Селянин - Altupi
Кирилл облизал пересохшие губы, твердя про себя эту мантру. Вдруг его прострелило, он понял, что всё, больше не сможет сдерживаться, что дальнейшее уже неконтролируемо и от него не зависит. Ноги уже подёргивались мелкими судорогами, а в животе нарастало влажное тепло.
— Я сейчас кончу, — протараторил он. Молниеносно выхватил пальцы из замка, Кирилл вцепился в бёдра Егора и резкими движениями вверх-вниз заставил его ускорить темп и так довёл себя до оргазма. Тепло оглушающим цунами хлынуло из живота по всему телу, дошло до кончиков пальцев и волос, опустошило и исчезло. Лишь сперма толчками продолжала выплёскиваться в горячую до невозможности прямую кишку.
Егор повилял задом, выцеживая из него последние импульсы удовольствия, наклонился и коснулся губ. Стал целовать осторожно, разведывательно, раз за разом добавляя настойчивости, страсти. Кирилл через вялую расслабленность отвечал ему, обнимал, и не сразу понял, когда выскользнул сдувшийся член, а Егор перелез и сел между его ног, которые каким-то чудесным образом раздвинулись. Осознал это, только когда влажные скользкие пальцы коснулись его промежности, инстинктивно сжавшегося анала. Бёдра непроизвольно дёрнулись.
— Не хочешь? — спросил, оторвавшись от губ, Егор.
— Очень хочу тебя, — с заминками из-за надобности после поцелуев сглотнуть признался Кирилл и шире расставил колени. Он очень хотел. Очень. Очень. Блуждавшее ещё по венам остаточное возбуждение слилось к анальному отверстию, зазудело, предвкушая пикантное, извращённое наслаждение. Быть взятым в задний проход… быть взятым в задний проход Егором — это не позор для парня, это — нестерпимое счастье.
Егор собрал капельку смазки с головки своего члена, сплюнул на пальцы тягучую слюну и наклонился, опять принялся целовать, отвлекая. Подушечки его пальцев, теперь сильно мокрые, коснулись отверстия, надавили. Кирилл почувствовал, как мышцы вокруг неподатливо раздвигаются, пропускают, как в него протискивается инородный предмет, который хочется одновременно и вытолкнуть, и принять полностью. Несмотря на не первый раз, тело сжалось, затвердело, как мраморная глыба, даже нежный язык во рту не помогал. Но потом всё кончилось, напряжение прошло, тело привыкло к вертящемуся в нём пальцу. Кирилл выдохнул Егору в рот и снова заводил руками по его бокам и ягодицам.
— Приготовься, — прошептал Рахманов и, высунув один палец, вставил сразу два. Просунул вглубь, провернул. Задел простату. От неожиданно пришедшего удовольствия, Кирилл выгнулся и вскрикнул, прижался грудью к Егору, зарылся носом в его волосы, затих, однако тут же накрыла вторая волна удовольствия, и всё повторилось. О третьем пальце Егор не предупредил. Он сначала влез туго, но скоро скользил внутри как по маслу. Кирилл старался не лежать бревном, двигал тазом навстречу, не зная, ловко ли у него получается. Со страхом и нетерпением ждал главного — члена. Сегодня он насмотрелся на него во всей красоте — на ровный тёмный ствол с податливой кожицей, расчерченный синими змейками кровеносных сосудов, гладкую розовую головку. Надеялся, что его парень сам знает, когда придёт момент вставить.
Егор вынул пальцы, прекратил целовать, чуть переместился. Подхватил Кирилла под колени, подтянул к себе. Калякин счёл это движение сексуальным и не успел опомниться, как ощутил охрененное распирание! Плоть вторгалась медленно, плавно и напористо. Глаза Егор закрыл, лицо было сосредоточенным. Однако, только он остановился, как немедленно шумно выдохнул и поморгал. Взгляд при этом был затуманен наслаждением, потом Егор опять опустил веки, вытащил член, оставив внутри головку, и рвано толкнулся назад. Кирилл зашипел и откинулся головой на подушку — ему нравилось это болезненное ощущение распирания. Образ трахающего его Егора возбуждал, заводил до предела, даже эрекция появилась.
— Ты никогда не будешь меня шпилить, — пробормотал в полузабытьи он, — даже под дулом автомата…
Рахманов его бормотанье то ли не услышал, то ли не разобрал — ничего не ответил. Толчки усилились, а потом резко прекратились. Чувство наполненности исчезло, висевшие в воздухе ступни опустились на матрас. Кирилл открыл глаза, но тут его шлепком по ягодице подтолкнули перевернуться на живот. Егор коварно и устало улыбался. На лбу блестели бисеринки пота, волосы на висках повлажнели, а покрасневший член лоснился от смазки по всей длине. Как сексуален Егор обнажённым!
— Ну же, перевернись! — подогнал он.
Калякин понял, что засмотрелся на своего совершенного во всех смыслах любимого.
— Слушаюсь и повинуюсь, — ворчливо улыбнулся он и перекатился на живот, подогнул колени, оттопыривая зад, опёрся на локти. Егор подлез сзади и плавно вставил, начал раскачиваться, вынимая и проталкивая член, направляя за бёдра. В такой позе Кирилл ещё острее ощутил, как ходит в нём этот толстый кожаный поршень, а потом всё слилось в чередование дикого кайфа и слепого счастья. Он словно летал на качелях: удар по простате — секундная передышка, удар по простате — вскрик и снова лишь секунда, чтобы приготовиться к новому взрыву наслаждения. Изредка заглядывал в зеркала в изголовье, бросал взгляд на своё искажённое нирваной, разрумянившееся лицо. Егор ещё и ласкал его яйца и член. Кирилл кончил второй раз и повалился на кровать в изнеможении — не видел, не соображал, ватное облако прострации поглотило его, в ушах звенело. Кажется, Егор лёг ему за спину, развернул к себе задом и быстро достиг финала. По крайней мере, Кирилл различил его оргазменную дрожь, а затем Егор прижался грудью к его спине, пахом, не вытаскивая, плотно придвинулся к ягодицам, согнутыми ногами повторил его позу, обнял поперёк живота.
Морил сон. Солнце переместилось, лучи расширяющейся полосой падали на пол и подбирались к стене с дверью. Шум в ушах сменился шелестением кондиционера. Хотелось пить. Мысли текли лениво. О том, как замечательно заниматься сексом с любимым человеком… заниматься наедине, на новой кровати с пружинящим матрасом, которая ни скрипнула, ни пошатнулась за всё время. Как ни привлекательна деревня, заниматься сексом лучше в уединении, когда не надо сдерживать страсть и бояться быть застигнутыми врасплох. Наедине проще всего проявлять чувства.
Кирилл бесконтрольно перебирал пальцы закинутой на него руки, трогал суставы, ногтевые пластины. Его наполняла любовь к Егору, а с ней чувства защищённости, умиротворения и, самое важное, уверенности, что он и есть вторая половина. Скольких развратных чикс и девок поскромнее Кирилл ни жарил в этой постели, ни с одной не хотелось заснуть и проснуться рядом, не шевелиться потом, чтобы ненароком не разбудить, а дать выспаться лишнюю минуту, уступить ей ванну и туалет, всюду сопровождать, помогать, не жалея себя. С Егором этого хотелось. Егора он любил, умирал без него. И не существенно было, предаваться постельным утехам или собирать картошку, главное, чтобы вместе, рядом.
Кирилл осторожно повернулся под его рукой, погладил по бедру. Егор открыл глаза.
