Оставь себе Манхэттен - Данжелико П,
Это было так странно. Так не похоже на Скотта.
Вальсируя, он пересек гостиную и вошел через открытую дверь во вторую комнату. С большой неохотой я последовала за ним. Спальня была такой маленькой, что в ней едва могли свободно передвигаться два человека. В этой комнате точно не устраивались никакие оргии. Предметов мебели было немного. Унылый деревянный стул стоял рядом с комодом с несколькими отвалившимися ручками. Двуспальная кровать с дешевым темно-синим покрывалом и двумя скомканными подушками вызывала шок. Как-то раз Тея упомянула, что Блэкстоун-младший спал на матрасе ручной работы стоимостью пятьдесят тысяч долларов, привезенном из Швеции. Это определенно был не тот матрас. Хотя Скотт застелил постель. Это было уже кое-что.
– Итак, эм, где я буду спать?
Вопрос напрашивался сам собой, потому что ни за что, ни при каких обстоятельствах мы не будем спать в одной постели.
– На диване, – предложил он.
И именно так это прозвучало – как предложение. Хотя по выражению лица Скотта было очевидно, что он выбрал бы для меня любое место за пределами штата Вайоминг.
– Если не устраивает диван, у меня есть надувной матрас. Стиральная машинка стоит на кухне, – продолжил он абсолютно невозмутимо.
Это даже не было преувеличением. Она действительно была установлена прямо рядом с плитой. Но Скотт и не подозревал, что я жила в местах и похуже.
– А где мне можно установить компьютер? Принтер? Где будет мое рабочее место?
Мне необходимо было проводить видеоконференции со всеми руководителями отделов по крайней мере раз в день. Не говоря уже о Фрэнке, членах правления и моей исполнительной команде. Рабочее пространство важнее, чем место, где я буду спать.
– На столе.
Он пожал плечами и скрестил руки, этот жест подчеркнул его крепкие грудные мышцы. Если Скотт надеялся, что я потеряю самообладание и с криком выбегу из этой хижины, то ему придется ждать этого вечность. Я кивнула и направилась к столу, чтобы проверить розетку возле него.
– Как обстоят дела с кабельным телевидением и Wi-Fi? Мой телефон плохо ловит сеть.
– Не лучшим образом.
– Ты ведь не возражаешь, если я приглашу технического специалиста, чтобы он со всем разобрался? Уверена, ты бы не хотел подвергать риску бизнес компании, – проговорила я с веселой улыбкой на лице.
Голубые глаза Скотта слегка сузились.
– Не стесняйся, можешь разобраться с проблемой хоть сейчас.
– Нет необходимости. Мой специалист позже сам все посмотрит. – Я наградила его очередной улыбкой. – А теперь, если ты не возражаешь, я бы хотела воспользоваться ванной.
Скотт кивнул и нахмурился. Когда я проходила мимо него, наши плечи слегка соприкоснулись. Как только я оказалась позади, уловила его запах. Сандаловое дерево, нотка бергамота… мускус.
Это был тот же запах, который привлек мое внимание этим утром, когда я открыла дверь и во второй раз оказалась поражена тем, как сильно Скотт изменился внешне. Он как обычно вторгся в мое личное пространство прежде, чем я смогла отступить. Одного вдоха оказалось достаточно, чтобы воспоминания нахлынули снова. У меня было сильно развитое обоняние, и точно так же, как запах лавандовых свечей или сигарного дыма вызывал воспоминания о детстве – и я не могла это выносить, аромат Скотта навевал воспоминания об одном украденном поцелуе в темной раздевалке много лет назад.
Закрыв дверь, я прислонилась к ней спиной и сделала глубокий вздох, который вырвался из глубины моей усталой души. Рассеянно я оглядела ванную. Она тоже была маленькой и тесной. Застиранные темно-синие полотенца аккуратно висели на импровизированной вешалке из гвоздей. Бутылка ополаскивателя для рта размером с галлон стояла на краю раковины, составляя компанию зубной щетке и пасте, находившимся в обычном стакане для воды.
И опять же, все это было очень непохоже на Скотта.
Где был человек, который превыше всего ценил достаток, роскошь и собственный комфорт? Где был тот беспечный неудачник?
«Может, он повстречал Иисуса?» – подумала я. Возможно, открытое пространство и чистый воздух свели его с ума? Он определенно никогда раньше не проявлял склонности к аскетизму. Я не верила, что люди могут изменить свою натуру, но, возможно, Скотт направил все свои худшие качества во что-то более продуктивное и все же (к сожалению) бесконечно менее близкое мне по духу.
Взгляд упал на идеальный педикюр с малиновым лаком на моих ногах. Грязь и травинки прилипли к правой ступне. Я обещала Фрэнку, что смогу вынести выходки Скотта. Как долго мне удастся продержаться, еще предстояло выяснить.
♥ ♥ ♥
– Все еще хочешь выйти за меня замуж? – спросил Скотт, как только припарковал пикап на подъездной дорожке к Four Seasons.
Он заглушил двигатель и повернулся, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. Пытался намеренно запугать? Если да, то у меня для него была плохая новость: это не сработало.
Мыслями я вернулась в Нью-Йорк. Что я теряла, выходя за Скотта? К сожалению, ничего. В квартире меня буквально ничего не ждало, кроме нескольких приправ и банки печеного кешью. Ни семьи. Ни парня. Ни Джоша. Просто всепоглощающее одиночество. И даже Гринч Скотт был лучшей компанией, чем банка печеных орехов.
Я могла это сделать. В течение дня решимость только укреплялась. Эта новая сварливая, любящая прогулки версия Скотта лучше, чем дегенеративный, вечно пьяный плейбой, которым он когда-то был. Как и почему произошла эта перемена, меня не касалось. До тех пор, пока изменения были в основном постоянными – а у меня были веские основания полагать, что так оно и есть, – я была готова дать этому соглашению шанс.
– Готова ли я выйти за тебя замуж ради возможности стать генеральным директором «Блэкстоун»?
Я выдержала пристальный взгляд его темно-синих глаз, казавшийся еще более тяжелым в темной кабине пикапа. Ему нужно было увидеть, что я говорю серьезно. Что я была готова довести дело до конца.
– Да.
После тяжелой паузы Скотт снова уставился в лобовое стекло.
– Зимой температура здесь опускается ниже нуля.
– Я куплю себе куртку North Face.
– И остается низкой в течение нескольких недель.
– Тогда я куплю себе еще и теплые штаны.
Его челюсть напряглась, Скотт перестал скрывать свое разочарование. Было ясно, что он действовал по принуждению. Я знала, что Фрэнк угрожал лишить его наследства – в этом случае Скотт мог бы просто быть мужиком и не продаваться за деньги. Но он так не сделал. И вот к чему это привело.
– Ты можешь здесь просто-напросто застрять. Погода бывает очень непредсказуема.
– Тогда я проведу видеоконференцию.
– На ранчо, я имею в виду. Иногда я не могу попасть в город по несколько дней. В апреле у нас бывают снежные бури.
– Мы запасемся замороженными овощами.
Скотт нетерпеливо барабанил большими пальцами по рулю.
– Будь по-твоему.
Он выглядел совершенно подавленным, и впервые с тех пор, как согласилась на этот план, я почувствовала себя виноватой.
Двигатель «Форда» заработал.
– А как же праздники? – спохватилась я. Скотт, казалось, был полон решимости уехать, не обсуждая все детали. – Мы не можем провести праздники порознь. Пока я пробуду две недели здесь, а потом улечу на две недели в Нью-Йорк, но тебе тоже придется приложить усилия. Иначе правление заподозрит неладное.
Я не знала, почему упомянула именно праздники. Я не отмечала ни один из них с тех пор, как в семнадцать лет уехала из дома бабушки и дедушки, и даже их праздники не отличались чем-то особенным. Это всегда был просто еще один повод искупить грехи, которых я не совершала.
– Праздники?
Скотт, казалось, был искренне озадачен вопросом. Правда, ненадолго. Менее чем через секунду все прояснилось, освобождая место для совершенно другого чувства, менее нейтрального. Возмущения.
– Это откровенный шантаж. – Он недоверчиво покачал головой и заглушил двигатель. – Я готов провести с тобой столько времени, сколько понадобится для того, чтобы этот фарс выглядел законным, но ни секундой больше. Пусть в правлении думают, что начало семейной жизни дается нам нелегко. С моей репутацией это не должно навлечь на нас какие-то подозрения.
