В этот раз в следующем году - Элисон Кент
Но это был он. Он все еще не понимал ее.
— А что со свиданиями «не вслепую»?
— Ты спрашиваешь так, словно встретить кого-то проще простого.
Он пожал плечами.
— Прости. Не хотел попасть в больное место.
Она уронила вилку, которую использовала, чтобы переворачивать бекон, и жир попал на плиту.
— Ох, теперь отсутствия свиданий — это больное место?
Это заставило его улыбнуться.
— Мне закончить с беконом?
— Я в порядке. Просто подумала, что мы… — она взяла вилку и указала ею, — …и под «мы» я подразумеваю общество, не ты и я… Я подумала, что мы прошли тот период, когда женщину считали какой-то ненормальной, если она не была привязана к мужчине.
А вот и больное место.
— Ты не ненормальная, Бренна. Прошу прощения, если ты так восприняла мой интерес к тому, что ты не ходишь на свидания.
Она плотно сжала губы, и перевернула кусочки бекона, проверяя каждый и снимая уже хрустящие на бумажное полотенце.
— Не стоит извиняться. Я их достаточно наслушалась, или слушала, прежде чем распрощалась с друзьями, которые преследовали меня из-за моего одиночества.
— Одиночество — это хорошо.
Она повернулась и уставилась на него.
— А теперь ты меня опекаешь?
А она колючая. Колючая и милая, хотя и опасная с вилкой и скворчащим беконом в руках.
— Прости. Я не о тебе.
— А хочешь правду? Вот почему я не хожу на свидания, — сказала она, эмоционально взмахнув руками. — У меня туго с общением. Обычный флирт мне по зубам, но проявление чувств не моя стихия.
Он обычно мог флиртовать.
— То есть, если я захочу тебя поцеловать, у меня будет больше шансов, если я спрошу об этом в лоб?
Один стук сердца. Два.
— А ты спрашиваешь?
Он заметил, как бьется жилка на ее шее.
— Не знаю. Думаю, это не самая лучшая идея, когда у тебя в руках вилка.
Время застыло между ними, словно кто-то остановил часы, вторая рука потянулась к еще одному шрама на лице прежде, чем остановится. Диллон оставался на месте, ожидая выбора Бренны, ее взгляд искал его… тик-так.
Здесь не место и не время для притяжения. Они были заметены снегом, и определенно у них было минимум вариантов, как держаться друг от друга подальше. Ему не стоило втягивать ее в беседу, которая могла изменить их отношения.
Ведь, что бы ни случилось дальше, этот момент всегда будет стоять поперек дороги.
Он все еще ждал, когда Бренна оторвет взгляд и выключит газ под сковородой с беконом.
Она положила вилку на бумажное полотенце рядом с остывающими полосками бекона, вытерла руки о заднюю часть джинсов и заправила волосы за уши. Ее грудь вздымалась и опадала от дыхания, а сердце Диллона билось быстрее.
Развернувшись, она отошла от плиты, и, сделав еще один шаг, стала ближе к нему.
Она двигалась медленно, хотя он и не думал, что ее медлительность определялась сомнениями. Бренна Китинг не врежет ему, словно какая-то сумасшедшая, у которой проблемы с головой.
Он обхватил пальцами край столешницы, сдерживая себя, чтобы не потянуть к ней руки и не притянуть её к себе. Он знал, что был пещерным человеком, но это могло подождать. Это было шоу Бренны. Его задачей было следить за ней, игнорируя похоть, обвивающую его позвоночник.
Ее взгляд все еще был прикован к полу, пока она подходила к нему. Она медленно подняла голову, поднимая взгляд от его ступней, по ногам, скользя между бедер, по пряжке ремня, неспешно задержав его на груди и на впадинке между ключицами.
Он пытался не сглотнуть, не облажаться, смотря на то, как она наблюдает за движением его мышц, прежде чем ее взгляд поднялся к его губам. Она задержалась на них, прикусывая нижнюю губу зубами, затем, наконец, посмотрела ему в глаза.
— Ты уверен? — ее хрипловатый голос задел его за живое.
Он слегка кивнул ей в ответ. Он не доверял своему языку. Он скажет ей что-то не то, и спугнет. Он хотел ее именно там, где она была, делая то, что она и делала, даже если она и вовсе не собиралась что-либо делать.
Она приподнялась на носочки, ее ресницы опустились. Он ненавидел это. Он хотел смотреть ей в глаза. Но в этот миг ничто больше не имело значения.
Это был первый контакт, который одурманивал, кружил и искрил, который испепелял. Ее губы были мягкими, как он и ожидал, но они двигались с определенной целью. Она не играла или дразнила, или прощупывала почву.
Этот поцелуй был реальным, и она была серьезна в своих намерениях.
Диллон задумался о том, что происходило у нее в голове, но он думал считанные секунды, потому что, все-таки, был мужчиной, а она прижималась своим телом к нему. Прошло много времени с тех пор, как он ощущал нечто, подобное этому.
Он не мог дать этому определение, но не хотел останавливаться. Вместо этого, он отвечал на ее поцелуй, скользя по ее губам и нежно обнимая. Он сдерживал себя, моля о большем. Все должно было происходить не так быстро, пусть даже он и хотел чувствовать ее обнаженное тело под своим.
От этой мысли ему стало еще труднее. Словно прочтя его мысли, она приоткрыла рот, приглашая его сделать то же самое и пустить в ход язык. Ей не пришлось просить дважды, он, не задумываясь, сделал это. Природа взяла верх. Он просто сдался.
Он усилил хватку, его руки опустились по ее спине к карманам джинсов. Он глубоко засунул пальцы, чтобы прижать ее к себе. Она поерзала, подталкивая его к большему, и обвила руками его шею, одной ладонью обхватывая затылок. Ее пальцы ласкали его там, а язык скользил вокруг его языка.
Жар между ними усилился, переходя в туман, сотканный из похоти и неизведанности. Он не ожидал этого, никогда не ожидал, что встретит ее, но будь он проклят, если спросит о происходящем, или остановится, чтобы понять, что именно происходило. Ведь именно это делало его живым.
Клубок нервов в основании его позвоночника сжался, желая большего. Как же близко она была, должно быть даже чувствовала, как наливался желанием его член, как он увеличивался, твердел. И когда она прижалась к нему и выдохнула у его губ, он получил свой ответ. Он впился пальцами в ее попку, желая сорвать джинсы и прикоснуться к ее коже.
Затем поцелуй изменился, превращаясь в неистовый,
