Утро туманное - Вера Александровна Колочкова
– Погодите, погодите! – неожиданно возмутилась Ксюшина мать. – Как это – не хотите чаю? Я что, зря старалась? Нет уж, давайте-ка ступайте на кухню и пейте чай! Обидно даже, ей-богу! Сначала меня на кухню выгнали, потом заявляете, что мы ничего не хотим… Как так-то?
Наташа с Артемом удивленно переглянулись – вот же странная женщина… Видимо, эмоция возмущения чем бы то ни было составляла основу ее женской сути. Пришли в дом – возмущалась. Захотели уйти – тоже возмущается. Чудеса…
– Да вы проходите, не стесняйтесь… – будто извиняясь за настойчивость жены, виновато проговорил отец Ксюши. – У нас чай вкусный, на алтайских травах. Я там недавно в командировке был и привез… И мед тоже вкусный. Алтайский.
Нечего делать – пришлось идти пить чай. Кухня была вместительная, с большим столом, за которым всем хватило места. Только бедная Ксюша жалась в дверях, не зная, то ли ей уйти к себе, то ли присоединиться к взрослым.
– Ну что ты стоишь как вкопанная? – сердито спросила у нее мать, и девочка сжалась еще больше. – Иди к себе в комнату, нечего тебе тут среди взрослых…
Наташа видела, как тяжело взглянул на женщину Артем, как ему неуютно стало. Но мать Ксюши ничего такого не заметила, да и некогда ей было – по чашкам чай разливала.
А потом за столом повисла томительная пауза. Все молча пили чай, опустив глаза в чашки. Мать Ксюши первой же и не выдержала эту паузу, спросила почти с сочувствием:
– Тяжело вам одной дочку воспитывать, да?
– Да. Тяжело, – коротко ответила Наташа.
– А отец ее что, не помогает никак?
– Нет. Не помогает. А можно я у вас тоже спрошу? Вы только что сказали, что Оля моя плохо воспитана… Почему вы так решили? Вы сами-то с моей дочерью общались? Ведь нет?
– Да это и не я так решила… Об этом все родители говорят.
– Так уж и все? – осторожно улыбнулась Наташа.
– Ну, не все, конечно… Это уж я так, утрирую. Но согласитесь, что дочка у вас довольно своенравная девица, с характером! Такой характер еще в детстве исправлять надо, я считаю! Знаете, как говорят? Мол, воспитывать ребеночка надо, пока поперек кровати лежит… Так воспитывать, чтобы потом родителям не стыдно за него было. Чтобы послушным был, чтобы не своевольничал. Ведь ваша Оля со всеми в классе перессорилась, вы знаете? А все оттого, что вы ее неправильно воспитываете, я думаю. Вот я и решила – не надо моей Ксюше с ней дружить. Еще научит ее так же своевольничать, не дай бог!
– А что, было бы неплохо… – тихо произнес Артем, не поднимая глаз и будто внимательно разглядывая чай в чашке.
– Не поняла… – растерялась Ксюшина мама. – Что было бы неплохо?
– А то и было бы неплохо, если бы у вашей дочки хоть какие-то зачатки воли проявились, понимаете меня?
– Нет, не понимаю… Зачем это? Еще чего не хватало…
– А полное безволие – это лучше, по-вашему? Ведь строгостями и запретами всю волю ребенка можно закопать, и вряд ли потом, будучи взрослым, он ее откопает. Таким и проживет – безвольным… А человек без воли – это несчастный человек.
– Да ну… Ерунда. Глупости вы говорите. По-вашему, пусть ребенок будет слишком вольным и пусть делает что хочет? Пусть лучше из дома убегает, что ли?
– В какой-то степени да… Лучше… Хотя бы таким образом инстинкт самосохранения срабатывает.
– Ну, знаете… Это уж ни в какие ворота…
– И я тебе говорю все время, Ань, уж больно ты строга с дочерью… – грустно проговорил Ксюшин отец, видимо, не надеясь на понимание супруги. – Но разве тебе что-то докажешь… Не могу же я все время с тобой на повышенных тонах…
Женщина глянула на мужа сердито, поджала губы капризной скобкой. Потом вдруг повернулась к Артему, спросила ехидно:
– Вот я не пойму никак… Вы кто на самом деле, психолог или детектив?
– А то и другое в одном флаконе вас не устраивает? – с улыбкой ответил вопросом на вопрос Артем.
– Нет, не устраивает! Потому что так не бывает на самом деле! Потому что каждый должен заниматься своим делом! Или нынче это принято так? Я как-то не в курсе… Не приходилось мне ни к психологам, ни к детективам из-за дочери обращаться, слава богу.
– Да не совсем слава богу… – задумчиво проговорил Артем, с грустью глядя на женщину. – И Ксюше вашей не позавидуешь… Вы же всю жизнь у нее съедите, ни на шаг от себя не отпустите, личной жизни напрочь лишите. Если не одумаетесь, конечно, и не будете вести себя с дочерью по-другому.
– Да с чего вы взяли? С чего? Да все же наоборот… Я хорошая мать, я всегда ее от плохого уберегу, всегда наставлю, всегда помогу…
– То есть самостоятельно вы ей жить не дадите?
– Ну почему? Будет взрослая, будет самостоятельно жить.
– Нет. Не будет. Вы ей не дадите. Просто по инерции. А она по инерции не посмеет своей жизнью жить. Всегда в ее жизни будете присутствовать вы, со своими наставлениями и помощью.
– И опять я не понимаю, что в этом плохого, хоть убейте! Что плохого в том, что она будет прислушиваться к матери? Да разве мать что-то плохое посоветует, скажите? И вообще, мне даже интересно стало… Вы себя действительно считаете психологом, да? Вы мне советуете не обращать на дочь внимания, пусть живет как хочет, и вы после этого считаете себя психологом? Еще и за это вот деньги берете? Ну, знаете ли…
– Да, что это я, в самом деле… – миролюбиво улыбнулся Артем, отставляя от себя чашку с чаем. – У каждого свой путь, кто не хочет услышать, тот не услышит. Если надо объяснять, то не надо объяснять. Человек ведь идет к психологу, когда сам такую потребность ощутит… Как алкоголик, который сам решил вылечиться. Его ведь заставить нельзя… И вы правы, я в первую очередь детектив, а не психолог. Просто пытался вам помочь… Извините, что неудачно вышло. А чай у вас действительно очень вкусный. Спасибо, нам пора…
Уже выйдя из подъезда, Наташа проговорила тихо:
– У меня такое чувство, будто вы сейчас пытались меня защитить…
– Да? И отчего же оно возникло?
– Не знаю… Просто вы сказали про Ксюшу – лучше бы она тоже из дома убежала… То есть получилось, что Ксюшина мать еще хуже мать, чем я?
– Да нет никого хуже или лучше, что вы… Есть просто мать. И просто ребенок. Есть баланс между матерью и ребенком – в идеальном случае оптимальный. Но так практически не бывает, к сожалению. Как там говорят? В каждой избушке свои погремушки?
– Понятно… То есть не совсем… Ну да ладно, сейчас речь не об этом. Что же нам теперь дальше делать, а? Ведь Ксюша нам ничем не помогла, она не знает, где и у кого сейчас Оля.
– Да, не знает. Но я думаю, Сонька знает. Которая Кошка. Или эти приятели знают, которые Олю у школы ждали. Вот мы на них через Соньку-Кошку и выйдем. Или еще на кого-нибудь по цепочке…
– А мы прямо сейчас пойдем к Соньке?
– Да. Только не пойдем, а поедем. Я машину на стоянке у гастронома оставил.
До машины шли молча, и Наташа взглядывала на Артема сбоку, будто не решаясь задать вопрос. Вид у него был слишком сосредоточенный. Будто он один шел, а ее не замечал вовсе. Потом все же спросила:
– А как мы эту Соньку искать будем? Ведь точного адреса не знаем… Так же будем спрашивать у кого-то?
– Нет. Сейчас я того самого детектива включу. Как в кино, – с улыбкой ответил Артем. – Специально для вас… И кстати! Может, мы на «ты» перейдем, а? Так удобнее будет…
– Хорошо. Давай на «ты».
Подошли к машине, Артем уселся на водительское место, достал телефон и снова стал сосредоточен и серьезен и вскоре скомандовал кому-то деловито:
– Слушай, пробей мне адрес… Кошкина Софья, примерно пятнадцать лет, улица Советская. Да, жду… Ага, есть… Советская, сто тринадцать, квартира четыре… Что-что? Ага… Стоит на учете в ПДН… Понятно, спасибо!
Сунул телефон в карман, проговорил тихо:
– Похоже, эта Кошка сложная девушка… По крайней мере, не робкая Ксюша… И разговор, стало быть, другой будет. Надеюсь, это как раз нужный для нас крючок.
– Ты думаешь, она знает, где Лялька?
– Посмотрим… Давай сначала ее найдем
