Медленный фокстрот - Александра Морозова
Я почувствовала, что времени у меня мало, что нога вот-вот снова откажет, но упасть на пол прямо здесь, перед отцом Дани, была согласна только замертво.
– Пожалуйста, – прошептала я, потрепав Данину руку.
Вдруг он опомнился.
– Идем.
– Девка-то поумней тебя будет, – снова заговорил мужчина.
– Прекратите! – крикнула я. – Вы псих!
Ответом снова был смех. Но я его уже не слышала. Держа Даню за руку, я тянула его к выходу. Коридор совсем короткий в маленькой квартирке старого дома. Всего несколько шагов, но ведь каждый из них может оказаться ложным. Ступаешь шаг, а ноги больше нет.
Я сделала рывок, распахнула дверь и уже в подъезде упала на перила лестницы.
– Лайма! – кинулся ко мне Даня. – Что такое? Опять?
– Да. – Я уже не чувствовала ногу и боялась отпустить перила. – Дай руку.
Даня тут же протянул мне обе. Я коснулась сначала одной, потом другой и тихонько опустилась на ступеньку.
– Отец у тебя, конечно, полный неадекват.
– Да черт бы с ним. – Даня присел передо мной на корточки. – Чем помочь? Хочешь, отнесу тебя вниз?
– Да брось, – ответила я, растирая ногу. – Сейчас посижу минутку, и пойдем.
– Хочешь, я поведу?
– Вот еще! Моя «мышка» слушается только меня. С тобой она не поедет. Да не волнуйся, – улыбнулась я. – Сейчас все пройдет.
Даня выдохнул и присел на ступеньку ниже.
– Прости, что тебе пришлось все это увидеть, – сказал он. – И услышать. Ненавижу его.
– Все нормально. – Я положила руку ему на плечо, а хотелось запустить в волосы. – Мы же с тобой, в принципе, этого и ждали.
– Зачем только позвал тебя… Слушать эту скотину…
– Мы хотя бы попробовали.
Даня вздохнул.
– Что теперь делать с твоей невестой? – спросила я. – Как ты будешь знакомить ее с отцом? Наймешь актера, у которого получится сыграть адекватного папочку?
Даня хмыкнул.
– Конечно, нет. Объясню ей, что мой отец – конченый психопат, и предложу поинтересоваться чем-нибудь другим из моего прошлого.
– Точно! – я щелкнула пальцами. – Ты можешь устроить ей экскурсию по местам своего детства. Покажешь тарзанку, с которой упал и сломал руку. А потом месяц занятий в спортшколе пропустил, и мне пришлось тренироваться с Сережкой, который был немногим лучше табуретки.
– Да я вообще на эту чертову тарзанку не полез бы, если бы кое-кто не пытался меня взять на слабо, что я повторю ее коронный прыжок.
– И, кстати, не повторил!
– Ни фига подобного! – Даня даже обернулся. – Еще как повторил.
– Но я-то рук себе не ломала, когда с нее прыгала, – смеялась я. – Ладно, тогда своди ее на тот пустырь, где жила Найда.
– Найда, – Даня снова усмехнулся, но теперь ласково. – Моя первая и единственная собака.
– Моя тоже.
Мне сразу вспомнилась худая, бледно-рыжая дворовая собака, спокойно обнюхивавшая наши руки каждый раз, как мы приходили, и размахивающая хвостом, если в этих руках для нее находились вкусности – сосиски, дешевая колбаса или то, что моя мама передавала застоявшегося в нашем холодильнике.
– А помнишь, как мы пристраивали ее щенков? – негромко спросил Даня. – Она тогда пятерых родила.
– Помню. Я еще боялась, что они попадут в недобрые руки, и заставляла всех потенциальных хозяев рассказывать о себе и доказывать, что им можно доверять.
– А я боялся, что они осенью перемрут от голода, и готов был тебя удушить, когда ты отказалась отдать щенка парню, который при тебе перешел дорогу на красный свет.
Я засмеялась.
– Я испугалась, что он так же перейдет дорогу со щенком и попадет под машину!
– Я уже думал затащить оставшихся домой и прятать их у себя в комнате, пока этот, – Даня кивнул на дверь, – не заметит. Нам сильно повезло, что вместо него подвернулся другой парнишка, который мечтал о дворняжке, – с явным сарказмом продолжил Даня.
– А я так хотела забрать их себе, но у мамы аллергия на шерсть. Помнишь, там был такой черненький, с белым пятнышком на груди? Он мне больше всех нравился.
Мы замолчали, а потом Даня сказал:
– Наверное, заведу собаку, как вернусь домой.
– Здорово, – улыбнулась я, чувствуя, что начинаю завидовать. – Аня любит животных?
– Да, наверное, любит. У нее есть аквариум с рыбками.
Я вообразила Даню и его невесту, которую пока не видела, но представляла ярко, сначала у аквариума, а потом с собакой. С огромным пушистым беспородным псом. Хотя, наверное, Аня бы предпочла кого-то поменьше и чистокровного. Какой-нибудь ретривер или далматин. Или, может, вообще девчачью сумочную лупоглазую шавку. Но на такую бы в жизни не согласился Даня.
Почему-то в тот момент мне нравилось думать, что невеста Дани любит не то, что нравится Дане. Что они могут спорить или даже ругаться. Но я быстро поймала себя на этой низости, и мне даже стало стыдно, хоть никто моих мыслей и не знал.
Даня заслуживал самого лучшего и всегда к такому стремился и, если он решил жениться, значит, нашел ту самую – единственную, удивительную, уникальную, без которой и жизнь не жизнь и которую он уже точно никогда не отпустит.
Глава 10
Шесть лет назад
Лайма
– Господи, ну и прическа у него, ты только взгляни!
– Успокойся, у тебя сейчас не лучше.
Я врала. Зализанный Даня выглядел непривычно, но не так несуразно, как парень с номером 24 на спине.
– Они все такие нелепые, – шепнул он мне на ухо. – Ужас какой-то. Даже девчонки. Зачем мы приехали?
– Затем, что у нас сегодня чемпионат России! – шипела я.
Даня усмехнулся.
Мы уже стояли парами на паркете. Впереди на сцене произносил речь местный депутат. Он рад, что чемпионат проводят в его области. Зал для выступления подготовили в рекордные сроки. Он говорил про поддержку и любую помощь в развитии спорта. И что всем парам желает успеха в равной борьбе.
Бред!
Все пары не могут победить. Даже две не могут. Лучшей будет только одна. Какой смысл желать удачи всем?
От света прожекторов было слишком ярко, а зал уходил во тьму. Где-то там, в первом ряду, должна быть мама. Интересно, о чем она сейчас думает? Разглядывает наших соперников, сравнивает их с нами? Волнуется?
Когда мама уходила в зал, она казалась радостной и спокойной, но я знала, что она переживает за нас. Видела, как утром пила успокоительное.
Зато Даня в раздевалке после разминки сидел и играл на телефоне, как будто не на чемпионат России приехал, а попросили выступить на концерте в школе. А сейчас в зале на паркете смеется над нашими противниками.
– Смотри, – легонько толкнул он меня
