Фред Стюарт - Блеск и будни
Он набросил пальто ей на плечи. Эмилия разрыдалась.
— Это самый ужасный день в моей жизни! — причитала она.
— Ничего подобного. Когда-нибудь вы вспомните про этот день и поблагодарите меня за благоразумное поведение.
Она вытерла глаза салфеткой, потом сердито посмотрела на него.
— И когда-нибудь, когда мы оба постареем и поседеем, возможно, вы вспомните про этот день и поймете, каким вы были глупцом, что проявили такое благоразумие!
Теперь наступила его очередь внимательно посмотреть на нее. Она подошла к двери и, хлопнув ею, вышла из комнаты.
— О, Диззи, — сказала Сибил на следующий день после обеда, когда она пила чай вместе с мистером Дизраэли в музыкальной комнате Понтефракт Хауза. — У меня есть основания полагать, что Адам меня опять обманывает.
— Что вы хотите сказать этим?
— У моей экономки миссис Грисволд есть племянник, который работает в гостинице «Кларидж». Вчера он сказал ей, что Адам угощал мисс Макнер обедом в номере гостиницы. Не надо быть особенно догадливым, чтобы понять, о чем идет речь.
Диззи вздохнул:
— Очень жаль, что моральные взгляды Адама не отличаются строгостью. Но раз уж он стал моим политическим протеже, то мне придется самому разобраться с ним. Конечно, ради блага партии. Может быть, Сибил, вам следует устроить бал, а я составлю список приглашенных. Думаю, что пора уже найти жениха для мисс Макнер. У меня есть на примете один привлекательный и беспринципный молодой человек.
— Кто такой?
— Эдгар Масгрейв. — Они с Сибил обменялись понимающими взглядами. — Возможно, это поможет приглушить некоторые — скажем так — неуместные слухи.
— Увижу ли я когда-нибудь своего папу? — спросила Лизу Аманда. Она сидела за обеденным столом. — Я имею в виду настоящего папу, не Алекса.
— Да, дорогая. Когда-нибудь увидишь. — В разговорах на эту тему Лиза проявляла осторожность. — Но тебе нравится твой новый папа?
— Ох, Алекс прекрасный человек. Такой добрый. Мне нравятся все его подарки. Он что, ужасно богат?
— Да, думаю, очень богат, — Лиза так и не могла полностью примириться с мыслью о том, что Алекс наживается на войне. После свадьбы они неделю провели в сельской местности штата Нью-Йорк, потом Алекс поехал в Вашингтон, где, как он рассказал ей потом, он заработал чуть ли не полмиллиона долларов на сделке по пошиву ста тысяч штук обмундирования для федеральной армии. Американские бизнесмены относились к войне чисто по-деловому.
Алекс без предупреждения сделал ей подарок к свадьбе — начал строить новый дом. Он приобрел два не очень привлекательных дома из коричневого камня на Пятой авеню, в десяти кварталах от огромного каменного здания на Сорок второй улице. Эти два дома снесли, чтобы он мог построить своей жене-англичанке «дворец, которым ты сможешь гордиться»… Когда он показал ей архитектурные планы дома, то просто ошеломил ее. Дом был пятиэтажным каменным особняком готического стиля, который больше напоминал небольшой храм, нежели дом. Когда она запротестовала и сказала, что дом слишком велик, он возразил, что они, владельцы фирмы «Синклер и сын», должны показать ньюйоркцам, как надо тратить нажитые на войне миллионы. Все это было слишком стремительно и головокружительно, размышляла она, а также безвкусно и вульгарно. Энергия Алекса не только поражала ее, но и утомляла. Она думала, что он решил потягаться по стилю жизни с Адамом в Англии. Он страшно ревновал Лизу к ее бывшему любовнику.
Парализованная мать Алекса умерла от инфаркта. Алекс продал ее дом, снял себе другой на Пятой авеню, в одном квартале к югу от строительной площадки, где возводился готический особняк.
Алекс вошел в столовую и спросил:
— Как поживает моя сладкая Аманда?
— Алекс! — пропищала Аманда и понеслась к нему навстречу. Подхватив, он расцеловал ее, два раза качнув из стороны в сторону, потом опустил на пол. — А теперь беги на кухню — Лиля напекла шоколадных сладостей.
— Я люблю шоколад.
Она выбежала из комнаты. Алекс подошел к Лизе сзади и, положив руки на ее обнаженные плечи, наклонился, чтобы поцеловать ее шею.
— А как поживает самая прекрасная женщина Нью-Йорка? — спросил он.
Лиза смотрела на его отражение в зеркале. Как всегда, он был прекрасно одет, и она не могла остаться равнодушной к этому смуглому мужчине с привлекательной внешностью.
— Честно говоря, я немного устала. Кажется, простудилась. Во всяком случае, рада, что сегодня к нам никто не приходит. Я с облегчением думаю, что мы поужинаем одни.
— Разве ты не получила мою записку?
— Какую записку?
Он выпрямился.
— Я послал записку с мальчиком после обеда. Обедал я сегодня с замечательным человеком, с которым мне пришлось вести некоторые дела в Вашингтоне. Пригласил его на ужин.
— Ах, Алекс, уволь! Посыльный не появлялся! Чем же я стану кормить незнакомого человека? Лиля приготовила цыпленка лишь для нас самих…
Он забеспокоился.
— Проклятье! — Он засунул руки в карманы своих узких брюк. — Эти посыльные мальчики такие ненадежнее. Пожалуй, надо попросить Лилю купить еще одного цыпленка, а то и двух… Джим толстый, как поросенок, а ест как троглодит. Но тебе, Лиза, он понравится. Он забавный, оптимист. Возможно, у меня и дальше будут с ним дела. У него масса всяких идей. Я, пожалуй, схожу на кухню, предупрежу Лилю.
Он торопливо вышел из спальни. Лиза вздохнула. После возвращения из свадебной поездки месяц назад они вели довольно напряженную жизнь — почти каждый день либо ходили по гостям, либо принимали гостей у себя. Алекс утверждал, что хорошие связи обеспечивали хороший бизнес. К тому же он явно гордился своей женой, показывая ее всем. Но вся эта беготня изматывала ее, и она иногда с грустью вспоминала о покойных днях в Эре, своих прогулках по пустынному пляжу… И никогда не забывала Адама.
Насколько сильно различаются эти два человека. Так же, как мирный берег Шотландии отличается от сумасшедшей денежной гонки Нью-Йорка. Надевая бриллиантовые сережки, которые подарил ей Алекс, она думала, кто же такой этот Джим.
— Ну, Алекс, приятель, я готов есть такой суп до Страшного суда, особенно когда рядом находится ваша жена, самая красивая женщина на свете, — воскликнул Джим Фиск-младший часом позже, когда Алекс ввел толстенького, с иголочки одетого бывшего циркача в гостиную. — Господи, да она же просто королева! Настоящая королева! Миссис Синклер, мадам, хотя я и родился 1-го апреля, в день дураков, я никогда не говорю неправду. Когда я смотрю на ваше прелестное личико, то как будто слышу божественную музыку, как будто начинают звучать золотые струны! Этот день на всю жизнь останется в моей памяти, потому что я увидел саму Венеру!
