Инсинуации - Варвара Оськина
Процедуру переодевания Элис перенесла стоически и с вялым интересом наблюдала, как полненькая медсестра пыталась одновременно удержать джинсы, ноги и какие-то датчики. Выходило так себе, однако та не сдавалась. Эл попробовала разобрать указанное на бейджике имя, но потерпела неудачу, запутавшись в количестве согласных и мысленно обругав чёртов хинди. Так что пришлось переключиться на собственный вид, который иначе, чем удручающим, назвать было сложно. Отвратительного голубого оттенка рубаху не спасал даже провокационный вырез на груди, не оставлявший простора для воображения или попытки отвести взгляд. Вот и Генриетта, тенью скользнувшая в палату, на короткий миг остановилась, явно не ожидав повстречаться с таким кошмаром. Элис знала, что слово «мерзко» идеально описывает бледную кожу, испещрённую синими венами, и опасно торчавшие кости. И всё же… Генри осталась Генри. Чтобы вывести Кёлль из состояния равновесия, требовалось нечто большее, чем вероятный сердечный приступ, находка кафедры патанатомии или готовое вдохновение для очередного шедевра Тима Бёртона. Вот восхитительный голый мужик посреди извергающейся лавы – это, пожалуй, сработало бы.
Элис попыталась сесть, но тут же заслужила угрожающий взгляд от сестры и многозначительное помахивание шприцем с седативным. Намёк был понят, и ничего не оставалось, как попытаться увернуться от рук Кёлль, машинально вытаскивавшей из волос Эл веточки да пылинки.
– Где остальные? – то ли прохрипела, то ли проскрежетала Элис, пока медсестра ловко крепила датчики и разворачивала её набок.
– Ушли за кофе, – вздохнула Генриетта. – Арнольд повёл этих двух истеричек к круглосуточному автомату. Надеюсь, они проторчат там достаточно долго, а то у меня от их нытья голова раскалывается. Курт сейчас придёт, а Триша осталась вместе с Клаусом. Он… в общем, он очень зол.
– Полагаю, мне придётся долго извиняться. – Дышать на боку оказалось немного проще, и Элис могла говорить нормальным голосом.
– Мистер Кестер сердится не на тебя. – Генри произнесла это таким голосом, что Эл удивлённо обернулась. – Надеюсь, я больше никогда не увижу, как старик раздаёт оплеухи Курту. Чёрт, а как он орал…
Элис ничего не ответила, только закусила губу и уставилась обратно на подвесную капельницу. Ах, какая она молодец! Просто диву можно даваться, скольких людей подставила разом. Глупо тешить себя надеждами, дядюшка наверняка уже знал и о настоящем диагнозе, и о том, что Ланге её выгораживал. Господи, Курт лгал в лицо главе клана… и ради чего? Для того чтобы малышка Эл наигралась во взрослую жизнь? Довыпендривалась. Сейчас жизнь добавит ещё какой-нибудь драмы и можно продавать пьесу на Бродвей – будет фурор.
Вялотекущее желе мыслей прервало появление доктора Пайпера и самого невинно пострадавшего героя, левая щека которого наливалась синевой. Пока врач и медсестра настраивали оборудование, Ланге присел на кровать к Элис и осторожно коснулся её подбородка.
– Риверс ответит за это, – тихо, но очень твёрдо произнёс Курт.
– Прости. – Это было единственное слово, что удалость выдавить из себя, но Ланге отрицательно покачал головой.
– Это я не справился, а не ты.
Он коротко поцеловал её в лоб и отошёл, дав доктору возможность подобраться поближе к своей пациентке. Элис кротко вздохнула и с опаской посмотрела на пока ещё чёрный монитор аппарата, словно ожидала от него какой-то подставы.
– Так, зайчишка. – Пайпер сосредоточился, отчего усы упорядочились параллельными векторами. – Лапки смирно, хвостик поджала и молчишь.
Поелозив немного на кровати, Элис постаралась расслабиться, ощущая на своей коже холодный гель, а потом твёрдый датчик скользнул по выпиравшим костям грудины. Когда палату наполнил громкий, гулкий грохот работающего сердца, Элис не удержалась и поморщилась. Этот звук будил в ней все самые отвратительные воспоминания, и тонны вколотых лекарств не могли заглушить болезненного ёканья где-то в районе желудка. Толчки крови отдавались в тишине палаты тяжёлыми хлопками первого тона, раздваивались на сотые доли секунды, а потом многократно усиленным эхом хлюпали со дна колодца рваным парусом. Режущая ритмичность звучала жутко. Прикрыв глаза, Элис мысленно отсчитывала удары и умело вычленяла из бессвязного дробного гула нужные шумы. Она так сосредоточилась, что резко ударившаяся о стену створка двери заставила её вздрогнуть всем телом.
– Что за чёрт? – дёрнулся Пайпер. От этого его рука случайно надавила на грудную клетку, комната на секунду взорвалась бьющимся рёвом, а потом всё стихло.
Элис почувствовала, как тяжело проталкивало сквозь себя кровь её несчастное сердце. Да, лекарства ещё пока крепко держали измученный орган, но нити со стоном натянулись и закачались, готовые в любой момент лопнуть. Было больно, но ещё страшнее оказалось в самой голове, когда взгляд Элис метнулся к открытой двери. И в тот момент, когда она узнала замершего там человека, разум завизжал в панике. Руки судорожно заскребли по простыням, пока саму Эл колотило внутри себя. Её полоумный взгляд хаотично вылавливал то залитую кровью рубашку, то белое, как больничные стены, лицо. Элис видела яркие пятна от ссадин и треснутое стекло одной из тончайших цейсовских линз. Инстинкты кричали ползти, спрятаться, забиться в угол, прикрыться опутанными капельницами руками, лишь бы до неё не добрались. Лишь бы он не добрался! Но мертвенно-бледный Джеральд, подавившись собственным вздохом, шагнул в палату, а Эл закричала.
– Нет! – изо рта вырвался сиплый хрип, когда к ней направилась сама двуногая Смерть. И тогда почти невменяемая от ужаса Эл завизжала: – Нет-нет-нет! Убирайся! Н-не подходи… Не трогай меня, ублюдок! Ненавижу! Ненавижу тебя! Сдохни!
Она забилась на кровати, силясь хоть как-то спастись. И свалилась бы, не подхвати её в объятия Генри, дав возможность спрятаться на груди.
Первым отреагировал Курт. Почти мгновенно метнувшись к двери, он одним мощным рывком вжимал Риверса в противоположную стену. Дверь закрылась, однако распахнутые жалюзи давали восхитительный обзор происходящего. Элис в паническом отупении смотрела, как поднималась и опускалась рука Ланге. Слышала глухие удары, которые оборвались лишь спустя долгую минуту щелчком взведённого до упора курка. И она не знала, каким неимоверным усилием воли Курт всё же остановился в крошечном шаге от убийства прямо у всех на виду. Что его удержало? Возможно, она сама, а может, отсутствие хоть какого-то сопротивления. Замерев с приставленным к голове Джеральда пистолетом, Ланге всматривался в его лицо.
А Риверс, казалось, не заметил ни ударов, ни боли, ни прохладного дула под подбородком. И Элис пришлось зажмуриться, на долю секунды встретившись с полностью остекленевшим безумным взглядом, которым
