Марш-бросок к алтарю - Елена Ивановна Логунова
Предвкушая сладкие деньки в тени греческих смоковниц, майор Кроткий одновременно с аппетитом вкушал копченого судачка, для пущей гармонии внутреннего мира обильно заливая рыбу пивом. Данное исторически сложившееся сочетание выпивки и закуски казалось майору безупречно правильным и надежным, однако ближайшее время показало, что не все так просто. Не доев судака, Кроткий почувствовал себя на редкость плохо, вынужден был досрочно покинуть приятное общество в сауне и уже из дома, под причитания любящей супруги был увезен «скорой помощью».
— Пищевое отравление! — бодро констатировал врач, осмотрев майора, едва ли не намертво сраженного копченым судаком.
— Так все же ели, и все в норме! — едва шевеля серыми губами, обиженно напомнил сильно хворый майор.
— Бывает и такое, — уверенно сказал специалист. — Копчености и соленья — это как русская рулетка. Едят все, а умирает кто-то один!
Умереть майору Кроткому, конечно, не дали, но активные реанимационно-восстановительные процедуры в гастроэнтерологии напрочь вырвали из его жизни почти двое суток. Именно поэтому выполнение задания, не казавшегося самонадеянному майору особо сложным, оказалось под угрозой.
До телефона Кроткий добрался лишь во второй половине воскресного дня. Чувствовал он себя дурно, мыслил с трудом, четко сформулировать распоряжение не смог, и лейтенант Лосев уяснил свою задачу лишь в самых общих чертах.
— Найти оператора Пряникова с городского ТВ и забрать у него отснятый материал для майора Кроткого, я все понял, сделаю! — браво протарахтел в телефонную трубку лейтенант, особо тщательно работая над собственной дикцией и тихо радуясь тому, что возможности современной телефонной связи еще не распространились на передачу на расстояние компрометирующих запахов.
Временно свободный от дел и перманентно не обремененный семьей лейтенант Аркадий Лосев с вечера пятницы и до середины воскресенья пребывал в глубоком загуле, из которого его и выдернул майорский звонок. Оставив недожаренные куриные ножки на гриле на произвол временной подруги, Аркадий вызвонил непьющего коллегу — лейтенанта Смирнова и на его личном автомобиле отправился в офис городской телекомпании.
Воскресенье на провинциальном ТВ для большинства сотрудников являлось выходным днем. Кроме дежурных специалистов, в офисе никого не было, да Аркадий до редакционных помещений и не дошел. Полуживую душу он встретил сразу за железной дверью: в застекленном закутке за конторкой дремал преклонных лет ночной охранник, пенсионер Василий Кузьмич Морозов, которого все студийные шутливо звали «Дед Морозов».
— Слышь, отец! Где оператора Пряникова найти, не знаешь? — добродушно дохнув на него перегаром, спросил лейтенант Лосев.
— Пряникова-то? — сторож завистливо принюхался к исходящему от лейтенанта богатому амбре из совокупных запахов выпитой водки и съеденного шашлыка и горько вздохнул.
Дед Морозов в свое золотое время вел весьма свободную и веселую жизнь, а теперь отчаянно завидовал каждому молодому парню, не отягощенному артритом, бурситом, простатитом, толстой ворчливой женой и хроническим безденежьем. Оператор Алексей Пряников, по его небеспристрастному мнению, относился к числу счастливчиков. Ревниво наблюдая за достаточно бурной общественной и личной жизнью Пряникова, любопытный Дед Морозов был в курсе отдельных его проектов и планов, однако информация о трагической гибели Алексея до вечернего сторожа, едва заступившего на пост, еще не дошла. Поэтому на вопрос вызывающе ароматного лейтенанта Лосева охранник ответил то, что знал:
— Пряников сегодня второй день свадьбы в парке на озере снимает, — и снова вздохнул.
Слово «свадьба» у экс-гуляки прочно ассоциировалась со вкусной едой, обильной выпивкой и щедро декольтированными хмельными дамами, страстно завидующими новобрачной и при каждом крике «Горько!» непроизвольно выпячивающими губы в надежде подарить хоть кому-нибудь свой собственный поцелуй с перспективой немедленно развить его до традиционной программы брачной ночи.
— Я все понял! — Аркадий Лосев благодарно кивнул информированному старику и ушел, оставив растревоженного Деда Морозова в плену горьких табачно-шашлычно-водочных ароматов и сладких развратно-распутных воспоминаний.
Свадьбу этим днем в парке на озере догуливали всего одну, и оператор ее снимал один-единственный, так что о возможности ошибки в идентификации искомой личности лейтенант Лосев даже не подумал.
— Вот этот типчик нам и нужен! — сказал он напарнику, легко высмотрев в толпе радостно хороводящихся гостей малоподвижную фигуру с камерой на плече.
Мешать оператору, находящемуся при исполнении, лейтенанты не стали и в ожидании завершения съемочного дня удобно расположились на послеобеденный отдых в тени кустов и деревьев на ближайшей клумбе.
4
— Большое спасибо! — Даня Гусочкин спрятал в карман деньги, поправил на плече ремень кофра с видеокамерой и тепло улыбнулся работодательнице.
— Тебе спасибо, — желчно буркнула Лариса Котова.
Размеры своей устной благодарности она уточнять не стала. С учетом того, что Даня выручил фирму в критическую минуту, хозяйкино «спасибо» могло бы быть более искренним, но тяжелый день полностью исчерпал Ларины запасы душевности и сердечности. Кроме видеосъемки, все рабочие процессы, связанные с аппаратурой, шли наперекос и через «не могу». Сбоил микшерный пульт звукотехника, резаными поросятами визжали радиомикрофоны, мучительно моргал пораженный загадочным нервным тиком плазменный экран, и ноутбук обморочно отключился как раз в момент показа слайд-шоу, спешно состряпанного из «загсовских» фотографий новобрачных. Лара устала удивляться количеству и разнообразию технических проблем!
— Это нас конкуренты сглазили! — уверенно сказала Ларисина помощница Галина. — Наташка Рощина из «Супер-пати», точно, больше некому! Она вечно с колдунами, гадалками и экстрасенсами якшается, лично проводит на все корпоративы придурков из «Архитектуры космоса»! Не иначе, это они по ее просьбе нам весь астральный фарт порушили.
— По бартеру, вместо оплаты за ведение очередной корпоративной вечеринки космических архитекторов, — ехидно поддакнул звуковик Стасик Прыгов, обиженный тем, что Лара в очередной раз не дала ему ожидаемую премию.
Лариса, обычно весьма критично относящаяся к сообществам мистически-философских течений и завихрений, мрачно зыркнула на подчиненных и промолчала.
— Ну, я пошел! — сказал Даня Гусочкин, чутким ухом пожизненно гонимого создания уловив, что тут ему уже не рады.
— Да... пошел ты! — хамски одобрил звукорежиссер, откровенно завидующий Даниному вызывающему успеху: у оператора нынешним многотрудным днем техника работала как часы.
— Это потому, что Наташка Рощина из «Суперпати» про замену оператора ничего не знала! — уверенно
