Фред Стюарт - Блеск и будни
— Я люблю тебя! И люблю Аманду!
— Только чудовище может не любить Аманду, а меня ты любишь потому, что тебе нравится показывать меня, как будто я новое модельное платье, которое появилось в твоем магазине.
— Боже! Что ты говоришь!
— Но это же правда, Алекс. У тебя много замечательных качеств. Не стану отрицать этого. Но то, что тебе известно о любви, можно написать на одном из ценников одежды в твоем магазине «Синклер и сын».
— Ах, вот как? А Адам Торн, конечно, знает все о любви? — Голос его прозвучал тихо и злобно.
— Адам Торн и есть воплощение любви.
— Вот почему ты без энтузиазма относишься к моей близости с тобой в постели? — прошептал он. — Потому что ты все еще любишь этого проклятого англичанина?
— Мне не очень нравится половая близость с тобой, потому что ты делаешь это очень быстро, как во время распродажи в своем магазине «Синклер и сын». У Адама это получалось как симфония. А твоя близость — это минутный вальс.
Его бледное лицо совсем посерело.
— Чертова баба! — прошептал он. — Будь ты проклята!
Он сбросил с себя одеяло и вылез из кровати.
— Прости, Алекс… мне не надо было говорить этого.
— Минутный вальс! — фыркнул он. Взяв покрывало с кресла, он направился к двери.
— Я буду спать внизу, — сказал он. — Мне одному вполне подойдет «минутный» вальс!
Он хлопнул дверью, выйдя из комнаты. Лиза вздохнула и закрыла глаза. Через двадцать минут, когда она уже задремала, она услышала, как открылась дверь. Она села на кровати. Свет от газовых фонарей на Пятой авеню проникал через окна, неясно освещая комнату. Она увидела Алекса, одетого в ту же ночную рубашку. Он встал на колени возле кровати.
— Прости, — прошептал он, целуя руки. — Я так люблю тебя, Лиза, что когда вспоминаю про Адама Торна, то просто готов умереть. Научи меня половой близости, как это делает Адам. Мне так хочется, чтобы ты любила меня.
Она погладила свободной рукой его волосы, густые и такие же черные, как у Адама.
— Так, — сказала она. — Во-первых, не надо торопиться, как на перекладных.
— Неужели у меня получается так скверно?
Она кивнула. Через некоторое время он хихикнул. Потом хихикнула она.
— Ладно, постараюсь не торопиться.
Он забрался в кровать. «На этот раз, — подумала она чуть позже, — у него получилось немного лучше».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Черная коляска Пинеаса подкатила к парадному подъезду на плантации «Эльвира». Стоял холодный, снежный день начала декабря, в окнах госпиталя тут же появились лица солдат Конфедерации, которые умирали тут от скуки и которым было интересно посмотреть, что происходит на улице. Старый Элтон слез с козел и открыл дверцу, чтобы поддержать костыли Клейтона и помочь ему выйти из коляски. Спустившись на землю, Клейтон оперся на костыли и заковылял по территории одной из самых лучших когда-то плантаций Виргинии, которая во время войны стала приходить в упадок. На холодном воздухе изо рта Клейтона валил пар, когда он звонил в колокольчик. Дверь открыла мисс Прюитт, одна из его бывших медсестер.
— Капитан Карр! — улыбнулась она. — Очень приятно увидеть вас. Сразу видно, что вы окрепли. Очень рада этому.
— Спасибо, мисс Прюитт. Мне надо увидеть доктора Мейнворинга. Он на месте?
— Да, он только что закончил утренний обход и отправился к себе в кабинет.
Медсестра провела Клейтона мимо запасных лежаков в заднюю часть здания, где раньше находился кабинет Джека Кавана, а теперь тут расположился заведующий госпиталем. Постучавшись, Клейтон вошел в комнату. Доктор Мейнворинг, приземистый мужчина в очках с позолоченной оправой, поднялся и пожал ему руку.
— Рад видеть вас, Клейтон. Как ваши дела?
— Ну, не сказал бы, что очень хорошо. Мы в «Феарвью» оказались очень близко от поля сражения, все несколько нервничаем. Генерал Уитни находится при генерале Ли в районе Фредериксбурга, у нас не хватает рабочих рук, поэтому он распорядился забрать у вас Дулси.
Доктор с мягкими манерами выказал удивление.
— Дулси? Но она нам самим нужна здесь. У нас тоже не хватает рабочих рук!
— Доктор, речь идет о моей жене. У нее три дня назад родился мертвый младенец, и она никак не может поправиться. Генерал Уитни очень за нее переживает. Он предоставил в ваше распоряжение здание на плантации «Эльвира», обеспечил штатом работников, теперь он просит от вас любезности.
— В таком случае, сказать мне нечего. Думаю, что Дулси находится на кухне с тетей Лидой.
— Спасибо.
Клейтон заковылял из кабинета на кухню, где Дулси вытирала со своей бабушкой тарелки.
— Как вы поживаете, тетя Лида? — спросил он, входя на кухню.
— Капитан Карр, — воскликнула старая женщина, подозрительно взглянув на него. Тетя Лида знала о связи Клейтона со своей внучкой. — Приятно видеть, как вы выздоравливаете, но надеюсь, что вы не собираетесь сюда вернуться, чтобы опять крутить амуры с Дулси. Плохо уже само по себе, что в этом доме развернули госпиталь, но, я, конечно, не хотела бы, чтобы этот дом стал местом для свиданий. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Да, понимаю. Нет, я не собираюсь переезжать сюда, чтобы крутить с Дулси. Дулси, я хотел бы поговорить с тобой наедине.
Дулси отложила в сторону кухонное полотенце и последовала за Клейтоном в соседнюю кладовку дворецкого. Клейтон вытащил из кармана своего поношенного пальто деньги и сунул их ей в руки.
— Вот пятьдесят долларов, — шепнул он.
Дулси уставилась на деньги.
— Где ты достал их? — спросила она.
— У тестя. У него куча денег под замком на плантации «Феарвью» — не знаю, где он их берет, но я нашел ключ и взял часть денег для тебя.
— Почему?
— Я должен тебе за то, что ты меня поддержала.
— Но это же не стоит пятидесяти долларов.
— Ну, я подумал, что ты, может быть, купишь что-нибудь нарядное себе. Во всяком случае, они твои. А теперь, иди собирай вещи. Я отвезу тебя на плантацию «Феарвью».
— Может быть, я не хочу туда ехать.
Клейтон взял ее руку и поднес к своим губам.
— Дулси, пожалуйста, — прошептал он. — Я скучаю по тебе. Мой тесть уехал, он не сможет тронуть тебя. Пожалуйста, поедем.
Ее глаза прищурились.
— Ты странный человек, Клейтон. Но твоей жене не понравится, если она увидит меня поблизости.
— Моя жена заболела. Не думаю, что она поправится. Доктор Купер не понимает, что с ней. Пожалуйста, поедем, Дулси. Я достану тебе еще денег.
— Я больше не работаю шлюхой.
