Инсинуации - Варвара Оськина
Элис прикрыла глаза.
– Они отказались от него. Все, – прошептала она. – Не верили, считали лживым неуравновешенным подростком, который просто хотел привлечь к себе внимание. Его собственная мать сфальсифицировала суд и стёрла все упоминания о нём.
Элис не заметила, как судорожно вцепилась в сухую жилистую кисть, когда внутри вновь поднялся испытанный гнев. Но прохладные пальцы накрыли ладонь, чтобы живым касанием вернуть из мира воспоминаний.
– Увы, об этом я узнал лишь несколько месяцев назад. И мне нет оправданий. Ещё тогда я должен был попросить Джеральда рассказать. Но святые небеса, я струсил. Видел, насколько ему больно, и боялся лишний раз затронуть воспалённый нерв. – Коэн покачал головой и посмотрел в постепенно желтевшее закатное небо. – Это стало первой и главной ошибкой, что потащила за собой остальные. Я принялся воспитывать его, как умел. Распахивал лучшие двери, потакал причудам, закрывал глаза на шалости и проделки, радуясь, когда мой мальчик был счастлив. Я дал ему возможность творить. И казалось, что мы справляемся.
Он прервался, и Элис впервые заметила на его всегда собранном лице столько эмоций.
– Вы прекрасно справились, – проговорила она.
– Он – да, а я – нет, – мгновенно откликнулся Коэн и покачал головой, отчего алая кисточка на берете забавно подпрыгнула. – Я понимаю, что своими старческими разговорами отвлекаю вас от весёлого празднования, но уделите своему бывшему Президенту ещё несколько минут. Мне отчего-то кажется, что это будет важно и вам, мисс Чейн.
– Я внимательно слушаю вас, сэр, – сказала Элис. А что ей ещё оставалось?
– Между нами никогда не было близких отношений. Джеральд жил в моём доме, но, несмотря на все мои неловкие попытки сблизиться, у нас так и не вышло. Он всегда был сложным. Где ни коснись – сплошные колючки или кровоточащие коросты. – Коэн вздохнул и длинным пальцем задумчиво поскрёб подбородок. Странную неожиданную исповедь было не только сложно слушать, но и говорить. – Первое время его мучили кошмары. Взрывной темперамент усиливался постоянными скачками настроения, но он никогда не жаловался. И мне казалось, что всё в порядке. Переходный возраст, отсутствие семьи… Тогда я не знал и половины случившегося. Не стал спорить, когда он выбрал новое имя. Такое ребячество! Вы знали, мисс Чейн? Джеральд Риверс! Какой-то герой древней компьютерной игры. Пф! И эта «Дженни»…
– Нет, – прошептала она. Откуда ей было знать? В детстве Элис не было ничего, кроме программирования и обычных уроков, всё остальное время занимали молитвы, службы и прочая чепуха.
– Неважно… Время шло, Джеральд оставался таким же замкнутым и резким. Однако в ту пору всех больше интересовали его успехи, которые будоражили во мне чувство гордости за своего мальчика. Такой гордости, какую наверняка испытывал каждый родитель. И только с годами стало понятно, как же я ошибался. Избалованный вниманием и моим попустительством Джеральд вырос в отвратительного говнюка. Мисс Чейн… – Коэн резко остановился и, развернувшись, посмотрел на Элис. – Я видел, к чему всё идёт, однако упорно закрывал глаза на его образ жизни. Игнорировал, что за блестящим фасадом гения он прятал проблему прошлого. Я помог ему стать великолепным, дал шанс взять от мира то, что ему принадлежит. А все эти… куклы, машины и Пентагон меня не интересовали. Что мне до них, если мой мальчик счастлив и успешен? Так я думал, пока одним мартовским вечером почти уничтоженный он не объявился у меня на пороге.
– Что… что он вам рассказал? – еле слышно спросила Элис, чувствуя, как всё сжалось внутри.
– Всё. Он наконец-то рассказал всё.
– Господи…
– Никто из нас троих не забудет ту ночь. Ни вы, ни я, ни он.
– Зачем вы мне это рассказываете?
– Затем, что пока в больнице вы боролись за жизнь, Джеральд воевал за собственный рассудок, сидя на полу в прихожей моего дома. Это не попытка оправдать его. Видит бог, я был в ужасе, когда он дошёл до того, что сделал с вами. Выслушав один за другим сухие, безэмоциональные факты, я впервые понял, какое он чудовище. Это же понял и Джеральд. И с каждым новым словом меня кидало от гнева к панике и обратно. Но, если бы виноват был лишь он один! Ведь я знал! Ещё в нашу первую встречу я понял, что с Джеральдом что-то творится. На Хэллоуин. Помните?
– Да.
– Я долго вспоминал тот разговор. И до сих пор не могу найти объяснение своей осторожности, но Джеральд не из тех, кого обычно заботит надела ли студентка шарф. – Коэн невесело хохотнул.
– Он не из тех, кого вообще заботят студентки, – машинально откликнулась Элис, которая только что осознала, что их тайна больше не тайна.
– Совершенно верно. Я видел вас тогда на остановке. А Джеральд понял это и попытался сыграть равнодушие, но лишь выдал себя с головой. О, мой мальчик всё рассудил верно: в тот момент я бы не поддержал его выбор, будь тот уже сделан, и приложил бы усилия, чтобы ваше общение никогда не вышло за рамки аудиторий.
– Но тогда оно таковым и было. – Элис грустно усмехнулась, вспомнив их перепалки и странные взлёты обоюдного интереса. Господи, прошло всего лишь несколько месяцев, а всё так изменилось.
– Нет, мисс Чейн. К тому времени вы давно стали для Джеральда навязчивой идеей, абсолютным магнитом всех мыслей, дел и желаний. Он мог не осознавать, но уже пытался спрятать вас от меня, благородно избавив от излишнего внимания и подозрений. Да, он знал, что в моих мечтах ему всегда доставалось лучшее, вы же никак не соответствовали ни одному из видевшихся мне критериев. Не обижайтесь, мисс Чейн. Но именно эти стереотипы чуть не стали моей последней ошибкой.
– Почему? Ведь вы совершенно правы. – Коэн попытался что-то сказать, но она не позволила. – Я всего лишь плод праздного любопытства, и не подхожу ему ни возрастом, ни умом, ни жизненным опытом, ни статусом. У меня не было ни одного шанса.
– У вас был миллион возможностей, и вы воспользовались каждой. Подтверждением тому – сошедшее на меня откровение, что заставило отступить, дать возможность событиям развиваться так, как им было положено. Я никогда не видел Джеральда таким. Вероятно, именно поэтому я тогда впервые осознанно взял на себя роль отца, наплевав на должность. И это едва ли не самое лучшее моё решение. Я долго не догадывался, отчего эта сцена так въелась мне в голову, пока не понял, что наконец увидел в нём человека. Впоследствии Джеральд всякий раз игнорировал мои шуточные вопросы о ваших успехах, мисс Чейн. И должен сказать, его молчаливость сама по себе признак некой надвигающейся грандиозности, а уж когда он не приехал на Рождество…
– Он
