Оставь себе Манхэттен - Данжелико П,

– Для того, чтобы продолжить этот разговор, мне потребуется кофе.

С невозмутимым выражением лица он потащился через кабинет на кухню, делая вид, что не имеет отношения к происходящему.

– Нет никакой матери и никакого ребенка, – заявил я несколько обиженным тоном.

Пусть ни для кого не было секретом, что я часто заводил интрижки, но, по крайней мере, на протяжении многих лет, пока я вел разгульный образ жизни, мне удалось никого не обрюхатить.

Лорел сняла очки и положила на стол.

– Что происходит, Скотт? Только честно.

Этот разговор выводил меня из себя. Встав, я подошел к панорамному окну.

– Ни один из вас не должен никому об этом говорить. – Я многозначительно посмотрел на Лорел. – Это значит, что если ты расскажешь Питу и хоть слово об этом просочится наружу, я буду знать, кто именно предал мое доверие.

Лорел закатила глаза.

– Перестань драматизировать. Пит умеет хранить секреты.

– Пит не умеет хранить секреты, – ответили мы с Райаном в унисон.

Муж Лорел, помощник управляющего ранчо, был хорошо известен как городской сплетник. Все сходились во мнении, что Пит упустил свое призвание в качестве обозревателя светской хроники.

– Я серьезно, Лорел. Слишком многое поставлено на карту.

– То, что ты сейчас скажешь – совершенно секретно. Поняла.

Она сделала жест, закрывающий губы на замок.

– Мой отец уходит на пенсию и выбрал кое-кого на свое место в качестве генерального директора «Блэкстоун».

– О боже мой! Ты возвращаешься в Нью-Йорк?!

Лорел выглядела расстроенной, ее крошечная рука упала на грудь.

– Ну и кто теперь драматизирует? – Я с усмешкой посмотрел на нее.

– Тогда давай ближе к делу.

– Это женщина. Ее зовут Сидни Эванс.

– И в чем проблема? – вмешался Райан.

Зевнув, он провел рукой по взъерошенным темно-русым волосам.

– Проблема в совете директоров. Может возникнуть судебная тяжба, которая продлится годы, если Сидни не будет Блэкстоун. Вот почему я должен на ней жениться. Либо так, либо возвращаюсь в Нью-Йорк, чтобы самому занять эту должность, а я скорее перережу себе горло.

Лорел кивнула, как будто все это имело смысл.

– Я видела что-то похожее на канале Hallmark на днях. Алисия Уитт была…

– Лорел…

Мне пришлось прервать ее, иначе головная боль от напряжения могла перерасти в полномасштабную мигрень.

– Хорошо. Продолжай.

– Никто не должен знать, что брак фиктивный. Никто. Вы меня поняли?

Лорел кивнула, как будто эта ситуация была совершенно обычным делом.

– Это выплывет наружу, – заметил Райан. – Запомни мои слова. Так или иначе, это произойдет, и мало тебе не покажется.

Райан Саттер был настолько прямолинеен и рассудителен, насколько возможно. И именно этими качествами я восхищался в нем больше всего. Его слова всегда попадали прямо в цель.

– Нет, пока вы двое держите рты на замке.

Но сомнения продолжали мучить меня. Из-за социальных сетей и смартфонов с крутыми камерами в наши дни хранить секреты было почти невозможно. В Нью-Йорке или в дебрях Вайоминга – люди везде были одинаковыми, то есть любопытными.

– Мы еще не обговорили детали, но она периодически будет жить здесь.

– Значит, все не только на бумаге? – уточнила Лорел. – Вы должны жить вместе? Как будто это настоящий брак?

– Ненастоящий. Но мы будем жить вместе. – Слова были горькими на вкус.

– Как долго?

– Три года.

Глаза Лорел расширились.

– Боже милостивый.

– Она горячая штучка? – поинтересовался мой близкий друг, что было не в его характере.

– Она моя жена, придурок. Никаких приставаний к будущей миссис Блэкстоун. Никто не должен знать, что это фиктивный брак, помнишь?

Райан улыбнулся.

– Я приму этот ответ за «да».

– Что еще важнее – что бы я ни делал или ни говорил при ней, я ожидаю, что вы двое будете с этим соглашаться. – Мой пристальный взгляд метался между ними двумя. Я всем своим видом старался донести до них серьезность происходящего. – Ясно?

У Лорел было хмурое выражение лица. Обычно она выглядела так, когда в офисе пукали собаки.

– Что это должно означать? Мне снова придется лгать?

– Все это ложь, Лорел, – раздраженно объяснил я.

Выкупленная земля постоянно была у меня на уме. И насколько мне известно, отец ни разу не выступил с пустой угрозой. Именно это сделало его таким эффективным в бизнесе.

– Достойная ложь во спасение. Что ни сделаешь ради общего блага?

Глава 4

– Ты уверен, что там найдется для меня место? – спросила я мужчину, стоящего рядом, – того самого, у которого было подозрительно нейтральное выражение лица.

Скотт постучал в дверь моего номера в семь утра. Когда я открыла, обнаружила его прислонившимся к дверному косяку с печальной улыбкой на лице и в черной рубашке хенли, которая облегала грудь, как вторая кожа.

– Приехал забрать свою жену, – растягивая слова, произнес Скотт, на его лице читалась сдержанность. – Тебе нужно хорошенько ознакомиться с тем, на что ты подписываешься.

Это была первая полуразумная вещь, которую он когда-либо мне говорил.

Взгляд вернулся к его древнему голубому пикапу «Форд», припаркованному перед гостиницей. Две серые собаки размером со слонов уставились на меня из салона.

– В чем проблема? Ты не любишь собак? – спросил брюзга.

– Я люблю собак, – резко ответила я. На самом деле это была правда, и меня возмутил ехидный взгляд, которым Скотт меня наградил. – Просто я сомневаюсь, что в кабине найдется для меня место, если только ты не ждешь, что я поеду в кузове.

– Послушай, куколка. Если планируешь жить со мной, тебе лучше к ним привыкнуть. Итак, ты едешь или нет? У меня еще много работы.

Он сказал «работы»? Я могла поклясться на Библии, что это слово наряду с «пожалуйста» никогда не входило в словарный запас Скотта.

– Что это за собаки?

– Ирландские волкодавы. Давай залезай.

Он положил руку мне на поясницу и подтолкнул вперед, придерживая дверь грузовика. Я сделала еще несколько неохотных шагов, снова заглянула внутрь и заметила, что макушки собак задевают потолок кабины.

– Они дружелюбны?

– Ромео и Джульетта – комнатные собачки. – Затем, повернувшись к ним, Скотт добавил: – Дети, познакомьтесь со своей монстро-мачехой.

Да ты издеваешься?

Я искоса посмотрела на них и залезла внутрь, вжавшись в сиденье грузовика и ощущая, как от страха в животе завязывается узел. И неспроста: головы собак были больше моей.

– Милые собачки. Милые собачки.

Собака рядом – та, что практически сидела у меня на коленях, – тяжело дышала мне в лицо, высунув розовый язык размером с носок. Только теперь до меня донесся запах. Я была готова поспорить на сто баксов, что их не купали месяцами.

– Чем это пахнет? – спросила я, когда Скотт сел за руль.

Я ощущала так много конкурирующих между собой острых запахов, что не могла сказать, какой из них был хуже.

– Сладкий аромат деревенской жизни, миссис Блэкстоун, – парировал он с циничной ухмылкой. – Тебе лучше привыкнуть.

Деревенская жизнь для меня пахла полным дерьмом как в прямом, так и в переносном смысле, но я оставила этот комментарий при себе.

Скотт рванул с подъездной дорожки Four Seasons так, словно где-то начался пожар и каждая секунда была на счету. Собаки навалились на меня, и я ударилась о дверную ручку. Я была уверена, что позже появятся синяки, но не издала ни звука. Не собиралась доставлять ему такого удовольствия. Скотт Блэкстоун еще не знал, с кем имеет дело. И раньше времени я не раскрою всех карт.

♥ ♥ ♥

– Это южное пастбище. При выведении скота мы используем ротационный выпас. Таким образом заботимся об окружающей среде, причиняя ей как можно меньше вреда…