Селянин - Altupi
Он поискал под подушкой смартфон и вспомнил, что приехал без него. Свой телефон, ещё старый, не заменённый на Андрюхин смарт, Егор унёс с собой.
Одевшись в брошенные ночью на стул грязные до невозможности штаны и футболку, Кирилл вышел в зал. Младшего Рахманова тоже не было, диван был заправлен, свёрнутое постельное бельё лежало на кресле. Кирилл мгновенно метнул взгляд на часы на стене — он что, сука, проспал до обеда, если Андрей поднимается в половине восьмого? Китайские часы бесстрастно тикали, стрелки показывали без двадцати минут девять. Пиздец! Кирилл приложил ладонь ко лбу, закрыл глаза и глубоко вдохнул, успокаивая прихлынувший жар. Мало того, что из-за него полночи не спали, так братья проснулись спозаранку, а он дрых в своё удовольствие! Что о нём подумают?
Убрав ладонь, Кирилл прикусил губу, размышляя, как поступить. Тюлевая штора на разбитом окне колыхалась, дыра в стекле пропускала ветерок. Осколки и упавший цветок убрали, пол подмели и вымыли. А он не слышал ни этого, ни будильника.
С тревожным сердцем Кирилл кинулся в прихожую. Остановился и вернулся поздороваться с мамой Галей, но она спала, и снова бросился бежать. Прихожая, дверь, веранда, пыльные шлёпки, порожки, Найда в будке, задний двор, куры — где Егор?! Как назло, прихватил мочевой пузырь, организму было плевать на его панику, он хотел опорожниться. Приплясывая от нестерпимого желания поссать, Кирилл заглянул за хлев, потом на огород. Мешки с картошкой стояли на серых грядках, их окружала зелёно-жёлтая природа, солнечный день и птичий щебет, только людей не наблюдалось. Не могли же Рахмановы уехать в город, мотоцикл же стоит во дворе? Кажется, стоит. Кирилл помнил, как по нему скользнул взглядом, но не доверял уже собственным глазам и памяти. Чувствуя, что моча вот-вот потечёт в трусы, он побежал обратно проверить. Влетел на передний двор и выдохнул: «ижак» находился на привычном месте, люльку закрывал брезент.
Сзади скрипнуло. Кирилл молниеносно обернулся, понимая, что этот звук означает «люди».
Егор стоял перед дверью деревенского душа, сушил волосы полотенцем. На нём были только прилипшие к телу чёрные плавки, а загорелая кожа блестела испаряющейся влагой. Он улыбнулся, но лицо сразу приобрело обеспокоенное выражение. Он перестал вытираться.
— Кир, что случилось?
Калякин не понял. Капля мочи уже упала с члена. Вместо того чтобы уточнять и извиняться за просып, он напряг мышцы, однако мера была бесполезной — или напрудить в штаны перед любимым человеком, или сломя голову гнать к туалету. Кирилл развернулся и побежал. Метров шесть-восемь, не замечая ничего. Пришлось ещё разобраться с вертушкой на двери, влезть в кабинку, сдёрнуть штаны… Он даже зажмурился от удовольствия, когда мочевой пузырь стал с журчанием уменьшаться в размерах.
Закончив, Кирилл придирчиво осмотрел трусы. Впрочем, там и без «придирчиво» было яснее ясного — мокрое пятно, от которого идёт характерный запах. Отлично, просто заебись. То в сортир провалился, то штаны обоссал. Мачо, блять. Скорее переодеться, скрыть свой позор. Но когда он вышел, перед туалетом стоял Егор, очень-очень встревоженный, бледный, полотенце лежало у него через плечо.
— Кир, что с тобой? Тебе плохо? — Рахманов сделал шаг к нему с намерением то ли взять за плечи, то ли обнять. Кирилл отшатнулся. После такого Егор вообще застыл на месте, руки его опустились. Кирилл понял оплошность, но не мог допустить, чтобы любимый подошёл ближе, унюхал ссанину. Это мокрое пятно будто жгло кожу, заняло всё его внимание, думать о чём-то ещё было сложно.
— Всё нормально. Я сейчас… Мне надо, прости. — Стараясь не смотреть на селянина, Кирилл проскользнул мимо него и заспешил в дом.
Мама Галя ещё спала. Кирилл нашёл на выделенной ему полке в шифоньере чистые трусы, носки. Штаны тоже были грязными и пованивали мочой, поэтому Кирилл вместе с футболкой кинул их в таз для белья, сменил на сносные джинсы, в которых вчера приехал и не очень мятую рубашку с коротким рукавом. На носки пыльные шлёпки обувать посчитал глупым и обул кроссовки. Выглядел не для работы по хозяйству, но ведь по времени пора в город ехать, для прогулки по рынку одежда сойдёт.
Кирилл вышел из дома и снова наткнулся на Егора. Тот стоял спиной к нему, лицом к мотоциклу, полотенца у него уже не было. Услышав хлопанье двери и шаги, он обернулся, мгновенно помрачнел. На секунду во взгляде мелькнула обречённость, прежде чем эмоции спрятались, а голова опустилась.
— Ты уходишь? — мертвенным голосом спросил он.
Калякин прищурился, предчувствуя что-то неладное. Всё утро было каким-то неправильным.
— Нет. А надо куда-то?
— Не уходишь? — уточнил Егор, подняв голову. Лицо немного посветлело, обрело краски.
— Да, не пойму я тебя. Куда идти-то? Надо, я схожу. — Тут у Кирилла мелькнуло запоздалое воспоминание, он цокнул языком, взмахнул рукой. — Блять! Ты решил, что я от тебя ухожу? Нет! Мне по херу, какая у геев жизнь, я люблю тебя!
Он схватил Егора в охапку и поцеловал, обнимая голое, нагретое солнцем тело.
— Как ты вообще до такого додумался? — спросил он после, не выпустив из объятий.
Егор мотнул головой, явно намереваясь замолчать ответ, но всё же ответил:
— Ты словно испугался, когда меня увидел… А затем убежал, ничего не объяснив. Мне показалось, тебе плохо — тошнит или живот прихватило, но ты… А потом ты переоделся…
— Ну и что? — Кирилл рассмеялся, крепче обнял его. — Я просто испугался, что ты уехал, не разбудил меня. А потом в туалет так приспичило, что думал, мочевой пузырь лопнет. Не бросаю я тебя! В город вот с тобой собрался, мы ведь едем? Кстати, почему ты меня не разбудил?
— Ты спал.
— Спал? — Кирилл расхохотался над таким объяснением. — Так разбудил бы, чтобы я не спал. Нехер мне спать. В следующий раз буди, хорошо? Не надо обо мне заботиться, я не маленький.
— Хорошо, — смиренно кивнул Егор. Кирилл радовался.
— Ладно, говори, чем тебе помочь?
— Ничем, мы с Андреем уже всё сделали. Сейчас он придёт, позавтракаем и поедем.
Как по заказу уличная калитка открылась, и вошёл мелкий. Не ожидая наткнуться на обнимающуюся парочку, вздрогнул, потом демонстративно отвернулся, как всякий подросток, считающий любовные
