Инсинуации - Варвара Оськина
– Профессор Уилман, прошу вас, не обращайте на меня внимания, – улыбнулся Коэн. – Я лишь ненадолго украду у вас мисс Чейн.
Недоумённо хлопая глазами, она повернулась к Президенту в ожидании пояснений. Но он лишь аккуратно взял её руку и старомодно положил себе на локоть, предлагая опереться. Коэн всё ещё был в ректорской мантии с красными отличительными нашивками, даже берет не снял, желая сохранить торжественность до самого конца этого важного дня. В молчании они вышли на Мемориал-драйв и свернули к библиотеке. И её ступени, где обычно гнездились сотни студентов, теперь пустовали. Непривычно, но сегодня всё наконец-то закончилось.
– Мисс Чейн, – наконец заговорил Коэн, убедившись, что рядом с ними никого нет. – О нашем разговоре никто не знает. Обещаю, так останется и впредь. Вы же, со своей стороны, вольны делать, что считаете нужным. У меня нет оснований сомневаться в вашей порядочности.
– Вы меня пугаете, Президент Коэн, – осторожно заметила Элис, ступая по нагретым солнцем гранитным плитам.
– О, не стоит, моя леди. Не стоит. – Глава университета задумчиво покусал тонкую губу, после чего вздохнул и неожиданно ребяческим жестом махнул рукой. Похоже, он что-то для себя решил.
– Полагаю, моя осведомлённость о вашей весенней проблеме со здоровьем не станет новостью. Хотя я и знаком с ней в общих чертах.
– Да, сэр.
– Конечно, ваш руководитель, профессор Хиггинс, был… довольно настойчив в своих требованиях. Но это вполне объяснимо, ведь забота о студентах – первейшая обязанность любого учителя. Его просьбы звучали разумно, находились в рамках установленных правил и не вызвали у меня вопросов. Я без раздумий подписал прошение о частично заочном обучении на время вашего лечения.
– Я благодарна вам…
– Пустое. Однако спустя несколько дней передо мной оказался ещё один документ. Заявление о досрочном проведении одного-единственного экзамена для всё той же мисс Чейн. И поймите моё недоумение, когда я обнаружил, что речь идёт о ведущем предмете специальности и о работе, которую никто и в глаза не видел.
Без того напряжённая Элис почувствовала, как задрожали руки. Господи… ГОСПОДИ! Ну почему всё, что касалось Риверса, в конце оборачивалось именно так?
– Сэр, вам, должно быть, известно, что я сдавала экзамен наравне со всеми, – торопливо проговорила она. – Подобная лояльность профессора Риверса показалась мне не совсем справедливой по отношению к другим. Я не знаю, чем она была вызвана…
– Мисс Чейн, я стар, но далеко не глуп и не слеп. Мне бы и в голову не пришло вас обвинять.
Накатившее облегчение было слишком велико, и Элис пошатнулась.
– Спасибо, сэр.
– Не спорю, иди речь о другом преподавателе и другом студенте, им бы не удалось избежать нескольких неприятных вопросов, но я слишком хорошо знаю профессора Риверса. Регулярно получая на него жалобы, невольно многое узнаёшь о его стиле преподавания. И я понимаю, что произошло нечто невероятное, раз он решил сделать такой… радикальный пассаж.
Коэн хмыкнул, и морщинистое лицо разгладилось от кривой ухмылки.
– Я не ждала… никто не ждал, – согласилась Элис. Разговор сбивал с толку. Если у Коэна нет к ней претензий, тогда в чём дело?
– Не ждали? Действительно? – тем временем спросил он и слегка повернулся.
Вот чёрт!
– Что вы имеете в виду?
– Мисс Чейн… – Коэн посмотрел в темнеющее небо. – Я знаю Джеральда вот уже двадцать лет. И за это время он бывал разным, как и любой человек, проходя этапы взросления. Я назвал его сыном и научился подмечать многое из того, что ему хотелось бы скрыть. Скажите, прав ли я в своём предположении… Кхм… Вам случайно стало известно о прошлом вашего профессора. Верно?
Элис вздрогнула всем телом и попыталась вырвать руку из цепких старческих пальцев. Её не стали удерживать. Коэн лишь грустно улыбнулся и посмотрел в перепуганные глаза Эл. О боже!
– Да, – после паузы длиной в одну прожитую жизнь призналась она. Какой смысл врать?
– Ясно.
Она зажмурилась, чувствуя иррациональное желание оправдаться хоть в чьих-то глазах.
– Но я не горжусь тем, как сделала это. Я не знала… не понимала. Прочитав его биографию, наткнулась на имя Оливера Клайтона. Вы же понимаете, такого, как профессор Риверс, трудно не заметить, нельзя пропустить. Мне показалось забавным, что после исчезновения одного перспективного юноши, появился другой. И когда я увидела его досье… Господи… Это было чёртово любопытство. Знание ради знания. Понимаю, мне нет оправданий. Я нарушила закон минимум дважды. Я вмешалась в частную жизнь. Я…
«Я предала его в тот момент, когда он готов был стать собой!» Элис запнулась и часто заморгала, не зная, как облечь в слова все чувства, весь стыд и сожаление. Коэн длинно вздохнул и покачал головой.
– Так я и думал. Что же, по крайней мере, теперь есть причина…
– Сэр?
Но Президент молча положил руку Элис к себе на локоть и медленно двинулся в сторону Мемориал-драйв. Совершенно неожиданно возникло острое ощущение, что сам волшебник Оз ведёт её по дороге из жёлтого кирпича.
– Когда-нибудь это должно было произойти. – Неожиданная улыбка появилась на старом лице. – И большая удача, что именно вы вскрыли загноившуюся рану в наших с ним душах, потому что…
– Вы благодарите меня?!
– Звучит удивительно, но да. Двадцать лет назад я оказался непростительно глуп и наивен для человека, который разменял шестой десяток. Совершив целый ворох ошибок, я совсем недавно чуть было не сделал самую главную. – Коэн помолчал, задумчиво кусая губу. – Эту историю, вероятно, лучше слушать с самого начала, чтобы не пропустить ни одного мало-мальски важного момента. Готовы ли вы?
Ни секунды на раздумья.
– Да, сэр.
– Вы не знаете, но впервые я столкнулся с профессором Риверсом, когда ему было пятнадцать. Он стоял у входа в церковь среди десятков других желающих получить бесплатный обед. Я шёл с исповеди, когда мой взгляд зацепился за необычайно прямую спину в разношёрстной толпе. Даже толком немытый и тощий, он казался чужим среди собравшегося на паперти народа.
– Боже мой, – пробормотала Элис, чувствуя, как сквозь лекарственную блокаду вновь пробиваются испытанные в тот день эмоции. Она знала, о чём говорил Коэн.
– Вы видели всё, что с ним произошло, я же тогда не знал и наблюдал за Джеральдом несколько недель, прежде чем решился познакомиться. А когда это случилось, оказался совершенно им очарован. Мне сложно сказать, что именно меня так поразило. Удивительная ясность мысли? Или блестяще отточенный ядовитый сарказм? Неважно. Он питался сухой лапшой, взламывал на заказ сайты, а на полученные деньги оплачивал время в игровом клубе, где и жил. Представляете?
Она кивнула, зажмурившись. Ей не надо было представлять, для неё это не новость. Но от внезапного острого осознания собственной слепоты стало больно. Какая же дурочка! Господи! Наивная и влюблённая, которая уже тогда должна была почувствовать, догадаться, но не смогла.
– Я долго не мог поверить… А когда понял, мне захотелось дать ему
