Марш-бросок к алтарю - Елена Ивановна Логунова
— Здесь! — выкатал грудь оператор.
— Гони запись.
— Вот, — Лешка вложил в большую ладонь шефини две маленькие кассеты. — Камера в кофре, микрофон там же. Батареи для завтрашней съемки надо зарядить.
— Зарядим, — пообещала Лариса.
Большая камера со всеми необходимыми аксессуарами была собственностью ее фирмы и с целью предотвращения «левых» операторских халтурок выдавалась Пряникову только на время съемки.
— Твои шесть, пересчитай. Вера, твои три!
Лара расплатилась с оператором и декораторшей и уже без пафоса, по-семейному, сунула пару пятисоток в карман помощницы — за-все.
— Спасибо! — вежливо сказала одна Галя.
Остальные молча кивнули и побрели к выходу.
— Завтра здесь же отмечаем второй день, общий сбор в девять ноль-ноль! Не опаздывать! — прокричала в согнутые усталостью спины сотрудников безжалостная эксплуататорша.
Даже не получив ответа, Лара не сомневалась, что все придут точно в срок: люди любят зарабатывать деньги, а она всегда платила исправно и сполна.
Несмотря на это, с восходом солнца в рядах вольнонаемных тружеников фирмы «Праздник жизни» обнаружилась зияющая брешь. Ночью Лариса Котова лишилась оператора, который, в свою очередь, лишился жизни. Тело Алексея Пряникова утром обнаружил на газоне под сиреневым кустом один из штатных уборщиков парка. Все карманы одежды погибшего были пусты, деньги, при свидетелях заплаченные ему Ларисой за съемку свадьбы, исчезли.
— Банальное ограбление и убийство по неосторожности: тут был один удар кулаком в висок, — постановил многоопытный опер. — Чую, это будет висяк!
Свидетелей преступления найти не удалось, и это никого не удивило. Историческая футбольная победа «наших» повергла народ на улицах, в скверах и парках в состояние эйфорического очумения. За грохотом петард и радостными воплями счастливых болельщиков криков о помощи, если они и были, никто не слышал.
Воскресенье
1
Закон подлости жесток и неумолим.
Если субботним вечером вы ударитесь в загул, обусловленный накопившейся за неделю усталостью и оправданный грядущим выходным, будьте уверены: отоспаться до полудня не удастся! Обязательно случится что-нибудь такое, что помешает вам вкушать заслуженный и необходимый отдых. Вариантов много: закон подлости легко может организовать шумную собачью свадьбу под вашим окном, хоровой запев автомобильных сигнализаций во дворе или утреннюю репетицию караоке за стеной у соседей. Хотя наиболее типичным проявлением закона подлости в данной ситуации является банальный телефонный звонок. Неотвязный, как рекламный агент, и долгий, как срок за предумышленное убийство.
— Убила бы! — в тему пробормотала я в подушку, услышав восьмую по счету трель.
В голове стоял гул, образующий ровный фон для звонкой рулады. Ночью мы с Трошкиной на радостях от футбольной победы «наших» пили мамулин ликер, папулин коньяк, бабулину «Бехеровку» и Алкину настойку из алоэ с лимоном и изюмом на спирту. Приняли всего понемножку, но окосели изрядно и глубокой ночью догуливали во дворе в компании совершенно незнакомых, но очень милых людей, из коих я лично запомнила только одного дряхлого старичка с пекинесом. Телевизора у них не было, про футбольное шоу они не знали, вышли во двор прогуляться за минуту до окончания матча и неожиданно для себя угодили на всенародный праздник жизни. Победу над итальянцами дедушка бурно приветствовал криками «Это им за Муссолини!» и «Капут тебе, гидра фашизма!» Доказать ему, что игрока по фамилии Муссолини в составе итальянской сборной не было, не сумел никто.
— Капут тебе, гидра! — пообещала я верещащему мобильнику, хлопая по тумбочке вокруг него ватной ладонью.
У приговоренной гидры в трубке был трагический женский голос.
— Инка! Вся надежда только на тебя! — с надрывом произнес он, вернее она.
— Надежда умирает последней, — проворчала я, лаконично формулируя собственную программу.
Очень хотелось немедленно убить всех вокруг — в непосредственном доступе, в зоне прямой видимости и, самое главное, в сети абонентов сотовой связи.
— Вот именно! — горячо поддержала меня собеседница. — Думаешь, почему я звоню тебе в воскресенье утром?
— Хочешь моей смерти? — предположила я, не в силах преодолеть кровожадную злость. — Или своей?
— Тьфу на тебя! — нахамила мне нахалка.
По голосу и манерам я признала Лариску Котову.
— Хватит с нас и одного трупа!
Это заявление заставило меня проснуться окончательно.
— Что, кто-то умер? — заволновалась я. — Кто-то из наших?!
Лариска — бизнесвумен. У нее свое собственное дело, но и в нашем рекламном агентстве она человек не чужой. Как выражается мой шеф Михаил Брониславович Савицкий, мы занимаем смежные экономические ниши. Котова организует праздники, а наше «МБС» — рекламные процессы широкого диапазона, поэтому мы частенько сотрудничаем. Ларе бывает нужна эксклюзивная печатная продукция, шары, флажки, значки, майки и кепки с фирменной символикой... Наш дизайнер Андрюха Сушкин частенько ваяет для Котовой какой-нибудь «левак», текстовик Сашка Баринов пописывает сценарии торжеств, да и я сама несколько раз сочиняла для Ларискиных клиентов стихотворные оды-поздравлялки. Разумеется, услышав про труп, которого «с нас хватит», я встревожилась! Убивать кого бы то ни было дополнительно мне моментально расхотелось.
— Лешку Пряникова знаешь? То есть знала?
Ларискина поправочка однозначно указывала на трагическую судьбу упомянутого Лешки. Я немного успокоилась:
— Это не тот беленький дурачок, который травку курит?
— Курил, — Лара вновь акцентировала внимание на глагол прошедшего времени. — С травкой у него не сложилось, это точно. Утром его в парке на газоне нашли — мертвого!
— Травка довела? — я слегка удивилась.
Не подозревала, что можно скончаться от передозировки марихуаны! Воображение тут же нарисовало самокрутку размером с водосточную трубу пятиэтажки.
— Да какая травка! — прогнала мои нездоровые фантазии Лариска. — На Лешку грабители напали! Убивать, может, и не хотели, но попали кулаком в висок и того... Убили. И деньги забрали, которые я же ему заплатила за первый день свадьбы! Почему я тебе звоню-то!
— Почему? — этого я действительно пока не поняла.
Трагически погибший Пряников не числился в списке моих добрых знакомых, и оповещать меня о его смерти экстренным телефонным звонком никакой необходимости не было.
— У меня же нынче второй день свадьбы, а снимать некому! — на повышенных тонах объяснила Лариска. — Я уже всех своих знакомых операторов обзвонила, кошмар, все заняты! А у тебя друзья на телевидении, может, найдешь мне кого-нибудь? Часа на четыре, не больше, сегодня гульбище будет недолгое, ресторан арендован только до шестнадцати ноль-ноль. А я деньги заплачу!
— Оператору или мне? — цепко поинтересовалась я.
— Обоим! — вздохнув, пообещала бизнесвумен. — Оператору — четыре штуки за почасовую съемку, тебе — десять процентов агентских.
— Пятнадцать! — потребовала я.
— Двенадцать, — твердо сказала Лариска. — Для ровного счета — даже чуть больше: пятьсот рэ. И еще накормлю тебя, напою и развлеку. Найдешь мне оператора?
— Да. Только пить я буду что-нибудь легкое
