Неуловимая подача - Лиз Томфорд
Я сгибаюсь пополам от смеха.
– Это не смешно, Миллер. Просто худший из возможных сценариев.
– Нет. Могло быть и хуже.
Он усмехается.
– Что, черт возьми, может быть хуже, чем то, что Кенни приходится родственником Дину, мать его, Картрайту?
– Они могли спать вместе, так что я считаю, что «сводный брат» – это победа.
Карие глаза Исайи расширяются, я буквально вижу, как в его голове проносится осознание.
– Боже мой, ты права.
Свесив ноги со скамейки, я беру еще несколько крендельков.
– Кстати, с днем рождения, – говорит он, прижимаясь ко мне плечом.
– Спасибо.
– Будет странно, если тебя здесь не будет, если ты не будешь ездить с нами в поездки. Все другие няни – отстой.
Боже, я не хочу думать о другой няне. Я даже не спросила Кая, что он собирается делать с ребенком, когда я уеду, в основном потому, что в глубине души не хочу представлять кого-то другого на моем месте.
– А ты… – начинаю я. – А он знает, кто меня заменит?
– Пока никто. Тренеры и кое-кто из персонала составили график работы, чтобы помочь Каю до конца сезона, так что пока ему не понадобится привлекать кого-то еще. И в зависимости от того, как далеко мы продвинемся в плей-офф, у нас в запасе в лучшем случае месяц игр или около того.
Я быстро киваю.
– Звучит… неплохо.
Он кладет руку мне на плечо.
– Тебя невозможно заменить, Миллер. Никто другой никогда не будет такой «горячей няней».
Из моей груди вырывается беззвучный смех.
– Исайя Родез, ты как всегда очарователен.
– Сама-то ты как? Держишься?
– Не очень.
– Я полагаю, ты расстроена из-за того, что расстаешься со мной, и это никак не связано с моим братом или племянником.
– Ты теперь такой обаятельный и остроумный! Действительно становишься совершенно другим человеком.
Он усмехается.
– Как думаешь, ты скоро вернешься нас навестить?
В его вопросе столько надежды, и я знаю, что эта надежда относится исключительно к его старшему брату.
– Я так не думаю. Я занята работой, и на данный момент у меня запланированы консультации по шестнадцати кухням. Это заказы на четыре года.
– Четыре года? – В его голосе слышен шок. – Черт, я даже не знаю, что буду делать следующие четыре дня, что уж говорить о четырех годах.
Когда я впервые открыла свой список консультационных услуг, я хотела получить все, что только могла. У меня было не так много родственников или друзей, о которых я беспокоилась. Я сосредоточила все свое внимание на том, чтобы быть лучшей, но теперь нехватка свободного времени, отсутствие социальной жизни кажется мне ужасным.
И, если честно, мне ужасно одиноко.
– Можно мне на минуточку стать серьезным? – спрашивает он. – И ты знаешь, что это важно, потому что я очень редко бываю серьезен.
– И ты, и я. Мы оба.
– Я знаю. Мы сводим моего брата с ума.
Я отправляю в рот еще один крендель, пока Исайя ерзает на скамейке, пытаясь устроиться поудобнее, хотя серьезности ему это совсем не прибавляет.
– Малакай – лучший человек, которого я знаю. Он мой лучший друг и лучший отец для своего сына. Став старше, я начал осознавать все, что он для меня сделал. Ни один пятнадцатилетний подросток не должен оставаться один на один со своим братом или сестрой. Он помог мне пережить смерть нашей мамы. Помог мне окончить старшую школу. Научил водить машину. Черт возьми, этот парень даже повел меня покупать мою первую упаковку презервативов. – Он посмеивается про себя. – Какая ирония судьбы, учитывая, что именно он стал отцом в результате «несчастного случая».
Мы находим взглядами этих двоих, Макс дергает Кая за прядь темно-каштановых волос, выбивающихся из-под кепки.
– Я пытаюсь сказать, что мой брат заслуживает всего мира, а для него весь мир – это ты.
Мой пульс учащается, сердце бешено колотится в груди. Внутри меня растет странное противоречие. Я хочу быть для него всем, потому что он быстро стал всем для меня, но меньше всего я хочу, чтобы этот человек из-за меня пострадал. Исайя не обязан говорить мне об этом. Я знаю, какой у него хороший брат, сколь многого он заслуживает. Это то, что заставило меня в него влюбиться, хотя я так старалась этого не сделать.
Я поняла это вчера на фотосессии. Я не знала, каково это – быть влюбленной, и осознание того, что я влюблена, подкралось незаметно.
И все это не имеет значения, потому что это был просто промежуточный этап на пути к возвращению к моей реальной жизни.
– Если есть хоть какой-то шанс, что ты вернешься, чтобы увидеть их… – Исайя качает головой. – Я не знаю, о чем я спрашиваю. Просто пытаюсь отплатить Каю за все, что он для меня сделал. Я никогда не видел, чтобы он смотрел на кого-то так, как смотрит на тебя. Никогда не видел, чтобы он был настолько поглощен кем-то другим, и я не знаю, как тебе это удалось. Он был так сосредоточен на Максе в течение последнего года, что забывал о себе. Но ты… ты о нем не забывала. Я прошу тебя, не забывай о нем, когда уедешь.
– Исайя. – Я со вздохом опускаю голову ему на плечо. – Поверь, я никогда не смогу забыть твоего брата.
Я никогда не смогу забыть Кая и его сына. Они запечатлелись в моей душе, и, к сожалению, я никогда не смогу сказать об этом Каю, дать ему хоть какую-то надежду на то, что я смогу остаться. Завтра я уезжаю из города, и мне больно от того, что ноющая тоска по дому уже начала проникать в мое тело.
Это одно из наших правил: никаких громких признаний в любви.
Я попросила Кая помнить, что у нас с ним всего лишь летняя интрижка, и молюсь, чтобы я оказалась единственной, кто об этом забыл.
– Привет, ты Миллер? Дочь Эммета?
Поднимаю взгляд и вижу мужчину, который кажется ровесником моего отца. Он спускается по лестнице в дагаут. Он кажется довольно милым, пока я не замечаю на его куртке логотип команды «Атланта».
Подняв голову с плеча Исайи, я говорю:
– Да, это я.
– Я Брайан. Когда-то мы с твоим отцом вместе играли в Главной лиге.
– О, очень круто. Приятно познакомиться. Вы сейчас работаете в «Атланте»? – Я указываю на логотип у него на груди.
– Да. Я бы с удовольствием как-нибудь поработал с твоим отцом. Мы с ним были отличной парой. На самом деле он был моим кетчером, пока не решил оставить карьеру в середине сезона, в то время как мы одерживали победы в Мировой серии.
Улыбка исчезает с моих губ. В том сезоне он оставил карьеру из-за меня.
– У нас с ним были бы свои кольца, если бы он остался и доиграл этот сезон, но ему просто пришлось отказаться от участия. Для меня это просто дико. – Брайан недоверчиво качает головой.
– Для нас тогда это было… тяжелое время.
– Да, – выдыхает он с невеселым смешком. – Жаль, что его опрометчивое решение стоило ему карьеры.
Исайя переводит взгляд с тренера «Атланты» на меня.
– О чем он толкует?
Я отмахиваюсь, понимая, что Кай даже брату не рассказал о том, что Монти мне не родной отец, и о том, как возникла наша семья.
– Эммет уволился в середине сезона, чтобы удочерить ее, – Брайан жестом указывает на меня. – Ей некуда было податься, поэтому он ушел из лиги и начал тренировать в каком-то захолустном колледже. Из-за этого он также пожертвовал немалой суммой.
Я чувствую, как внимание Исайи прожигает мое лицо, но все, что я могу сделать, это опустить голову и смотреть себе под ноги. Как будто спустя столько лет я все еще не чувствую себя виноватой из-за того, что мой отец пожертвовал ради меня своей жизнью, этот случайный чувак напомнил мне об этом в присутствии зрителей.
– Твой папа сказал, что ты теперь
