Малыш, который живет под крышей - Дарья Волкова
– Сядь.
– Сел.
– Нехорошо врать, – слышится от двери.
Он оборачивается.
На пороге Кира. Так же, как он, прижимает телефон к уху.
– Сядь, – повторяет она то ли в телефон, то ли уже прямо ему.
– Сел. – Он действительно садится в кресло, за свой рабочий стол. Смотрит на нее выжидательно.
А Кира проходит несколько шагов. Останавливается у его стола. Опускает руку с телефоном. И произносит, глядя ему в глаза:
– Я беременна.
Телефон выскальзывает из его рук, падает, прокатывается под столом – и прямо к ее ногам в лаковых туфельках на десятисантиметровых шпильках.
Она поднимает телефон. И, встревожено глядя на его резко побледневшее лицо:
– Максимка… У проектировщиц валерьянка есть? Ты погоди, я сейчас сбегаю к Эльмире, у нее точно должно быть… Или у Бори…
– А ну стой! – Кресло за его спиной с грохотом падает. А Макс резко вскакивает на ноги. – Стой, кому говорю!
– Ты погоди в обморок падать, – попросила она скороговоркой. – Я сейчас сбегаю, накапаю тебе чего-нибудь…
– Кира!
Она замолкает на полуслове.
– Иди ко мне.
Подходит. Вглядывается в глаза. И прижимается к щеке. Его руки привычно: левая – затылок, правая – поясница. Тихим выдохом:
– Правда?
– А то.
– И… кто?
– Ребёнок, – с тихим смешком.
– Мальчик? Девочка?
– Понятия не имею.
– Ясно. – Он тепло выдыхает ей в висок. – А… когда?
– В середине марта.
– Как март?! – Макс ошарашенно отодвигает жену от себя, чтобы посмотреть в лицо. – В каком смысле – в марте?! Кира, ты что?! Я же не успею! У меня проект детской в черновиках. Я же еще не… А как же… Нет, март – это рано… – растерялся Макс.
– Рано? – Голос ее серьезен и совершенно противоречит усмешке в углу рта. – Ну, если что – ты не торопись. Я подожду. Могу до апреля походить. Или до мая. Ты только срок обозначь, милый. Чтобы я настроилась – сколько мне беременной ходить.
– Издеваешься? – вздыхает он и снова прижимает ее к себе. – Ладно. Я понял. Март, значит, март. Я успею. В принципе, с детской я определился концептуально.
Кира Мáлыш негромко стонет в шею мужу.
– Чем тебе не нравится Магдалена? Нормальное польское имя.
– Проще надо быть, пан Малыш! И люди к вам потянутся!
– Мне не надо «люди». Мне надо имя дочери придумать.
– А мне не нравится Магдалена! – Кира отправила в рот светло-зелёную виноградину. – Давай… Динара?
– Чего?!
– А что? Нормальное татарское имя.
Лежащий на диване Макс ответил на это возмущённым фырканьем, которое прервали засунутой ему в рот ягодой винограда. А после того как проглотил, он выдал:
– Я придумал! Идеально!
– Молодец. Давай, осчастливливай нас светочем своего гения.
– Дочка родится в марте, так? Значит, назовём Мартой!
– Вот она – безупречная логика пана Мáлыша! – прыснула Кира. – В марте – Марта. В мае – Майя. В августе – Августа.
– Конечно! – отозвался Макс. А потом повернул голову, устроенную на коленях супруги, прижался губами к ее животу и произнёс негромко: «Марта, привет». Оттуда отцу ответили бодрым толчком, скорее всего, это была пятка. Или локоть – в данном случае сказать точно сложно. – Вот видишь? Она откликается! Значит, точно Марта!
– Она тебе всегда откликается, – проворчала Кира. – Это с мамой мы можем не разговаривать – мама ведь всё равно никуда не денется. А вот папе мы всегда отвечаем.
– Потому что папа прав, – назидательно ответил Макс. – Кирюша, согласись, я придумал идеальный вариант? Марта Максимилиановна Мáлыш. Прекрасно звучит.
Кира хотела возразить. Но не придумала, чем. Ей и в самом деле нравилось, как это звучит. И Макс это понял.
– Она родится ровно в середине месяца марта. Мы назовём ее Мартой. У нее будут мои зелёные глаза и твои тёмные волосы. И еще у нее будет твоя улыбка.
Мама Марты Максимилиановны Мáлыш снисходительно улыбнулась.
Марта Максимилиановна Мáлыш родилась пятнадцатого марта. У девочки оказались и в самом деле папины зелёные глаза и мамины тёмные волосы. Про улыбку сказать было пока сложно. Но и в этом сомневаться не стоит. Ведь хорошие архитекторы никогда не ошибаются в своих проектах.
Примечания
1
Дарбука – восточный барабан в форме кубка.
2
ГАП – Главный архитектор проекта.
