Инсинуации - Варвара Оськина
Было неуютно. Между ними висела стена из упрёков и бессмысленных оправданий, опоздавшей на несколько месяцев правды и невыносимой тоски. Чувства Элис швыряло из стороны в сторону, как ополоумевший ватерпас. Разумеется, она скучала, хотя всеми силами старалась себя в этом разубедить, по десятому разу перечитывала книгу, а потом засыпала с томом в обнимку. Потому что Эл могла злиться, обижаться и ненавидеть, но до промокшей от слёз подушки жалела саму себя и то, чего уже не вернуть. А ведь Джеральд хотел. Это осознание внезапной потери читалось в каждом взгляде, в жесте или оборванной фразе. Элис не сомневалась – он винил себя во всём, что между ними случилось, и ещё больше – в так и не наступившем. Только вот не знала из-за кого. Из-за себя или всё-таки Элис? Самый важный вопрос, ответ на который мог стоить ей жизни. Потому что хорошо говорить «нет» себе и другим, покуда Джеральд где-то там далеко, и насколько же сложно, очутившись с ним рядом.
***Третье июня выдалось удивительно чистым, ясным, наполненным предвкушением нового и определённо лучшего. Замерев в полупустой комнате, Элис машинально вертела на пальце кольцо61 и вспоминала, как волновалась два года назад. Сегодня же настроение едва дотягивало до уровня «отстой средней выдержки». Не было ни восторга, ни фонтана эмоций… Чёрт возьми, не было даже радости. Элис достигла поставленной цели, сделала невозможное, выдержала такое, от чего впору заказывать заупокойную мессу, но удовлетворения это не принесло. Ею овладело удивительное равнодушие. А в голове всё громче жужжала крамольная мысль: не слишком ли высокую цену она заплатила за жалкий кусок картона?
В последний раз поправив украшенную красным отворотом серую мантию, Эл подхватила берет и растерянно огляделась. В комнате было пусто. Ни привычного мусора, ни валявшейся по углам одежды. Всё, что скопилось за шесть долгих лет, давно мялось в коробках и чемоданах в квартирке на втором этаже калифорнийского домика. Курт, на зависть Эл освобождённый от предсвадебной суматохи, под нежным взглядом будущей жены курировал процесс переезда, сняв со своей подопечной хоть одну головную боль. Вздохнув поглубже, Элис одёрнула магистерский капюшон и вышла из комнаты. Долой упаднические настроения! Прощаться надо с улыбкой.
Церемония выпуска, которую в университете называли не иначе как «Начало», считалась главным событием года. К ней готовились долгими месяцами. Ждали, боготворили, восхищались. И масштаб действительно потрясал. Силами сотен людей на один день в году Киллан-Корт превращался в праздничный стадион. Его украшали эмблемами факультетов, ставили большие экраны трансляции и сооружали помосты перед центральным входом. Десятки специально высаженных рододендронов, ковровая дорожка, протянувшиеся до самой Мемориал-драйв ряды сидений. И конечно же, бесконечные колонны тёмно-красных дипломов. Золотая эмблема на алом переплёте и вложенный тонкий лист. Ничего больше. Никаких перечней оценок, списка прослушанных предметов или выполненных проектов. Только имя, фамилия, специальность, алая печать и две подписи. Страничка и корочка, которые открывали своим владельцам лучшее из того, что мог предложить мир. И дело было не в элитарности или статусе университета, нет. Они выходили творцами новой реальности. Тяжёлые годы забывались, ошибки, провалы и разочарования отходили на второй план, когда в руках оказывалось доказательство их успеха.
К сожалению, ожидая своей очереди в длинной веренице магистров, Элис не разделяла озвученных с трибуны пафосных мыслей и приземлённо мечтала о бутылке с водой. Строгий алфавитный порядок и одним только организаторам ведомая иерархия сильно затягивали дело. В мантии было отвратительно жарко, и Элис чувствовала, как липнет к телу тонкое летнее платье. Море из бакалавров наверняка сварилось ещё час назад, пока слушало длинную речь Президента. В который раз оглядевшись, Эл поймала сочувствующий взгляд сидевшей среди профессорского состава Генри. Ещё год и подруга получит свою степень. Элис пообещала себе приехать. Но пока светловолосая аспирантка возвышалась среди кучки ассистирующих преподавателей, меланхолично жевала жвачку и что-то яростно строчила в телефоне. И Эл была готова прозакладывать свеженький диплом, что Кёлль в очередной раз меняла цвет скатертей, музыкальное сопровождение или ещё какую-нибудь ненужную хрень.
Очередь двигалась удручающе медленно. Отчего-то каждый считал своим священным долгом сказать пару слов вручавшему дипломы Коэну. Ох, да сколько можно? Элис снова огляделась, рассматривая преподавательский помост. Почти у всех на безымянных пальцах правой руки блестели кольца выпускников Массачусетса – традиция, неукоснительно соблюдавшаяся бывшими студентами университета. С противоположного края расположились Хиггинс и Риверс. И она впервые задумалась, что два года назад не видела Джеральда среди преподавателей. Так странно. Ведь даже слепой бы прозрел ради одного только взгляда на проклятого профессора. В чёрной мантии сложного кроя, академической шапочке и при полном параде регалий он смотрелся чертовски внушительно. Протеже Коэна, самая яркая звезда на небосклоне лаборатории искусственного интеллекта. Да-да, умница, красавец, и, вы не поверите, редкостная мразь.
– Элис Мерри Чейн! – размышления прервал мелодичный женский голос. Свершилось!
Она шла по светло-зелёному ковру, а сама машинально отмечала его упругую мягкость и контрастирующую с яркой листвой бледность. Как всегда, в минуты наивысшего волнения, с которым в этот раз не смогли справиться даже транквилизаторы, возникло туннельное зрение. Пожимая тонкую морщинистую руку Коэна, Элис видела его открытую улыбку, но совершенно не понимала, что ей говорили. Взгляд скользнул по грустному лицу Хиггинса и зацепился за Джеральда. Даже отсюда она видела бушевавшую в его прозрачных глазах гордость. Пустое, профессор, не вашими молитвами. Но сердце предательски дрогнуло, и сквозь пряное цветение рододендронов Элис почудился его запах. Разумеется, то была лишь иллюзия. Но мозг решил иначе и с поразительной точностью воспроизвёл ноту за нотой знакомого аромата.
К чёрту! Перебросив кисточку на своём берете с правой стороны на левую, Элис коротко поблагодарила Коэна и сбежала вниз, к радостно орущему и свистевшему Джо. Прочь отсюда! Прочь! Туда, где ждали Клаус, Курт и Арнольд. Туда, где лежало платье подружки ненормальной невесты, билет до Сан-Франциско и брелок от подаренной растроганным дядюшкой машины. Туда, где не было промозглых утренних туманов, печальных Хиггинсов и трижды проклятых Джеральдов Риверсов. Туда, где вместо вина люди причащались высокими технологиями и молились на полупроводники.
Солнце уже садилось, когда Элис стояла среди однокурсников и вслушивалась в поздравительную речь декана. Прерываемые всплесками дикого хохота плоские шутки и несколько бутылок тайно распитого «Хеннеси» добавляли атмосфере дружелюбия и иллюзию братской любви. Через час должна была начаться общая вечеринка с ежегодным погромом общежитий62, а пока бывшие студенты, вдоволь нагулявшиеся с родными и близкими, вспомнили о благодарности и внимали профессорам. Неожиданно декан прервался и
