Брак по расчету - Фелиция Кингсли
– Эшфорд, едва ли это уместно, правда.
– Уместно. Я хозяин этого дома, Джемма – моя жена, и поэтому я имею полное право предложить вам это. Джемма будет рада знать, что вы в безопасности, и счастлива, что вы рядом. Лично я искренне считаю, что дети не должны просыпаться утром и тревожиться, где же их родители и все ли с ними хорошо. И я не уйду, пока вы не согласитесь.
– Это не простое решение, – колеблется Ванс.
– Джемме вовсе не обязательно знать об этой нашей встрече. Приезжайте в Денби проведать ее, будто просто по дороге. А я как можно естественнее приглашу вас остаться погостить в отдельных покоях, где вас никто не будет беспокоить. И, между нами, оставайтесь, сколько хотите. – Я протягиваю им руку. – Договорились?
Ванс, помедлив секунду, пожимает ее:
– Спасибо, Эшфорд. Мы этого не забудем.
– Соберите все вещи. Я пришлю кого-нибудь за ними.
– О, у нас вещей немного. Мы решили отдать на благотворительность все, что не влезет в фургон.
– Кроме пластинок, – добавляет Ванс.
– Отлично. Жду вас в Денби вместе с пластинками.
39
Джемма
Мы все собрались на послеполуденный чай, прямо как настоящие друзья.
Не понимаю, зачем с кухни присылают тонны еды, которую нельзя есть!
Серьезно! Передо мной накрытый стол, и уставлен он всевозможными вкусностями: сэндвичи, канапе, разрезанные пироги, пирожные, трубочки, бриоши, и никто не может их взять.
Как-то я протянула руку к кексу, а Дельфина на меня чуть ли не собак спустила.
На еду смотрят, она для красоты или, как говорит она, «на случай, если придут гости».
Понимаете, тут же целые толпы приходят и уходят, в этом морге Денби-холле.
Сегодня, однако, роскошный стол меня не привлекает. С тех пор, как родители получили письмо о выселении, у меня пропал аппетит.
Когда мы в последний раз общались по телефону, они сказали: «Мы справимся, не беспокойся», и тут же попрощались, но, конечно, я все равно беспокоюсь.
– Ты уже двадцать минут мешаешь чай. Тебе не нравится? – спрашивает Эшфорд.
Я встряхиваюсь, приходя в себя.
– Нет, отличный чай… только…
– Не хочешь? Попросить принести что-то другое? – предлагает он.
– Все хорошо. Спасибо.
Дельфина вдруг со стуком ставит чашку на тарелку и взволнованно восклицает:
– Что это? – Она поднимает указательный палец вверх, указывая неизвестно куда.
– Что такое, мама?
– Этот глухой гул. Вы не слышите?
Мы напрягаем слух, потворствуя первым признакам старческого атеросклероза.
– Это снаружи! Откуда-то с подъездной дорожки.
На самом деле и я теперь слышу, как фыркает глушитель. И скрипит сцепление при каждом переключении передачи.
– Что это за чертовщина? – в ужасе спрашивает Дельфина, выглядывая в эркер.
Заинтригованная, я присоединяюсь к вставшей у подоконника свекрови.
– Этот сарай, похожий на почтовый вагон, едет прямо к нам! – указывает она.
Дельфина начинает настойчиво звонить, созывая слуг, – какой же раздражающий звук.
Появляется, как всегда невозмутимый, Ланс.
– Ланс, собери всех! Забаррикадируйте окна и двери, вызовите охрану! Едут цыгане! – Лицо Дельфины застыло в маске ужаса.
При этом сарай на колесах – всего лишь старый минивэн «Калифорния» дынного цвета, и принадлежит он моим родителям. Я уже отсюда вижу тибетский ловец снов, свисающий с панорамного зеркала в салоне.
– Это мои мама и папа! Это они!
И я выбегаю из комнаты.
Ланс распахивает двери, пропуская меня, и прямо перед ступеньками из белого мрамора останавливается минивэн, выпустив огромный клуб черного дыма.
Задняя дверь открывается, и выходит моя мама, закутанная в лиловое сари.
– Мама! – Я бегу к ней, бросаюсь в объятия, и меня тут же окутывает облако ее волос и аромата пачули.
– Раз уж мы теперь без постоянного обиталища, решили заехать к вам в гости!
К нам подходит папа и обнимает нас обеих.
– Тут куча места! Мы могли бы разбить лагерь где-нибудь, никого не беспокоя!
– О, ну что за ерунда, в этом поместье сотни пустых комнат! Будет замечательно, если вы останетесь. Добрый день, мистер и миссис Пирс! – Эшфорд появляется в дверном проеме, засунув руки в карманы, и вид у него как у самого спокойного в мире человека. – Вы проезжали мимо и решили заглянуть?
– Так как из-за форс-мажорных обстоятельств наш старый дом превратился в развалины, мы подумали, что это отличная возможность снова начать путешествовать, и почему бы не начать отсюда, заехать поздороваться с нашей маленькой девочкой! – весело объявляет мама.
– Замечательная идея, – соглашается Эшфорд.
– О, но мы не хотели бы задерживать вас слишком надолго! Кто знает, какие места вы уже запланировали! – вмешивается выглянувшая из-за двери Дельфина.
– Ну, я… я думала… – бормочу я, не зная, что сказать.
– Моя мать имела в виду, что она очень рада видеть вас снова и хотела бы пригласить вас остаться до тех пор, пока вы сами не решите уехать. Чувствуйте себя в Денби-холле как дома.
– Эшфорд, ты рехнулся? – сквозь зубы выдавливает Дельфина.
Спокойствие Эшфорда приводит меня в замешательство; я думала, что мне придется биться с ним до последней капли крови, защищая свое право побыть с родителями.
– Ты серьезно? – растерянно спрашиваю я.
– Они мои родственники, я не могу отказать им, тем более когда они приехали навестить мою жену, – все с тем же спокойствием сообщает Эшфорд. – Ланс покажет им комнаты. В галерее западного крыла есть прекрасные отдельные покои с окнами на озеро.
Понятно, он себе не изменяет: из его великодушного приглашения я понимаю, что да, мои родители могут остаться, но, сосланные как можно дальше от всех, кто может их увидеть, услышать или наткнуться на них.
– Эшфорд, ты просто чудо! – щебечет моя мама, заходя в дом и приветствуя Дельфину: – Намасте́!
Папа приветствует мою свекровь кивком головы, насвистывая песню Satisfaction «Роллинг стоунз».
– Маргарет! – рявкает Дельфина. – Нюхательную соль!
40
Эшфорд
Я знал, что это лишь вопрос нескольких минут, прежде чем моя мать выплеснет на меня всю свою желчь.
Она бросается за мной и ныряет в мою комнату: я всего лишь на миг опоздал и не успел запереть дверь.
– Ты свихнулся? Не думаешь же ты, что я собираюсь пустить пожить этих психов?
Я не обращаю на нее внимания, глядя в зеркало и поправляя узел галстука:
– Да.
– Да? Ты знаешь, кто ты? Чью фамилию носишь? Это Денби-холл, один из старейших домов Англии!
– И мы откроем двери этой старейшей усадьбы точно так же, как они открыли нам двери своего дома.
Моя мать качает головой, погрузившись в свои мысли:
– Нет. Это решение – всего лишь нелепая прихоть, и сейчас ты пойдешь и скажешь им, что это было просто
