Выбор (СИ) - Дейс Джули

— Был обязан до того, как был из неё исключён. Сейчас я не обязан. Я имею право уйти по собственной инициативе.

— Ты подписал контракт с университетом. Если не играешь, возвращаешься в Штаты.

Это начинает смешить и раздражать одновременно, он серьезно собирается начать со мной спор?

— Я могу оплатить обучение и остаться тут, не имея обязательств перед вами.

— Нет, ты обязан играть за команду.

— Я не являюсь её членом несколько месяцев. Не помню, чтобы выдвигали претензии по поводу возвращения. Насколько мне известно, стипендию за обучение перевели сюда, значит, я точно такой же студент, как все остальные.

— Это легко исправить.

— Вы сейчас пугаете или угрожаете?

— Ни то, ни другое.

— Тогда эта тема может быть тоже снята с обсуждения. Я не хочу возвращаться.

— Мы можем прекратить эту перебранку? — спрашивает незнакомый мужчина и, вероятно, он делает упор не на мне. — Я тут не для того, чтобы слушать ваши взаимные претензии. Советую принять тот факт, что он не желает быть частью твоей команды, Гаррет.

— У меня лекция через час, — напоминаю я, делая намёк, что не готов греть стул перед ними вечность.

— Тогда ближе к делу, — наконец-то говорит тренер Уайт. — Ты будешь в основном составе команды на ближайшей игре.

— Я даже не член команды, чтобы вы выдвигали такие условия.

— А ты не желаешь проверить себя? Не соскучился по настоящей борьбе?

— Одно дело, когда предлагают, другое, когда имеют между собой спор и принуждают, чтобы кто-то выиграл.

— Отлично, — с улыбкой, кивает незнакомый мужчина, в то время как на остальных лицах возникает удивление. Он протягивает ладонь в мою сторону и представляется: — Тренер Бердс, и я тоже не изъявлял желание учавствовать в этом балагане. У меня есть предложение для тебя. Думаю, мы отлично поладим.

— Он обязан играть в составе университетской команды, — настаивает тренер Кинг, как будто ему действительно это нужно.

Мужчина переводит внимание на человека, что не может унять свою настойчивость.

— С этим можно разобраться, Гаррет, мы уже услышали: парень не хочет быть в составе твоей команды. Тебе не кажется, что лучше оставить его в покое?

В ответ он получает фырканье.

— Это не отменяет моего предложения, — снова начинает тренер Уайт. — Я хотел бы увидеть тебя в деле. Там не будет возможности расслабиться. Ты проверишь и оценишь себя, то же самое сделаем мы.

— И что будет дальше? — спокойно интересуюсь. — Команда проиграла или выиграла, один вариант из двух.

— Ты можешь получить предложение остаться в ней.

— Согласиться на запасной состав и отсиживаться на лавочке?

— У тебя настолько низкая самооценка?

— Дело не в самооценке, а в том, что я смотрю правде в глаза.

Конечно, не всей, ведь новость о беременности до сих пор пугает меня до чертиков. Я смотрю не всей правде в глаза, потому что несколько суток подряд пытаюсь переварить это в собственной голове. Мне только исполнился двадцать один и всё, что у меня есть — тренировки. Даже нет команды. Сейчас я буквально сам по себе.

— Поэтому я хочу сделать предложение, — вновь вступает новый знакомый. — Ты будешь играть за основной состав. Мне не требуется проверка, я уже видел тебя на льду.

— Это ещё один повод проверить себя в другой лиге, — говорит тренер Уайт. — Ты каждый день получаешь подобные предложения?

— Сколько есть времени на подумать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— В следующий четверг я должен получить окончательный ответ. Осталось две недели до игры.

— Но это не означает, что я соглашаюсь остаться в команде, неважно, в запасном или основном составе. Я могу уйти. Только одна игра.

Тренер вздыхает и, кажется, мирится с моими условиями. Он согласно кивает и протягивает мне ладонь.

— В четверг жду ответ, нужно подготовить некоторую документацию и провести разговор с командой. Ты же не глупый, понимаешь, что это может открыть множество дверей туда, где не нужно тратить время на получение диплома.

— Да, а ещё я понимаю то, что при получении какой-либо травмы, могу остаться без всего. Так себе перспектива.

— Твой отец вполне способен содержать тебя всю оставшуюся жизнь, — с толикой подколки, парирует тренер Кинг.

Перевожу на него взгляд и выжигаю стул под мужчиной вместе с ним, моё внутреннее раздражение граничит с бешенством. Стоит кому-то заикнуться об этом, и кулаки непроизвольно сжимаются. Мне с трудом удаётся не плеваться ядом, а говорить четко и даже равнодушно.

— Мой отец занимается другим, и если бы я хотел сидеть на его шее, мы бы не сидели сейчас напротив друг друга. Я не буду обсуждать это с кем-либо, если не посчитаю нужным. Он никогда не вмешивался и не вмешивается в мою жизнь или решения. Если вам требуется игрок, то можно вернуть Картера, от меня вы услышали всё.

Мужчина недовольно буркает и всем видом показывает, что его не задевает моё несогласие. Вероятно, он привык к другому. Не всегда и во всём с ним будут согласны. Чем больше он настаивает и принуждает, тем больше я раздражаюсь и теряю желание вернуться в неё. Жизнь под его покровительством превратится в ад, а я, кажется, сейчас и так там.

Нахожу в себе наглость и поднимаюсь со стула.

— Я могу идти?

— Да, конечно, — кивает тренер Уайт, переглядываясь с другими мужчинами. — Но ты помнишь про тренировки в воскресенье и вторник.

— Помню.

Вылетаю из кабинета, понимая, что самой банальной темой был доведён до раздражения. Настроение и так ни к черту, а теперь подавно желает лучшего. Но их предложения ничто по сравнению с тем, что уже имеется. Конечно, сыграть в основном составе — мелочь, если ставить рядом тот факт, что я почти стал отцом сам того не понимая, как. Хотя, отлично всё понимаю. Был только один способ прийти к данному положению, и он вполне приятный. Эмма буквально поставила меня перед фактом, бросив эту информацию в лицо. Смешно, если учитывать то, что отцом ещё не стал даже старший брат. И кажется, он желает этого намного больше, чем я, взяв в расчёт его интерес возиться с сыновьями Мэди и Ди больше, чем они сами. Не думал, что Мэйс вообще хочет стать отцом. Казалось, это не про него. Теперь его и Ди за уши от них не оттащить, это довольно страшно, если знать моего брата и его друга.

Долетаю до стен университета и внутри что-то жмёт, словно давит бетонная стена. Причина вполне ясна. Где-то внутри есть Эмма, и меня гложет, что эти дни мы абсолютно никак не контактировали. Первый раз она убежала, а я не пошёл следом, из-за этого меня рвёт на части. Но дальше ещё хуже, ведь держать себя в руках было слишком сложно. Перед глазами до сих пор мелькает лицо её отца, который держит её у стены за горло. Но даже это не самое худшее. Несколько дней подряд я засыпаю и просыпаюсь с тем, что вижу кровь. Её кровь на стене. Я был тем, кто оттолкнул его, кто раздел её, кто промывал рану, кто собирал осколки и остатки заноз, отправляя их в мусорное ведро, кто сидел за рулём, не найдя себе покоя, кто смотрел всю ночь в потолок, когда она уснула на диване. Запах крови словно впитался в руки и преследует на протяжении прошедших дней. Я видел драки и самые мерзкие переломы, обрабатывал раны как на себе, так и на других, но когда рядом девушка, к которой испытываешь окрыляющее чувство — видишь детали совершенно по-другому. Кажется, всё, что я делал, было не иначе, как под ошеломляющим впечатлением и шоком, только на шок и страх могу списать то, что не убил его на том же месте. Но больше всего меня пугает то, что он всего лишь посидел пару суток и вернулся в дом, где издевался над собственной дочерью. Я жалею и открыто виню за это Алестера, который не пустил полицейских к Эмме, чтобы они увидели всё своими глазами, и одновременно благодарю его, потому что вести допрос в тот момент не лучший выбор. И сейчас перед моими глазами она — та, кто не улыбается и смеётся, а та, кто бледная, неразговорчивая, закрытая.