Селянин - Altupi
— Молодец, что приехал, Кирюша, — прошелестела она и попыталась улыбнуться: — Егорушка, а ты боялся, что он не приедет.
Калякин резко развернулся к Егору. Удивлению и смешанным чувствам не было предела. Так вот где раскрывается правда! Наш молчаливый юноша не со всеми такой молчаливый и даже умеет делиться своими страхами! Но это была отличная новость — значит, Егору их отношения небезразличны! Замечательно! Замечательно!
Кирилл был готов расцеловать его, но только взял за руку. Улыбка растягивала рот до ушей. Все слова потерялись.
— Егор! Блин, Егор!..
Рахманов в кои-то веки не отводил глаз, принимал свой провал и одновременно признание мужественно, однако на лице его было написано, что одним людям необязательно было это знать, а вторым — необязательно раскрывать все секреты. Но мамы… они такие.
— Есть пойдёте? — строгим тоном позвал с кухни Андрей.
— Идите, идите, — отправила их Галина.
Ели самую обычную молодую картошку, до румяных корочек обжаренную в сливочном масле на сковороде, самый обычный фасолевый суп, с самым обычным слегка зачерствевшим ржаным хлебом, с самым обычным салатом из огурцов, помидоров и болгарского перца… но еда была такая вкусная, что Кирилл, забыв про навозную вонь, запихивал в рот всё новые куски. Да, ничего вкуснее сегодняшнего ужина он в жизни не ел — вот что значит наработался!
Душ бы Кирилл пропустил — живот округлился, глаза слипались, а ноги отваливались — но Егор не позволял себе лениться. Лечь с ним в постель чёрным от грязи, воняющим навозом?.. Нет уж. Лучше доплестись как-нибудь до душа и полюбоваться на обнажённую натуру, может быть пообниматься, подрочить.
Пока убирали со стола и мыли посуду, мыться побежал Андрей. Он вернулся через десять минут, сообщил, что вода «обалденная», и пошёл стелить себе на диване. Разговаривал с мамой Галей, рассказывал ей про новый смартфон, показывал «крутые» функции. Он уже поменял сим-карту и успел позвонить кому-то из одноклассников. Кирилл был счастлив за него, аж комок к горлу подступал — вот уж никогда бы не подумал, что будет так радоваться за глупую надоедливую мелюзгу. Да только Андрюха воспринимался своим, родным, младшим братом, а не просто бесплатным приложением к Егору.
Они пошли в душ в одиннадцатом часу. Разделись, Егор повернул кран, из лейки полилась вода. Сначала она показалась недостаточно тёплой, Кирилл даже, встав под струи, содрогнулся от холода, но уже через минуту, когда намокли всё тело и волосы, температура пришла в норму. А потом рядом, передом к нему, под душ встал Егор… В его руках были красная поролоновая губка и флакон с зеленоватым гелем для душа. Он выдавил гель на губку замысловатой закорючкой, убрал флакон на лавочку и собрался мылиться, однако Кирилл отобрал у него губку.
— Давай я?
— Не надо, я сам, — запротестовал Егор, но слишком вяло, а Кирилл уже вёл по его гладкой мокрой груди губкой, оставляя пенные дорожки, которые тут же уносила вода. Свободная рука, пройдясь по бедру вверх, нежно огладила член и мошонку, игриво смяла, надеясь на эрекцию.
— Кир, я еле стою на ногах, — воззвал к его совести Рахманов. — Ничего не получится. Вот такой я плохой любовник, прости.
Кирилл огорчился, но не подал виду. В конце концов, и его организм полностью солидарен с Егором.
— Ничего страшного, мой замечательный любовник, — улыбнулся Калякин и занялся делом. Тёр губкой плечи, руки, грудь, живот, бока и удивлялся отличной физической форме Егора, сильным мышцам под загорелой кожей. Он был изящным, гибким, но ни в коем случае не женственным. Хорошие природные данные и ежедневные тренировки — в кидании навоза, поднимании мамы Гали, косьбе, колке дров — давали завидный результат. Кирилл знал, что недотягивает.
Он аккуратно и тщательно, лаская, намылил гениталии Егора. Член набух лишь слегка, да и свой не дошёл до полной твёрдости — усталость, чёрт её дери!
После Егор повернулся спиной, и она оказалась не менее возбуждающей! А ягодицы? Маленькие, крепкие. Кирилл водил по ним и между ними губкой, мечтая упереть селянина в стену или в лавочку руками и по мыльной смазке протиснуться внутрь, получить полноценный расчёт за ночь, когда кое-кто нагло уснул под ним. Дальше фантазий дело, конечно, не продвинулось. Кирилл причислял себя к понятливым людям, и раз Егор сказал, нет сил, значит, нет сил. Можно потерпеть денёк-другой, обойтись петтингом. К тому же вода холоднела, места под душем не хватало для двоих.
— Давай теперь я тебя? — предложил Егор. Кирилл замотал головой:
— Нет, я точно сам.
Егор не настаивал. И хоть Кириллу нестерпимо хотелось, чтобы его тело приласкали любимые пальцы, он не заикнулся об этом. Он-то три дня на кровати провалялся, в клуб бухать ходил, а его любимый ни на минуту не присел. Поэтому надо уважать мнение Егора. Кирилл был готов на это. Он вышел из-под лейки, накапал ещё геля, быстро прошёлся по своему не такому уж сексуальному телу. С волос капала вода, мелкая растительность на руках и ногах прилипла к коже, под ступнями хлюпали лужицы.
— Кир, — позвал Егор. Он стоял под струями, и они, разбиваясь о его плечи, разлетались быстрыми брызгами. — Иди, вода заканчивается.
Да, электрический титан с хитромудрым подводом воды это вам не центральное горячее водоснабжение. Кирилл кинул губку на лавку и встал на место отошедшего Егора. Вода действительно лилась почти ледяная, сковывала члены, на спине появились мурашки. Словно в крещенскую иордань окунулся.
— Жуть, — выругался Кирилл, выныривая из-под лейки. — Замёрз! Согреешь меня?
Егор тут же накинул ему на плечи махровое полотенце, которым сам вытирался, и за края притянул к себе, обнял за талию и поцеловал. В тесном темноватом помещении всё-таки было тепло и очень влажно, а стены… будто отделяли от всего мира. Не хотелось уходить, хотелось трахаться и целоваться.
— Ты удивительный, Егор… Мне хорошо с тобой, спокойно…
Рахманов качнул головой, разубеждая его.
Они вытерлись, надели чистое бельё и так, в одних трусах, пошли в дом. Егор за задёрнутой шторой занялся матерью, делал то, что никто не видел — мыл, менял памперс, растирал мазями и кремами. Ходил туда-сюда между спальней
