Неуловимая подача - Лиз Томфорд
Не теряя времени, я листаю страницы в поисках нужной статьи. Натыкаюсь на нее в середине журнала.
Все лучшее в жизни – сладкое
Автор: Габби Санчес
Я впервые встретилась с шеф-поваром Миллер Монтгомери в камерном освещении обеденного зала перспективного ресторана «Лу́на» (Лос-Анджелес, шеф-повар Мэйвен Краун). Мы заполнили ожидаемо неловкие первые минуты светской беседой, а затем перешли к более острым вопросам, но, прежде чем ответить на них, Монтгомери прервалась и убежала на кухню достать из духовки противень.
Вернувшись, Монтгомери поставила между нами на стол только что испеченное печенье с шоколадной крошкой, а затем небрежно спросила: «Может, начнем?»
И вот я сижу напротив нового выдающегося кондитера года, лауреата премии Джеймса Бирда, а передо мной на маленькой десертной тарелочке – вкуснейшая выпечка начального уровня.
В тот день я мало что поняла из услышанного. Наше интервью проходило в ресторане другого шеф-повара. Монтгомери держалась непринужденно и использовала слова, понятные любому домашнему пекарю, что явно отличало ее от тех лауреатов премии Джеймса Бирда, у кого я брала интервью до нее. В молодом шеф-поваре было что-то располагающее, чего так не хватает многим профессионалам со стажем, но все сравнения, все противоречия исчезли, когда это печенье с шоколадной крошкой попало мне на язык.
На свете существует огромное количество вкусных печений, но трудно приготовить самое вкусное. Монтгомери не только испекла просто великолепное печенье с шоколадной крошкой, но и скорректировала мою шкалу, по которой будут оцениваться все будущие десерты.
Признаюсь, хотя эта статья и написана в позитивном ключе, когда тем сентябрьским днем я зашла в «Луну», я скептически относилась к репутации, которую заслужила Монтгомери. Я была уверена, что ее имя, выпечка и магия меню принадлежат еще одному популярному, но, в конечном счете, не вызывающему восторга шеф-повару. Но с гордостью признаюсь, что, когда я уходила, я стала новой поклонницей, готовой путешествовать везде, где работает этот звездный шеф-повар.
Воспользовавшись моментом, я быстро оглядываю гостиную, чтобы посмотреть, в курсе ли кто-нибудь, что, черт возьми, происходит. Но рядом со мной никого нет. Снова уткнувшись в страницы, я продолжаю читать о трудовой биографии Миллер, о стажировках, которые она проходила за границей и в Штатах, о громких именах, на которые она работала, но уже на третьей странице мое сердце начинает биться гораздо быстрее, чем это, наверное, безопасно.
Но самым шокирующим открытием за все время, что мы провели вместе, стало то, что Монтгомери с сияющей улыбкой призналась, что, завоевав высшую награду в индустрии, намерена это все оставить.
Я перечитал это предложение трижды, чтобы убедиться, что понял его правильно. Что, черт возьми, происходит? От прилива адреналина у меня так быстро подкашиваются колени, что мне приходится оторвать от них локти, чтобы продолжить чтение.
Я была рада, что включила диктофон, потому что моя рука журналиста замерла на середине слова.
«Это больше не моя страсть, – призналась Монтгомери. – Я взяла летний отпуск в ресторанной индустрии и полюбила другой образ жизни. Выпечка – это всегда только страсть. Если вы этого не чувствуете, ваша еда отражает эти чувства. Она из тех произведений искусства, которые имитируют жизненные ситуации».
«Значит, вы нашли себе новое увлечение?» – спросила я.
«Я предпочитаю называть это новой мечтой. – На ее лице появилась многозначительная улыбка. – Того, у кого есть уравновешенность, умение быть другом и много-много любви».
Я на мгновение закрываю журнал. Не может быть, чтобы это было правдой. Это, должно быть, какая-то дурацкая шутка, которую ребята разыгрывают надо мной. Может быть, они напечатали это и оставили здесь, чтобы я мог найти, за исключением… фотографий. Чертовых фотографий. От первой страницы до последней видно, как преображается Миллер, начиная со снимков, сделанных в то утро у меня дома, и заканчивая фотографиями, которые, как я предполагаю, сделаны в «Лу́не».
Я снова открываю статью, чтобы увидеть, как с каждой следующей фотографией волосы Миллер постепенно падают на плечи. В конце концов она снимает свой халат шеф-повара примерно в тот момент, когда объявляет, что уходит из индустрии. К тому времени, когда я переворачиваю последнюю страницу, ее татуировки и очаровательная яркая улыбка видны во всей красе.
«Можем ли мы ожидать, что вы будете консультировать в кухнях Чикаго?»
«Нет, – с искренним смехом ответила Монтгомери. – Есть только одна кухня, на которой я планирую проводить время, и именно она изображена на обложке этого журнала».
Шеф-повар Монтгомери никогда не владела собственным рестораном или кондитерской, поэтому, когда ее спросили, планирует ли она что-то изменить в этом отношении, она просто ответила: «Да».
«Я чувствую, что пришло время дать своей работе собственное имя, – пояснила Монтгомери. – Я еще не знаю, как это будет выглядеть, но самое важное, что я поняла за годы работы консультантом, – это то, что это не та еда, которая заставляет меня просыпаться с нетерпением. Это было обучение, обмен опытом в ремесле, которое я так люблю. Я с нетерпением жду возможности продолжить заниматься этим в том качестве, которое больше подходит для моей новой жизни».
«И что же в этой новой жизни вас так взволновало?»
«Я с нетерпением жду возможности жить в одном месте. У меня будет место, которое я смогу назвать домом. Рядом будет мой отец, и я буду частью сообщества, которое поддерживает меня, а я, в свою очередь, поддерживаю его. Мужчина, которого я люблю, постоянно подбадривает меня, и я в равной степени рада поддерживать его во всех начинаниях. Но больше всего я жду возможности печь торты на все будущие дни рождения маленького мальчика, который этим летом похитил мое сердце».
«Каково это – осознавать, что настал момент остепениться?» – спросила я.
«Мне не нравится термин „остепениться“. Я ни с чем не смирялась. Просто перестала убегать, когда два лучших парня, которых я знаю, поймали меня».
Мы продолжили день, обмениваясь историями, и она призналась, что нервничает из-за новой роли, которую берет на себя, но чувствует, что у нее есть поддержка самых важных в ее жизни людей. Рассказала, что у нее есть три альтернативных десерта, которые должны быть представлены в этой статье, но после своего громкого заявления она хочет вернуться к основам. Она хочет продемонстрировать рецепты, которые мог бы приготовить обычный пекарь.
«Самое ценное для меня в кондитерском деле – кормить людей, которых я люблю, – говорит Монтгомери. – Надеюсь, что эти рецепты помогут другим порадовать близких».
Мы пили чай-латте, беседуя о жизни, семье и еде, и это было мое первое интервью, которое так чудесно закончилось.
Для меня наше совместное времяпрепровождение останется напоминанием, в котором время от времени нуждаются многие из нас, работающие в этой отрасли: за пределами кухни тоже есть жизнь… и она прекрасна.
Я резко выдыхаю, пытаясь проглотить комок в горле, и обращаю внимание на рецепты, над которыми она так усердно работала этим летом. Только теперь они упрощены и наполнены смыслом.
Банановый хлеб (Нана) – тот самый, который вернул меня в привычное русло.
Печенье M&M, названное в честь моих любимых людей.
И, наконец, то, от которого у меня печет глаза.
Тирамису Мэй – посвящается женщине, с которой я никогда не встречалась, но которая вырастила двух замечательных мужчин. Надеюсь, я пойду по вашим стопам и стану замечательной мамой.
Закрыв журнал, я прикрываю глаза, потому что слезы вот-вот потекут ручьем. Откинув голову на спинку дивана, я пытаюсь успокоить прерывистое дыхание.
Не хочу забегать вперед, но, судя по тому, как я это воспринял, Миллер вернется.
Она вернется домой.
Осознав это, я выдыхаю недоверчивый смешок, на моих губах появляется глупая легкомысленная улыбка, потому что впервые за тринадцать дней мой мир кажется правильным.
– Вижу, ты не слишком беспокоишься о своих морщинах. Вон как улыбаешься.
Я так люблю этот хрипловатый тон. Я так давно его не слышал.
Мои губы изгибаются еще шире, я закрываю глаза, наслаждаясь осознанием того, что она вернулась.
Она, черт возьми, вернулась.
– Миллер, тебе, наверное, придется поделиться со мной каким-нибудь средством
