Сила ненависти - Тери Нова
«Сегодня я был свидетелем очередной бесчеловечной сделки отца, но ничего не предпринял, глядя, как он уничтожает чужой многолетний труд, обходя закон, при этом широко улыбаясь. Меня тошнит от этого мира и его алчности. Я мечтаю о дне, когда увижу его падение. Если бы я просто мог взять Элси и уехать с ней далеко, как она всегда хотела. Но я не могу. Если я уеду, он погубит моего брата».
Я читал и читал, перелистывая страницу за страницей, мысли и чувства Дэмиена будто проходили через меня бесплотными призраками, оставляя после себя ощущение чего-то горького, что невозможно воскресить. Чувство вины никуда не ушло, но пришло понимание, что я могу отомстить, имея в руках подробное описание незаконных сделок Карсона и многолетнюю историю его махинаций.
– Можешь проверить это? – спросил я Джоша, все еще пребывая в шоке от того, что узнал. Вторая неофициальная сторона его бизнеса заключалась в том, что семья Холл владела целой системой по добыче практически любой информации.
– Ты уверен? – уточнил он, забирая дневник Дэма из моей дрожащей руки. – Это будет стоить тебе намного больше, чем покупка пентхауса. Я не спрашивал, откуда он знает, поскольку это еще раз подтвердило, что он – именно тот человек, который способен сопоставить записи Дэма с тем, что утаил Карсон.
На этот раз мне не потребовалась даже фишка. Еще никогда в своей жизни я не был в чем-то настолько уверен, поэтому просто кивнул. Похоже, я наконец нашел уязвимое место и не собирался отступать от нового плана. Не тогда, когда на кону стояло будущее Оливии, пусть даже она пошлет меня к черту. Это была игра, в которой я надеялся победить, несмотря ни на что.
Глава 34
Ливи
Предаст же брат брата на смерть, и отец – сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их…
(Мф. 10:21)С недавних пор я стала немного параноиком. Куда проще жилось в привычном ритме, в котором не ждешь от людей чего-то особенного вроде крепких объятий перед сном, доставленного к тебе на работу пакета с едой или любого другого проявления тепла и заботы, пусть даже в мелочах.
Поначалу это сбивало с толку, и я чувствовала себя не в своей тарелке каждый раз, когда Ник оставлял легкий поцелуй на моем виске по дороге к холодильнику. Эта рутина, далекая от безразличия, была еще более пугающей, ведь мысль о том, что это все не по-настоящему и скоро закончится, почему-то не отпускала меня все две недели после нашего дня откровений.
Ник был до ужаса странным, порой даже слишком навязчивым и обходительным. Единственной вещью, с которой он наотрез не соглашался, была моя работа в клубе Керри. Каждый вторник он ястребиным взором следил за моими движениями, будто в них были скрыты какие-то сигналы, которые пропустит, если слишком надолго моргнет.
– Что бы ты сделала с компанией, если бы она стала твоей? – спросил он однажды за ужином перед телевизором, между просмотром фильма ужасов и горячими прикосновениями к моему бедру, перекинутому через его колени.
Я растерялась, не зная, что ответить. Не хотелось даже думать о простой работе в компании, не говоря уже о том, чтобы занимать руководящую должность. Поэтому сменила тему единственным способом, способным заставить его забыть о вопросе, – отставила еду в сторону, полностью перебравшись к нему на колени и загораживая вид на широкий экран обнаженной верхней частью своего тела. В тот вечер мы больше не поднимали серьезных тем.
Но легкость, которая поселилась в пентхаусе, все еще посылала волны беспокойства в мой живот всякий раз, когда Ник будто зависал в собственных мыслях, над чем-то раздумывая. Подготовка к свадьбе шла своим чередом, но от меня не ускользало, как внимательно мой жених иногда изучал мое лицо. Я хотела проникнуть в его голову и распотрошить эти мысли, лишь бы убедить себя в том, что это всего лишь моя паранойя.
Единственным местом, где мы оставались честны друг с другом, была спальня Ника, в которую я перебралась после ночи, когда он привез меня полуголую из клуба, и из которой теперь отказывался выпускать, сказав, чтобы я перенесла в нее и свои вещи тоже. Долгие ночи, в которые, укрытые темнотой, мы делились сокровенными мыслями и тем, что при свете дня не могли произнести вслух, давали слепую надежду, что истина действительно освободила нас от оков прошлого и теперь эта легкость останется с нами навсегда.
* * *То воскресное утро все изменило. Я проснулась от внезапно вспыхнувшей в животе паники и пустоты позади себя, где обычно теплое твердое тело прижималось к моему, словно мы были одним целым. Я села на кровати, осматриваясь, вспоминая обрывки вчерашней ночи и рассеянные слова, которые Ник нашептывал мне на ухо, пока входил в меня сильными, медленными толчками.
Из ванной не слышался шум воды, а в кухне не звенела посуда, даже зал, предназначенный для физиотерапии, не испускал потоки раздражающе агрессивной музыки. Квартира оказалась пуста, ни записки, ни сообщения на куске картона, приклеенном к холодильнику. Что-то было не так.
Мой телефон вчера разрядился, и у меня не было времени поставить его на зарядку, сейчас же я собиралась выпить кофе и загрузить расписание на неделю, чтобы решить, куда втиснуть тренировки для еще одной группы в общественном центре. Раз уж я больше не танцевала в клетке, то хотела как можно больше делать это в другом месте. А еще намеревалась перенести хотя бы часть необходимых мне вещей в комнату Ника, потому что обнаженный бег по квартире всякий раз заканчивался тем, что меня ловили где-то посреди коридора и возвращали обратно в кровать.
Распахнув двери гардеробной, я планировала надеть одну из его футболок, но замерла, когда паника сковала грудь, затянув вокруг легких невидимую петлю.
– Что за черт? – В последнее время я слишком много ругалась, наверно, под влиянием парня, что всюду сеял свою темную ауру, которой заразилась, как смертоносным вирусом.
Дорожная черная сумка стояла на одной из полок в окружении пары стопок вещей, в остальном шкаф был почти пуст. Я побоялась заглянуть внутрь сумки, вместо этого вернувшись к своему телефону, чтобы позвонить Нику. Абонент был недоступен, тогда я подошла к зеркалу, осматривая себя с ног до головы, проводя кончиками пальцев по шее и груди, где
