Брак по расчету - Фелиция Кингсли
– Похоже, так. Джемма испарилась, днем уехала к этой психованной Локсли, и больше я ее не видел.
– Ого, вечеринка в пижамах! – с энтузиазмом восклицает он. – А мы что тут делаем? Поехали к ним!
– В своем извращенном воображении ты представляешь, как они дерутся подушками в сексуальном нижнем белье, а вокруг кружатся гусиные перья. Но это две гарпии, и если они до нас доберутся во время своего сатанинского шабаша, то отрежут нам яйца. Какая там пижамная вечеринка!
– Эшфорд, ну вот скажи, почему тебя каждый раз тянет разрушать мои фантазии?
– Объясни, с чего в твоих фантазиях теперь фигурирует Сесиль Локсли.
– Наверное, это из-за аспирина, который я выпил с «Маргаритой». Тремя «Маргаритами».
– Дело в том, что, если Джемма не появится, я сяду в лужу по полной. Его светлость герцог Невилл по каким-то необъяснимым причинам находит ее очаровательной и недвусмысленно потребовал ее присутствия на вечере, но где она? Как всегда, эта эгоистка отправилась по своим делам, никому ничего не сказав, а я стой тут и притворяйся, что она в туалете.
– Ты превращаешься в параноика. Сходить тебе за бокалом шампанского, успокоить нервы?
– Лучше всю бутылку, спасибо.
Харринг теряется в толпе, а я остаюсь стоять как столб у лестницы, разглядывая маскарадные костюмы в ожидании Джеммы: тут и Генрих VIII с Анной Болейн со следами крови на воротнике – очень безвкусно; два Оливера Кромвеля, Маргарет Тэтчер, архиепископ Кентерберийский, потом не знаю кто, а это… погодите!
На мгновение я замираю, глядя на первую гостью на вечере, одетую прилично, которая появляется на лестнице.
У меня странное чувство, будто дежавю. Все в ней что-то напоминает, и все же я не могу объединить картинки в единый облик.
Я могу только отметить то, что вижу: молодую девушку (не слишком старую, чтобы переодеваться в Елизавету I, но и не слишком юную, чтобы изображать диснеевскую принцессу); волосы светло-каштановые с медно-карамельным оттенком, мягкими локонами спадают на плечи, вызывая желание запустить в них пальцы. Кожа ее сияет, на лице румянец, глубокие голубые глаза видны за простой кружевной маской. Она спускается по лестнице легким шагом в летящем шелке цвета льда.
Неизвестная мне сила тянет меня встать прямо перед ней, почти загораживая ей дорогу. И практически сразу я произношу:
– А ты не очень торопилась.
– Тыквы еще не поспели. Пришлось ехать автостопом. – Под всем этим шелком действительно Джемма.
Я протягиваю ей руку помочь сойти в зал.
– И в кого ты переоделась?
– В ту, какой ты бы хотел меня видеть.
– Я тебя не такой представлял.
– А какой? Немой?
– Скажем, ты превзошла мои самые радужные надежды, – без колебаний признаю я.
Джемма оторопело смотрит на меня, точно уже была готова к битве, а теперь не знает, что делать с мечом в руках.
– Ну же, Эшфорд, я знаю, ты можешь лучше. Когда ты в форме, я получаю максимум сцеженной желчи. И ожидала достойного удара в твоем фирменном стиле, а ты меня разочаровываешь!
Я смотрю на нее с любопытством.
– Это потребовало от тебя немалых усилий, так ведь?
– В основном психологического напряжения. И потом, я уже не знала, как еще тебя шокировать.
Я веду ее в центр зала, как раз когда Харринг идет нам навстречу.
– Шампанское тебе, – говорит он, протягивая мне бокал и беря за руку Джемму: – А что за восхитительную барышню ты нашел для меня? – Он поднимает визор шлема, чтобы представиться: – Кеннет Харринг, наследник титула виконта Уэстборо.
– Хаз. Я Джемма, – отвечает она ему со странным спокойствием.
– Ч… что? Джемма? Чтоб мне провалиться! – восклицает пораженный Харринг.
– Будь осторожен со своими желаниями, Харринг. Могут сбыться! – пугает его появившаяся позади Сесиль, закутанная во множество слоев черной тафты.
– Локсли! Темная сторона Силы! Ты в кого переоделась? В депрессивную маньячку с преждевременной менопаузой?
– Преждевременная менопауза помогает держать таких свиней, как ты, на безопасном расстоянии, – с характерной язвительностью отвечает она.
– Ты удивилась бы, узнав, сколько зрелых дам ценят мое общество. – Сказав это, он подмигивает накрашенной троице с зубными протезами справа от нас.
Сесиль, поморщившись, отворачивается:
– Ты мне противен.
– Отлично, дамы и господа, сексуальные маньяки и социопаты, – говорю я, кивнув Харрингу и Сесиль. – Я бы пошел на танцпол, эта медленная музыка не так раздражает. Джемма, ты со мной?
– С умеренным удовольствием, – отвечает она с широкой улыбкой.
Мы с Джеммой выходим в центр зала и начинаем двигаться в ритм музыке.
– Так что?
– Так что – что?
– С чего такие внезапные изменения? Что с тобой случилось на пути в Дамаск? [55]
– Я поняла, что необходимо сменить образ, – коротко отвечает она.
– И почему?
– Чтобы надрать задницу тебе и всем остальным высокомерным снобам.
– Вот герцогиня, которую я знаю! – В конце концов, у нас дипломатическое перемирие, и ее ответы вызывают у меня улыбку.
– Серьезно! Вы бы в моем мире не продержались и четверти часа. Хотелось бы посмотреть, как вы едете в метро в час пик в толпе и пытаетесь не дать себя расплющить! Или пытаетесь выбраться живыми из магазина в первый день скидок!
– Но мы не в твоем мире, – уточняю я.
– Именно, это я в вашем, поэтому я не только вам покажу, что просто прекрасно могу жить здесь, но и что вообще мне это удается лучше, чем вам, которые здесь родились.
– У тебя мания величия.
– Может, и да, но разве ты не живешь с ней с детства? Боишься, что кто-то украдет твои лавры?
– Не боюсь. – По какой-то неизвестной мне самому причине я наклоняюсь к ней и шепчу на ухо: – Признаю, что ты молодец, но тебе еще многому предстоит научиться.
– Ты еще ничего не сказал, – укоряет меня она.
– О чем?
– Обо мне! О моем образе. Столько месяцев ты этого добивался, стыдил меня, и вот я появляюсь во всем блеске, точно сияющий на Рождество «Хэрродс» [56], а ты только спрашиваешь «почему?»!
– Может, ты кое-чего не заметила, но я заметил, – возражаю я.
– Чего?
– Когда ты вошла в зал…
– И что случилось?
– Ничего, – невозмутимо отвечаю я.
– Как это ничего? – мрачнеет она.
– Впервые за все время, когда мы с тобой оказались в обществе вместе, не произошло ровным счетом ничего.
– Я не очень понимаю, к чему ты клонишь.
– Объясню: каждый раз, когда ты входила в комнату, ты магнитом притягивала взгляды, все внимание. Но не задирай нос, это не в хорошем смысле. Все поворачивались посмотреть на тебя, шокированные твоим внешним видом. И впервые сегодня вечером ничего не произошло. Никто не обернулся к лестнице в ужасе, будто
