, по сути, предоставлен сам себе, именно сейчас он почувствовал, что это такое – когда тебе в затылок смотрит одиночество. И какой тяжёлый у одиночества взгляд. Особенно белыми ночами, когда так трудно, почти невозможно уснуть.
Оксана улетела в Турцию – Вадика нужно вывозить на море. Влад почти синхронно махнул во Вьетнам – он внезапно заделался великим дайвером. Им обоим – и директору, и его заместительнице не пришло в голову как-то подстроить свои планы на лето друг под друга, поэтому хозяйство бросили на Киру.
Хотя она была даже рада этому. Летом у риелторов почти что «мёртвый сезон». Зато можно щеголять на пару с Леркой в мини и коротких шортах. И опять же на пару с Леркой курить прямо у входа. Оставлять на столе фантики от конфет и немытую кружку из-под кофе. В общем, полный расслабон – и на работе, и дома. Раиса Андреевна была отправлена в Железноводск на лечение – почки шалили. Причём товарищ капитан наивно верила, что ей вот-вот дадут путёвку на работе, но Кира тоже могла проявить истинно ханское своеволие. И просто-напросто купила путёвку. С почками не шутят, а у матери за зиму было два острых приступа.
Так что и на работе можно жить в своё удовольствие: хочу халву ем, хочу – пряники. И дома можно безнаказанно приносить фастфуд и стучать по дарбуке. Кира даже выучила пару новых мелодий в собственной авторской обработке. Соседу Толику понравилось. И вообще, было как-то подозрительно спокойно. Мама звонила – довольна. Оксана не звонила – и славно, может, подцепит себе кого-то в этой Турции. Влад иногда звонил, но исключительно по делам «Артемиды».
И Макс не звонил. Уже месяц почти. Главное, не придавать этому значения. Главное, делать вид, что всё нормально. Что ничего страшного не происходит. Главное, делать вид. Не придавать значения. Убедить себя, что всё ерунда. Она ведь это умеет?
– Пал Трофимыч, наше вам с кисточкой.
– Какие люди! – раздался из трубки мягкий бас дяди Паши. – Кирюха, ты никак?
– Я, дядь Паша, я. Как ваше ничего?
– Трудимся на благо Родины. Как ты-то там, без мамки?
Кира рассмеялась.
– Я уже большая девочка. Без мамки умею справляться.
– Хвалю. Ты чего звонишь-то? Случилось чего? С машиной?
– Не, всё в порядке. И с машиной, и со мной. Дядь Паш, приезжайте в гости. Пива попьём. А?
Павел Трофимович расхохотался.
– Да Раиса Андреевна с меня семь шкур спустит, если узнает, что я с тобой пиво пил!
– А мы ей не скажем! – тут же нашлась Кира. – Честное пионерское!
– Нет, вы посмотрите на эту пионэрку!
– Приезжайте, дядь Паш. Пятница же! Святое. Или чего: наркобарон-рабовладелец вас не отпускает?
– Ты как скажешь тоже – наркобарон! Товарищ генерал как раз в Москве, в министерстве на совещании. Так что я птица вольная.
– Ну вот и отлично! Приезжайте, Пал Трофимыч! Я беляшей пожарю.
– Беляшей? – В голосе собеседника зазвучала заинтересованность. – По рецепту матери?
– Так точно! Выучила мама за пять лет – даже меня.
– Лады! – согласился Павел Трофимович Середа, давний поклонник капитана Биктагировой и, по совместительству, водитель служебного автомобиля целого генерала Госнаркоконтроля. – Ставь тесто. С меня пиво, с тебя беляши.
– И рыбки вкусной купите! – успела на прощание бросить в трубку Кира.
Вот и славно. Беляши – это хлопоты. Пиво – это приятная амнезия. А дядя Паша – гарантированно хорошая компания. У мыслей о бессердечных зеленоглазых архитекторах нет никаких шансов.
– Ты смотри-ка… – Дядя Паша отправил в рот последний кусок беляша и вытер усы. – И вправду, как у матери.
– Стараемся, – Кира отпила пиво. Господи, хорошо-то как. – Что ваши внучки?
– Растут, – Павел Трофимович потянулся к холодильнику. – Иногда меня обличают высоким доверием и дают понянчить на пару часов. Ритка горластая – вся в Маринку.
– Это хорошо, – кивнула Кира.
Марина, единственная дочка дяди Паши, обладала тяжёлым, если не сказать – стервозным характером. Видимо, как и ее мать, с которой Павел Трофимович развёлся лет пятнадцать назад. И потрепала отцу немало нервов, не давая толком общаться с внучками. А как начались проблемы с собственным мужем – так папа сразу стал хорош. На проблемы Марины Кире было до одного места, но она искренне радовалась, что дяде Паше теперь не чинили препятствий в общении с внучками.
– Ты сама-то когда мать внуками порадуешь?
Вроде бы вопрос не стал неожиданностью, но Кира чуть не поперхнулась пивом.
– Нет, ну как я могу поперёд матери замуж выходить? – Кира попробовала отшутиться. – Вы сами-то когда Раисе Андреевне предложение сделаете, ась? Несолидно в вашем возрасте поддерживать такой легкомысленный формат отношений.
– Формат отношений! – фыркнул в усы дядя Паша. – Каких только слов не придумают. А ты что, думаешь… – Тут он подпёр щеку ладонью, – я не звал ее? Да уж сколько раз. Я, конечно, понимаю – у меня квартира однокомнатная, да и до службы Раисе далековато добираться от меня. Но ведь я же на машине всегда, возил бы ее на работу. И вправду лучше было бы нам вдвоём… Да и у тебя бы, может, если б одна жила, без матери, тоже всё как-то и наладилось. Так нет ведь…
– Чего «нет»?
