Вернувший к свету - Наталия Романова
– Он хоть крещёный? – услышала я материнский озадаченный шёпот за своей спиной и неопределённо пожала плечами.
Глава 10
Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько растерянной, как в ту минуту, когда стояла посередине комнаты и смотрела на Алексея, возникшего на пороге дома моих родителей. Всё, что я могла – моргать. Не знала, что сказать, не понимала, куда деть собственные руки. Вцепилась в шаль, словно та была спасательным кругом, а я – терпящим бедствие моряком…
– Пригласишь? – Лёша прервал моё, становящееся неудобным, молчание.
– Что же это я, – услышала я за спиной голос мамы, и сразу же шаркающие шаги, к которым пока не привыкла. В моей голове продолжал жить образ здоровой матери.
– Проходите, проходите, – спешно проговорила мама.
– Вешалку покажи человеку, – гаркнул отец в мою сторону. – Принимай гостя-то.
Я двинулась в сторону Алексея, ожидая, что он растает как мираж. Я отчётливо понимала, что он – реальный. Живой. Приехал. Стоит у дверей и смотрит внимательно на меня, но всё равно мне не верилось, что происходящее не игра воображения.
– Здравствуй, – сказала я, когда я поравнялась с ним.
– Здравствуй, – ответил он, склонив голову на бок. Ямочка на щеке привычно смягчила выражение его лица.
– Раздеваются здесь. – Я сделала несколько шагов в сени, проскользнув мимо гостя, который посторонился, пропуская меня. – Это вещи? – Глянула на небольшую дорожную сумку, в которую только средства гигиены, да несколько смен белья могли поместиться.
На языке крутились тысячи вопросов, но задавать я не стала. В дверях появилась мама, потом начала суетиться, освобождать вешалку от якобы лишних вещей, искать тапки подходящего размера.
– Григорий, сынок, приезжал, хорошие тапочки, крепкие, – запричитала она.
– Спасибо, не надо, – попытался успокоить Лёша.
– Носки дашь, – раздался голос отца. – Полы крашеные, – пояснил он для гостя, – холодные, стало быть.
После мама бросилась на кухню. Гремела посудой, причитала, окрикивала отца, который поспешил ей на помощь – невиданное дело. Пожалуй, это был первый раз на моей памяти, когда отец помогал матери по хозяйству. Скорей всего, он только мешался, что-то постоянно падало, раздавалось недовольное мамино ворчание, бурчание отца, голосок Кирюши, который то и дело выбегал посмотреть на гостя из кухни, где тоже «помогал» бабушке.
– Кирюша, это… – Я замешкалась, не зная, как представить Лёшу сыну.
Маме я сказала, что это мой хирург Алексей Викторович Демидов, на что она неуклюже вскинула одну руку, посмотрев на приехавшего почти как на божество, если такое уместно сказать в отношении моих родителей. Отец, я была уверена в этом, не один раз называл в беседах с мамой имя моего спасителя. Не удивительно, что первая реакция была именно такой. Я знала, что за ней последует вторая, третья. Придётся отвечать на вопросы, на которые я совершенно не готова была отвечать. Но первая реакция – безусловный восторг от визита дорогого гостя.
– Лёша, – пришёл мне на выручку Алексей.
Присел на корточки, протянул руку Кирюше, предлагая поздороваться по-мужски. Сынишка смерил гостя недоверчивым взглядом, внимательно посмотрел на ладонь, протянул ладошку для приветствия, не забыв, для надёжности, ухватиться за мою шаль, в которую я продолжала кутаться.
– Как тебя зовут? – подсказал Лёша Кириллу, что нужно сказать.
– Кирилл, – немного картавя, ответил Кирюшка.
В три года он говорил полными предложениями, для своего возраста хорошо формулировал мысли, мог поддержать беседу, знал много стихов, сказок, песен и потешек. После произошедшего у Кирюши была недолгая потеря слуха – последствия контузии, – а после выплыли логопедические проблемы. Я опасалась, что не только они.
На этом беседа прервалась, Кирюша молчаливо рассматривал гостя, Лёша позволял ему это, пока малышу не надоело, и он не рванул снова на кухню к бабушке.
Я показала дверь ванной комнаты, щёлкнула выключателем, зажигая там свет, замерла, смотря, как Лёша сделал шаг внутрь, а потом взял меня за запястье и уверенно завёл за собой. И закрыл щеколду, отрезая нас от остального мира.
– Прости, что без приглашения, – тут же заявил он.
– Как ты меня нашёл? – задала я вопрос, поймав себя на мысли, что это уже случалось.
При других обстоятельствах, но было. Можно даже сказать, что становилось традицией, только меня такие традиции скорее пугали, чем радовали. Выходило, что Лёша преследовал меня…
– Я не сумасшедший сталкер, – прочитал он мои мысли.
– Как ты меня нашёл? – Я скрестила руки на груди в защитном жесте, повторяя собственный вопрос.
– Имя Елена Калугина тебе о чём-нибудь говорит?
– Говорит, – вздохнула я.
Как может имя благотворителя ни о чём не говорить? Я была благодарна ей, всей семье Калугиных, которые оказали нам с сыном нереальную поддержку. Если бы не двоякая ситуация, предшествующая нашему знакомству, и бесконечная неловкость от того, что в двадцать восемь лет я неожиданно стала объектом благотворительности, я бы проявила больше энтузиазма, услышав знакомое имя, но я лишь смутилась.
– Ты ведь знаешь, что она организовала фонд «Надежда»?
Я кивнула, о фонде была осведомлена. Помимо прочего мне приходилось общаться с юристом «Надежды», который взялся заставить Илью платить алименты на Кирюшу. Не очень-то я верила, что у него получится, но доверенность на ведение дела подписала. Вдруг… Деньги мне были необходимы.
– Иногда требуется консультация по моей части, нужно найти специалиста или необходимо медицинское сопровождение. Помогаю по мере сил. Я спросил у Елены, она объяснила, как найти Кандалыcontentnotes0.html#n_2.
– Просто объяснила? – удивилась я, скорее возмутилась.
– На самом деле не просто, пришлось честно сказать, что я накосячил и не хочу ждать с объяснениями. Что ты сильно обижена на меня, и мне необходимо поговорить с тобой.
– Исус Христос, – прошептала я, от неожиданности произнеся имя Христа на старый лад – так, как привыкла с детства.
До этого мгновения я была уверена, что давние привычки остались в прошлом.
– Ты мог подождать, – возразила я.
– Не мог, – отрезал Лёша. – Ждать чего? Твоего возвращения? Девятого числа, когда я должен был вернуться от родителей? Люба, у меня уже были отношения, которые заканчивались провалом. У меня за плечами развод. Я понял одну важную вещь: обсуждать проблемы, недоразумения, обиды нужно сразу. В тот же миг, когда произошло. Не откладывать в долгий ящик, не позволять им разрушать то, что важно.
– Ты не понимаешь, – прошипела я. – Мои родители…
Даже в сюрреалистическом сне я не могла представить вместе своих родителей и Лёшу в качестве… в качестве кого? Временного любовника? Мои родители не признавали такие отношения и, как показала жизнь, были правы. Только и у меня имелась своя правда, которую я скрывала от родных людей – я не бесплотный ангел, а женщина из плоти и крови, с потребностями и желаниями грешного тела.
К тому же я совсем не хотела посвящать посторонних людей в особенности быта и вероисповедания родственников. Стыдиться мне было нечего, семью и место рождения не выбирают. Мои родители – честные люди, которые всю жизнь жили по своим принципам и вере. Однако, объяснять что-то кому-то желания не было.
– Я понимаю, – отрезал Лёша. – Твои родители староверы. Нужно быть слепоглухим идиотом, чтобы не понять это, общаясь с Еленой и косвенно со всеми Калугиным. К тому же я видел, как крестится твой отец, – он показал двуперстие, – ничего не понимаю в религии, но по истории и обществознанию у меня были пятёрки, так что кое-что о Никоновской реформе слышал.
– И всё равно приехал… – пробубнила я.
– Не убьют же меня здесь, – снова пожал плечами Лёша. – Или могут?
– Мы не дикари, – фыркнула я, невольно причислив себя к тем, о ком есть пара параграфов в учебнике по обществознанию, и свернула разговор: – У нас даже горячая вода есть в доме.
Решила продолжить беседу позже. Я и без того задержалась в ванной комнате наедине с мужчиной. Достаточно для однозначных выводов родителей. Вряд ли они верили в то, что внебрачный секс мне не знаком, но вот так открыто демонстрировать отношения я не рисковала.
– Погоди. – Лёша остановил меня, когда я потянулась к щеколде. – Скажи, что выслушаешь меня.
– Выслушаю, – кивнула я.
– И позволь кое-что.
– Что? – не поняла я.
– Иначе лопну. Прости, я думаю об этом, как только увидел трещинку
