Сладостное заточение - Нева Олтедж

Тебе следует сосредоточиться на более важных вещах, а не жаловаться на то, что тебе не хватает настоящих вилок.

Я сжимаю переносицу, надеясь, что это заставит болтливого мудака в моей голове уйти. Этот ублюдок продолжает наслаждаться своим постоянным местом жительства, как и раньше, с момента своего появления.

Здесь уютно. Теперь хватай ручку и скажи девушке, чтобы держала ухо востро. Нам нужно узнать больше, есть ли в меню курица.

— Используй другую раковину, — раздается шепот девушки позади меня. — Ты же не хочешь тоже подцепить эту заразу.

Я закатываю глаза. Одна и та же история, каждый раз. Я уже давно перестала объяснять про свое витилиго, поэтому просто выхожу из туалета, не утруждая себя ответами этим сучкам. Боже, как они меня достали. Когда Ханна рядом, мне легче справляться со всеобщим хамством. Хотя мы не особенно близки, она никогда не относится ко мне как к изгою. Но на прошлой неделе она сломала лодыжку и какое-то время не сможет вернуться в школу. Семья перевезла ее в какое-то модное лечебное учреждение, специализирующееся на спортивных и танцевальных травмах, где она сможет восстановиться.

Когда я иду по коридору к главной двери, я держу голову опущенной, мой взгляд направлен не более чем на несколько шагов перед собой. Как и всегда, я избегаю встречаться взглядом с каждым, кто проходит мимо. Однако на этот раз меня что-то беспокоит. Словно зуд на шее. Что-то глубоко под поверхностью, что я не могу просто вычеркнуть.

Этот момент ничем не отличается от других — я терплю презрение одноклассников, они просто игнорируют меня или откровенно пялятся, словно я ненормальная. Все как обычно. И, как маленькая испуганная мышка, я не оглядываюсь на них. Как обычно.

Мои ноги подкашиваются. Зуд на затылке кажется чем-то большим, чем простое раздражение. Я останавливаюсь посреди коридора и смотрю на кончики своих ботинок, пока мои мысли возвращаются к последнему письму Массимо и к одному предложению в частности. Вероятно, это было не более, чем хвала, всего несколько слов, но они громко звучат в моей голове

Ты опасная, девочка. Отличная работа.

Я, конечно, никогда не считала себя чем-то даже отдаленно опасной. Такой человек излучает решимость и мужество. Качества, которыми, как мне кажется, я не обладаю. Но, может, и обладаю. В конце концов, я пробиралась в укромные места и шпионила за самыми опасными людьми в этом городе. И я отправляла закодированные сообщения своему сводному брату. В тюрьму.

И я все еще слишком запугана, чтобы чтобы смотреть в глаза кучке подростков. Почему? Потому что я не хочу видеть их презрение, их убежденность в том, что я ниже их?

Может быть, поэтому у меня чешется затылок, и это ощущение усиливается с каждой секундой, пока я продолжаю смотреть в пол. Каждый атом в моем теле гудит в знак протеста, восставая против этого удрученного взгляда.

Медленно поднимаю голову. Взгляд снова фокусируется прямо передо мной, и я делаю первый шаг. А затем еще один. Уверенные ноги несут меня вперед, пока я не выхожу из школы с высоко поднятой головой. И это так чертовски приятно.

Подъезжая к воротам кампуса, я замечаю отсутствие блестящего белого внедорожника, который обычно отвозит меня домой. Вместо этого у обочины припаркована блестящая черная спортивная машина. С Капо Сальво Канали, опирающимся на капот.

— Мистер Канали? — спрашиваю я, когда дозваниваюсь до него. — Что-то случилось?

— Сальво. Пожалуйста. Я отправил Пеппе обратно, сказал ему, что подброшу тебя до дома. — Гораздо тише он добавляет: —Нам нужно поговорить.

— Эм… ладно, — бормочу я, падая на пассажирское сиденье. Что, черт возьми, ему вообще нужно со мной обсуждать? Мы никогда раньше не разговаривали.

Сальво садится за руль и заводит машину. Не говоря ни слова, он въезжает в поток машин и продолжает движение, и с каждой милей тишина заставляет меня чувствовать себя все более и более на грани. Мы уже почти добрались до моего дома, когда я больше не могу этого выносить.

— О чем ты хотел поговорить?

— О твоем здравомыслии, — говорит он сквозь зубы. — Шпионишь за отцом для Массимо?

Я напрягаюсь.

_ Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Он мне рассказал. Я не могу поверить, что из всех людей он выбрал тебя, выполнять для него поручения.

Мои руки сжимают лямки рюкзака. Я уверена, если я посмотрю на них, мои костяшки пальцев побелели. Мысль, что Сальво — один из шпионов Массимо, отодвигается на второй план, когда до меня доходят остальные его слова. И то, как он их произнес.

— Почему не я? — спрашиваю я.

— Почему? — его взгляд метнулся ко мне, а затем снова к дороге. — Потому что тебе едва исполнилось шестнадцать! Я имею в виду, я знаю, какой Массимо, но это… Черт! Вот манипулятивный ублюдок.

— Манипулятивный ублюдок? — приподнимаю я бровь. — Я думала, вы двое друзья.

— Мы — друзья. Просто… Я не могу поверить, что он использует ребенка для своих коварных планов.

— Я не ребенок. И, полагаю, ты не очень хорошо его знаешь. Иначе, ты бы знал, что он сделает все, что в его силах, чтобы достичь своих целей. Кроме того, это вряд ли можно назвать “использованием”, если другая сторона полностью осведомлена о ситуации и приняла условия. А я осознаю и принимаю. Так что это просто взаимовыгодное соглашение.

Сальво проводит рукой по волосам, качая головой, словно не может принять мой ответ. Он паркуется на нашей подъездной дорожке и выключает двигатель, хмурое выражение омрачает его лицо.

— Боже мой. Я думал, ты милая, кроткая девочка, которая интересуется только пошивом своих маленьких платьев.

Да. Как и все остальные. За исключением манипулятивного ублюдка, который, который оказался моим сводным братом. Он не считает меня неспособной. Или неадекватной. Я стискиваю зубы и смотрю Сальво прямо в глаза.

— Это ещё раз доказывает, что ты тоже меня не знаешь.

Выражение лица Сальво меняется от шока до недоверия. Пользуясь его ошеломленным состоянием, я распахиваю дверцу машины и выхожу.

— Пожалуйста, не лезь в мои дела, Сальво, — шепчу я, захлопывая дверь.

Как только я оказываюсь в своей комнате, я хватаю блокнот и вырываю лист бумаги. Обычно я наполняю свои письма множеством подробностей — о Cosa Nostra, о школе, о своем шитье, и каждый раз исписываю по меньшей мере пару страниц. Однако сейчас я нацарапала всего одно предложение. Без приветствия. Никакой подписи. Только один животрепещущий вопрос.

Ты думаешь, я кроткая?

Ответ Массимо приходит через три дня.